Очень наглая ведьма (СИ) - "Бесс Велиаль"
Стало чуточку легче, но задача передо мной по-прежнему стояла почти невыполнимая – вовремя «подклеивать» те участки ауры, которые вот-вот должны оформиться в самостоятельную личность, и надеяться, что этих пары минут окажется достаточно, чтобы кусок ауры прижился обратно к личности князя.
Возможно, все было бы куда проще, не вмешивайся бы в процесс восстановления сила контракта с демоном. Эти контракты – связь, через которую демоны поглощают ментальные силы своего контрактора. Поэтому сейчас, когда от каждого ментального усилия человека зависит его личность, контракт, жадно впитывающий эти самые усилия и передающий по связи демону, только мешал. А так я своими заплатками одновременно не давала личности князя развалиться и отвлекала демоническую магию от поглощения сил на восстановление. Давно я не занималась настолько неблагодарной и изматывающей работой.
Не знаю, сколько часов продолжались мои игры на опережение с демонической магией, счет времени я потеряла уже после первых десяти минут. Трудно сосредоточиться на таких абстрактных понятиях, как время и пространство, когда внимания едва хватает на то, чтобы уследить за расходящимися краями ауры.
В какой-то момент я поняла, что долго не продержусь. Еще полчаса, от силы минут сорок, и я просто свалюсь от изнеможения. Мои магические резервы были на нуле, да и бессонная ночь внесла свою лепту.
И, словно почувствовав мое состояние, аура Т’рорского княжича перестала крошиться, приобретя хрупкую устойчивость. Не успела я вздохнуть с облегчением, как князь распахнул глаза и пристально уставился на меня. Стоило его зрачкам сфокусироваться на моей скромной персоне, Танатар-нор, с легкостью преодолев обездвиживающее заклятие, резко поднялся и вцепился горячими пальцами в мои плечи.
– Аша… – выдохнул он, крепко прижав меня к груди.
Тепло его объятий и это короткое, полное боли и надежды слово вызвали во мне бурю эмоций. Словно что-то такое знакомое, но давно забытое шевельнулось в груди, но прежде, чем я успела понять, что это за чувство, меня утянуло в темноту и холод странного видения.
– Наверное, мне давно стоило исправить это недоразумение, как думаешь? – высокомерно произнесла я, глядя на красивую женщину с черными провалами вместо глаз.
Моя левая рука держала меч, тонкий, из странного черного вещества. Не камень, не металл, не кость и не дерево – я так и не смогла определить, из чего сделан клинок.
– Ты… ты не посмеешь! – срывающимся голосом, звучащим одновременно отовсюду, прошипела женщина, и от безумного выражения ее лица у меня мороз по коже пошел.
Вместо ответа я наклонилась к сидящему ко мне спиной князю, избитому, закованному в светящиеся лунным светом цепи. Мужчина напряженно ждал своей участи. Вдох, и я с самодовольной ухмылкой пронзила черным мечом сердце князя.
– Не-ет!.. – раздался пронзительный, нечеловеческий крик, и тело Танатара-нор грузно упало у моих ног.
Я вынырнула из видения как из холодной проруби, широко раскрыв глаза и жадно глотая воздух. Первой моей реакцией на наплывающую реальность был удар под дых князю, причем удар такой силы, что объятия разжались, и мужчина рухнул обратно на стол без чувств. Что ж, оно и к лучшему, не стоит травмировать и без того неустойчивую сейчас психику пострадавшего общением с ненормальной мной.
Вот только что это была за чертовщина? Сон? Чужие воспоминания? Или же предсказание? Видение было чересчур настоящим и конкретным, чтобы списать его на случайное предвидение будущего. Но если это прошлое, то чье? И почему князь жив, если в моем видении его убили?
Я схватилась за голову, разболевшуюся от многочисленных вопросов. Но если вопрос о том, чем было видение, я могла худо-бедно игнорировать, то воспоминание о жуткой женщине с черными глазами вызывало у меня тошноту. Уж на что у меня крепкие нервы, но эта дамочка напугала меня до полной потери самоконтроля. Надеюсь, что воспоминания были не мои, и мне не придется знакомиться с этой леди-нир лично.
