Арка третья: "Лопата кумкватов" (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич
«Проклятые чайки склевали все украшения с нашего фор-бом-брам-рея! На абордаж!»
Дебош Толстый, как звали его тогда, стал единственным пиратом, изгнанным с острова Бушприт за чрезмерную жестокость. Трудно даже представить, как надо было постараться, чтобы от твоих деяний тошнило даже самых отпетых головорезов!
Впрочем, говорят, что дело было вовсе не в нарушении профессиональной этики. Пиратство не спорт и не хобби, а вид коммерческой деятельности. Убивая купцов и топя их корабли вместо того, чтобы ограбить и отпустить, Дебош вскоре всерьёз подпортил рынок морской торговли. Одни купцы стали сбиваться в караваны и нанимать военные суда для защиты, другие перешли на прибрежный каботаж, скрываясь в портах при первых намёках на опасность, третьи вообще занялись сухопутными перевозками, которые дороже и дольше, но безопаснее. Многие из тех, кто был готов рискнуть грузом, оказались не готовы рискнуть жизнью, и морской трафик, к изрядному недовольству пиратов, заметно упал.
Более того, чиновники Империи, весьма раздосадованные тем, что заморские деликатесы к их столу стали доставляться с задержкой и по тройной цене, наконец-то вспомнили о своём долге. «Эти пираты совсем распоясались! — сказал комендант гарнизона Порта Даль, Елдимий Прибрежный. — Я не ел свежих кумкватов уже месяц!» Имперские дредноуты вышли в море. Четырёхпалубные пятимачтовые гиганты, укрывшись за непроницаемой иллюзией, незримо следовали за купеческими караванами, превращая одним бортовым залпом в кучу плавающих досок целые пиратские флотилии, соблазнившиеся лёгкой добычей. Имперским адмиралам поставили задачу «очистить море от всякой швали», и они были рады освежить стволы кисгодольских орудий, в которых из-за отсутствия достойного противника уже паутина завелась. Теперь на ноках рей болтались уже пираты, и им это очень не нравилось.
Тогда члены Берегового Братства собрались, прикинули сабли к носу, и решили, что так дальше жить нельзя. Это же практически запрет на профессию! Непобедимого Дебоша Толстого схватили на берегу и быстренько отчислили из пиратов «за плохое поведение». Теперь святая пиратская заповедь «Своих не сдаём» на него не распространялась.
Его тайно привезли в Порт Даль и официально сдали коменданту, неофициально прибавив сундуки, полные золотых пазуров, число коих зависит от фантазии рассказчика. Имперский флот вернулся в порты, пиратство снова стало почти приличным бизнесом, а купцы опять могли рассчитывать, что лишатся только груза, а не голов. Страховые компании подняли цены, и этим всё и закончилось. Для них, но не для Дебоша Толстого.
До 68 века Край считался неприступным для обычных мореходов. Ирна Мореводчая, одна из Верховных Птах Империи, однажды послала восемь экспедиций, одну за другой, в «крыльцовый провал» — турбулентную зону неструктурированной материи, считавшуюся проходом туда. Пять не вернулись, два судна выбросило обратно, но экипажи их повредились рассудком.
Удалась только восьмая экспедиция на корабле под названием «Харнанкур». Они вернулись и рассказали о целом континенте материи. Это привело к открытию нового кифандира: Псибны, «веснушчатого лица бога».
Говорят, что возвращение «Харнанкура» стало возможным благодаря использованию гравитургийской магии и устройства, известного как Компрессор Широты. Он временно придал Краю необходимую материальность, создавая при помощи стоячих звуковых волн подобие устойчивой структуры. Однако повторить свой успех команда «Харнанкура» наотрез отказалась, хотя бы это и грозило им судом и каторгой за дезертирство (все они были военными моряками). Тогда Ирна Мореводчая решила отправить на корабле команду из пленных пиратов, дав им выбор между службой и виселицей. Даже на таких условиях согласись немногие, но возглавил отчаянных сам Дебош Толстый.
