Александра Лисина - Не выходите замуж на спор
– Р-р-ри-и… – предупреждающе зарычал демон.
– Хороший друг, – упрямо продолжала я, словно не замечая, что он зарычал громче. – Ты хотел услышать правду или нет? Или, может, сразу шею мне свернешь, чтобы я была посговорчивее?
Демон сжал кулаки и сухо велел:
– Не провоцируй меня, женщина!
– Мартин – ребенок, – с укором посмотрела я на раздраженного Князя. – Наивный, беззащитный и одинокий. Без меня он погибнет, поэтому я его берегу. Только и всего.
Его темнейшество брезгливо поморщился.
– Зачем он такой нужен: мелкий, никчемный, слабый?
– Он спас мне жизнь, – просто сказала я. – А теперь я спасаю его.
– То, что ты его звала, как-то связано с тем, что ты сбежала от меня раньше времени? – быстро сложил два и два демон.
Я неохотно кивнула.
– Да, Княже. Когда нужно, Марти умеет меня разбудить.
– И, если ты позовешь его сейчас…
– Я проснусь, – подтвердила я, чтобы у него не возникло иллюзий.
– Мартина твоего убью, – буднично сообщил супруг, снова опускаясь на подушки. – Друг, который отбирает тебя у меня, тебе не нужен.
Ах ты…
Я чуть не выдала резкость, которая уже давненько вертелась на языке, но в последний момент остановилась. Не надо его провоцировать. Проблему это не решит, а будет только хуже. Проверено опытным путем.
Так. Вдох. Выдох. Успокоиться. Не злить и не перечить… не перечить и не злить… В рамочке себе на стену эту фразу повешу. И буду каждый день читать перед сном, чтобы больше не забыть.
– Кто тебя тогда поранил? Откуда были ожоги? – так же буднично осведомился демон, когда убедился, что возмущаться и говорить гадости я не буду. – Кто посмел поднять на тебя руку?
Мне все-таки удалось вернуть утраченное спокойствие.
– Никто, Княже. Собственный Свет покалечил.
– Он причиняет тебе боль? – с недоумением приподнялся на постели супруг.
– Конечно. Я же темная, хоть и наполовину. Кто меня от него защитит?
Князь сдвинул брови к переносице и, нахмурившись, неопределенно шевельнул пальцами.
– От кого ты защищалась, раз рискнула призвать Свет?
– От смерти, Княже, – вздохнула я. – От смерти. Хотя, может, это того и не стоило.
– Тебе что-то угрожает?
– Разве что ты…
Демон так же неожиданно успокоился.
– Мне можно. Ты – моя женщина. Сам пораню, сам и исцелю.
– Так ты отпустишь меня? – вернулась я к самому важному, пока разговор не ушел далеко в сторону. – Я могу сходить в гости, надеясь, что ты меня потом за это не убьешь?
Князь на мгновение задумался. И, судя по недовольно сдвинутым бровям, думал как раз о том, что в принципе я могла бы и не спрашивать – не пришла к нему на встречу, и все. Его бы это, разумеется, разозлило, но я в своем праве – вернуться с гарантией я обещала только прошлой ночью, а на последующие он с меня обещаний не требовал.
– Можешь, – наконец решил он и тут же предупреждающе оскалился: – Но послезавтра я проверю, была ли ты мне верна! И у меня будет два условия: первое – ты всегда будешь приходить сюда, когда я потребую…
Я покачала головой.
– Княже, прости великодушно, но иногда мне будет нужно отлучаться. Мои дела не сделаются сами по себе.
– Женщ-щина…
– Но я всегда буду предупреждать тебя, если не сумею появиться. Клянусь Тьмой, что это будут отлучки строго по необходимости. А остальные ночи я посвящу исключительно тебе.
– С-соглас-сен, – все еще раздраженно прошипел Князь. – И второе условие: ты поцелуешь меня… Не спорь, женщина! Ты поцелуешь! И так, чтобы я остался доволен!
– Какой поцелуй ты хочешь получишь, твое темнейшество? – смиренно спросила я, посчитав, что это еще не самый плохой вариант. Мог ведь потребовать удовлетворить его иным образом, верно? Причем не нарушая моей клятвы. – Нежный или жесткий? С болью или с наслаждением? Короткий или долгий? Что ты хочешь, мой муж? Скажи, и я сделаю, как ты скажешь.
– Поцелуй меня так, как если бы любила! – приказал он.
Я дрогнула от удивления, но послушно склонила голову. А затем подобралась ближе и, закрыв глаза, медленно наклонилась к его губам.
Глава 15
– Хель, а что это у тебя на шее? – с подозрением осведомилась Улька по дороге на кладбище.
Я, раздраженно поморщившись, рывком поправила ворот.
– Синяк.
– Откуда?