Пошатываясь, я поднялась и практически на ощупь добралась до шкафа. Открыв дверцу, я уверенно потянулась к самой большой бутыли. Никаких зелий, никаких эликсиров, только чистейший галантийский ром, который я тут прячу от Диса на такие вот непредвиденные случаи.
Крепко прижимая бутылку к груди, я вернулась к стулу. Опустилась на него и подозрительно посмотрела на дрыхнущего князя. Не увидев признаков подозрительной активности как со стороны демонической магии, так и со стороны больного, я откупорила бутыль и, не отрываясь, осушила ее наполовину. Обычно я выпиваю совсем чуть-чуть, но сейчас мне хотелось отрубиться и забыть об этом пугающем видении. Последствия в виде головной боли, похмелья или неприятного запаха изо рта меня не пугали. Все, что мне сейчас нужно, – это здоровый крепкий сон на пару суток.
2 глава
Танатар-нор, князь Т’рорский
Я б вас послал, да вижу – вы и так оттуда.
Фраза из анекдота.
Кирин Танатар открыл глаза и тупо уставился на высокий потолок. Прислушавшись к своим ощущениям, он понял, что жив и даже, кажется, относительно здоров, если не считать чувства опустошенности и безразличия.
«Попал же я в переделку», – подумал князь, продолжая пялиться в потолок.
Последнее, что он помнил, это как на него накинулись те мелкие негодники, а Надай, этот мнительный дурачина, вместо помощи принялся усиленно молиться. И ладно бы, кому дельному молился, нет же, Лирею помянул.
Танатар при воспоминании о Богине Смерти невольно скрипнул зубами. Мертва давно Лирея, эта Старая Богиня. Вот только для таких диких да набожных крестьян, как Надай, это значения не имеет. Кому привык с детства молиться, того и помянул.
Князь прикрыл глаза, пытаясь понять, почему же он тогда отключился. Неужели даже силы, дарованной контрактом с демоном, оказалось недостаточно, чтобы не терять сознания от таких пустяковых ран? И как долго он пробыл в отключке?
Положив руку на лоб, Танатар с некоторым удивлением констатировал отсутствие жара. Он был уверен, что у него горячка, лихорадка, или как там лекари называют то состояние, когда человек мечется в бреду и видит всякие невероятные вещи. То, что он находится именно в таком состоянии, Кирин не сомневался, ведь ему привиделась Аша, измученная, осунувшаяся, но все-таки Аша. А ведь она уже тринадцать лет как считается погибшей…
Князь снова открыл глаза и опустил руку, задев огромную бутыль, стоявшую незакупоренной у его бока. Тара с утробным грохотом упала на пол и покатилась, щедро расплескивая по полу янтарную жидкость. Танатара окутал густой запах дорогого рома, да такого крепкого, что князь, убежденный трезвенник, невольно закашлялся.
Закашлялся и вдруг осознал, что на его животе кто-то лежит. До этого ощущение небольшой тяжести под солнечным сплетением казалось каким-то естественным, как если бы там лежал кот или книга, но теперь, при кашле, чужеродность этого объекта ощущалась особенно остро.
Князь осторожно приподнялся на локтях и посмотрел на девушку, спавшую на стоявшем рядом стуле и положившую для удобства голову ему на живот. Коротко стриженные пепельные волосы, торчащие во все стороны, тонкие черты лица, нос пуговкой и неожиданно угольно-черные брови, даже во сне угрюмо сходящиеся на переносице.
– Это, должно быть, шутки моего воспаленного разума… – прошептал Танатар, тупо глядя на мирно посапывающую девушку.
Та недовольно заворчала, потревоженная его движением и шепотом, но явно не желающая просыпаться.
– Он меня убьет, – простонал Кирин, осознав, что это не сон, и девушка ему не привиделась.
Стон получился слишком громким, так как спавшая леди распахнула серые глаза и мутным взглядом уставилась на князя.
– О, ты очнулся, – удивилась она, икнув и окатив Танатара крепким перегаром.