Увы, в этот раз «Харнанкур» не вернулся. Но вскоре в морях Альвираха стали замечать его призрак, плавучую руину корабля с мёртвой командой. Как именно Дебош Толстый стал Дебошем Пустотелым, никому не известно. Но горе тому, кто встретится с ним и его мёртвой командой…
* * *
«Смерть в море» — альманах жутких историй, распространяемый бесплатно среди пассажиров первого класса на круизных лайнерах «Корпорской туристической». На его последней странице содержится заверение, что всё перечисленное никак не может произойти с клиентами компании. Непосредственно под этим дисклеймером размещена реклама страхования жизни.
Завирушка с замиранием сердца смотрит на знаменитого капитана-андеда. На его полусгнивший мундир с давно забытыми орденами за древние морские баталии, на потускневшее золото эполет, на тлеющие в глазницах угольки глаз. Кости правой руки лежат на рукояти ржавой абордажной сабли. Левая, лишённая плоти кисть заложена за отворот кителя. На голой зубастой челюсти каким-то чудом держатся клочья седой бороды, скрипит деревянная нога.
Дебош Пустотелый воистину страшен, страшнее всего, что она видела в своей жизни. Но она с удивлением понимает, что той повергающей в обморок паники уже нет. Она боится андеда, но лишь как существо, несущее возможную смерть. Так, как боялась бы дикого зверя или лесного разбойника. Без оглушающего мистического ужаса неминуемой погибели, лишающего сил и воли. Девушка осознала, что, несмотря на страх, готова биться за свою жизнь и за жизнь друзей, используя всю скупо отпущенную ей слабенькую магию. И будь что будет.
Глава 2
Я убью тебя, Лодочник!
— Вы снова преследуете меня, — сказал нарочито спокойным тоном Лодочник. — И я напомню, что сказал в прошлый раз: Киноринх не одобрит нападение на своего демиурга.
— Великому Червю нет дела до тебя, — покачал черепом капитан. — Вы, Лодочники, нелепое недоразумение, живые в царстве мёртвых. Смертные, притворяющиеся бессмертными. Это наше место, а ты допущен сюда лишь попущением господина нашего. Мы истинные демиурги его.
— Лишь сам Киноринх решает, кто его демиург. Не много ли берёшь на себя, Дебош?
— Я не из тех, что соблюдает правила. Послушал тебя тогда, и вот результат. А отдай ты тех пассажиров, не было бы этих.
— Они оплатили проезд. Они под моей защитой. И те, и эти.
— И ты всерьёз надеешься их защитить?
— Таков путь.
— Значит, одним Лодочником станет меньше.
— Почему они так важны для тебя, Дебош? Настолько, что ты готов испытать гнев Киноринха?
— Я испытывал гнев многих могучих сил, Лодочник. Меня это давно не пугает. Эта история началась давно, и сегодня она будет закончена. Отдай мне её и плыви дальше, — Дебош ткнул костяным пальцем в сторону ойкнувшей Завирушки.
— Ты же знаешь, Дебош, я не могу. Проезд оплачен.
— То же самое ты говорил про её мать. Но я все равно нашёл её однажды. Я нахожу всех, Лодочник.
— Тогда почему бы тебе не поискать и её? Потом, когда она не будет под моей защитой?
— Люди слишком быстро плодятся, я не могу вечно бегать за их потомками. Отдашь?
— Нет, — покачал головой Лодочник.
— Даю пятнадцать минут, затем утоплю твоё корыто. Подумай, что лучше: потерять одного пассажира или всех. В чём состоит твой путь в данном случае…
Дебош зыркнул багровым взглядом на Завирушку, развернулся и заскрипел деревянной ногой, поднимаясь по сходням. Скырлы-скырлы. Скырлы-скырлы.