– Какая тебе разница? – хмуро ответила я, на всякий случай чуть ускорив шаг, чтобы подруга не всматривалась.
– А по-моему, это засос, – гаденьким до невозможности голоском заявил кружащий над нами Шмуль. – На синяк это не очень похоже.
Я зыркнула на него снизу вверх.
– Я сказала синяк, значит, синяк.
– Засос! – хихикнул подлый фей и на всякий случай взмыл высоко вверх, откуда и гаркнул на всю округу: – Ура-а! У нашей Хельки наконец-то появился ухажер! Гы-ы-ы!
Я сузила глаза, уже пожалев, что взяла его с собой к Личиане. Рассудила, понимаешь ли, что его, поганца, это тоже касается и, дождавшись, когда у баньши начнется очередной урок, потащила с собой. А ему, видите ли, весело. Смешно подлецу. А то, что мне даже лечебные притирания почти перестали помогать, ему невдомек, хотя я уже все запасы извела!
– Хе-э-эля, – настороженно протянула Улька. – У тебя что… правда кто-то есть?
– Муж у меня есть! И больше никого не надо! – рявкнула я, не сдержавшись, и ускорила шаг, а баньши озадаченно замолкла.
День у меня не задался с самого утра, начиная с того, что на теле опять проступили все следы, что оставил моей темной ипостаси настойчивый муженек. Если бы у меня-змеюки не была такая прочная кожа, поутру я бы и вовсе проснулась покалеченной. Там, где она получала всего лишь синяк, на человеческом теле осталась бы приличная рана, а вместо крохотных, почти мгновенно заживающих порезов от когтей – самые настоящие шрамы. Но мне за последние дни пришлось вылить на себя столько всевозможных эликсиров и бальзамов, что скоро опять придется обращаться к Йержу! А денег-то почти не осталось. К тому же от некоторых укусов не спасали даже мази, и сегодня мне пришлось хитрить, чтобы прикрыть исцелованную до синяков шею. Но и это не особо помогало.
Расстроенная этим обстоятельством, я с самого утра была на взводе, срывалась на друзей, рычала на попадавшихся под руку малолеток, шипела на мелькавших и тут же пугливо исчезавших в коридоре бесов, и вообще чувствовала себя так, будто схожу с ума. Васька, почувствовав мое настроение, сразу после уроков сбежал в лес, вроде как подружка у него какая-то объявилась. Зырян благоразумно составил ему компанию – в смысле травки новые собирать отправился и пережидать в стороне мое раздражение. Шмуль до самого вечера тоже куда-то запропастился и появился, только когда совсем стемнело. А Улька вообще ничего не понимала и поэтому утомляла больше всего.
Последняя просьба Князя далась мне нелегко. Более того, она заставила меня усомниться в себе, поколебала уверенность в собственных силах. И это бесило больше, чем несколько десятков свежих засосов по всему телу, которые я так и не смогла вывести.
Поцелуи бывают разные: поцелуй-благодарность, поцелуй-формальность, поцелуй-предложение, поцелуй-желание. Бывают поцелуи откровенно пошлые, болезненные и даже поцелуи-загадки, когда женщина сама не поняла, что именно хочет от мужчины. Но Князь пожелал получить поцелуй, выражающий любовь. Он потребовал, чтобы я подарила ему то, чего у меня не было. И то, чего я совсем не хотела ему дарить.
Поцелуй любви нельзя описать – для каждой пары он особенный и неповторимый. Он может быть трепетным или страстным, неуверенным или, наоборот, напористым. В него войдет все, что хотела бы сказать влюбленная женщина своему единственному мужчине. Ее радость от того, что он близко. Ее желание доставить ему удовольствие. Благодарность. Нежность. Забота. Искреннее стремление открыться, отдать себя целиком, и беззвучное, предназначенное только для него подтверждение: «Да, я твоя!», которого он так ждал.
Поцелуй любви это в первую очередь признание, будящее во влюбленных те удивительные, заставляющие замирать сердце чувства, которые из года в год возвращаются и охватывают обоих, словно в первый раз. Это прекрасные чувства, воспеваемые в песнях и легендах. А может, не столько чувства, сколько мечта?
Проблема в том, что моя вторая ипостась – это воплощение того, что мужчина хочет увидеть в женщине. Строение тела, цвет волос, длина когтей, острота клыков – все во мне станет таким, чтобы максимальным образом удовлетворить его желания. Включая настроение и даже стремление ему угодить.
Я – суккуба. Это – моя суть и мое же проклятие. Поэтому я никогда не лгу – я лишь в точности повторяю. И ничего не подделываю, а просто отражаю то, что есть в других. Когда Князь пожелал любви и захотел понять, что это такое, мне пришлось ему ее дать и ощутить то, чего ощущать в отношении него ни в коем случае не стоило.
