Ольга Куно - Записки фаворитки Его Высочества

– У меня есть с собой кое-какой перекус, – объявила я. – Но должна предупредить, еда совсем не королевская, не то что у вас за завтраком.

До сих пор не могу забыть, как осталась в то утро голодной.

– Что там у тебя? – подчеркнуто безразлично спросил Рауль.

– Бутерброды с колбасой.

Делая это признание, я испытала немалую неловкость, будто подписывалась в собственной отсталости.

– Это такие примитивные, неэстетичные, пахучие бутерброды типа кусок хлеба – колбаса – опять кусок хлеба? – поморщился принц.

– Ну да.

– Давай скорее сюда.

Я протянула ему бутерброд, еще один взяла себе. Я едва успела прожевать первый кусок, а принц уже разделался со своей порцией:

– Еще есть?

Не отвечая, я извлекла очередной бутерброд из сумки. Всего их было четыре, и я подумала, что последний, пожалуй, тоже оставлю ему. Передавая Раулю бутерброд, я заметила у него на рукаве следы крови.

– Что это, вы ранены? – спросила я.

– Где? А, это, ерунда. Просто расцарапал руку и перепачкался.

– Покажите.

Пожав плечами, принц раскрыл правую ладонь. Царапина была довольно глубокая и до сих пор слегка кровоточила. Я снова полезла в сумку, на этот раз не за едой.

– Обо что вы так?

Я вытащила небольшой флакон с жидкостью для дезинфекции.

– Какая разница? О решетку.

– Раскройте руку. – Я принялась отвинчивать крышку флакона. – Как это вы умудрились?

– Тебе так важно это знать? Ты очень натурально закричала, когда тот рыжий полез на повозку.

Бросив на Рауля быстрый взгляд, я снова опустила глаза и сосредоточилась на флаконе. Вылила немного жидкости на чистую тряпицу и крепко прижала к царапине.

– Что это? – спросил принц, кивая на сосуд.

– Водка, – ответила я. – Я всегда ношу ее с собой на такой случай.

– Что же ты молчишь? Дай сюда!

– А может, не надо? – взмолилась я.

Его высочество молча отобрал у меня флакон и вылил его содержимое себе в рот.

– Это для дезинфекции, а не для внутреннего пользования!

– Много ты понимаешь.

– Фи, – скривилась я. – Я понимаю – вино, ликер, на худой конец, коньяк. Но банальная водка, при вашем-то статусе?

– При моем статусе ничто другое не поможет, – отозвался Рауль.

Желания видеть принца нетрезвым у меня не было вовсе, но, к счастью, водки во флаконе плескалось мало. Насколько я могла судить, никакого особого влияния на его поведение она не оказала, разве что цвет лица перестал быть нездорово-бледным.

– Кстати, о статусе. Можно задать вам один вопрос?

– Задавай.

– Вы в самом деле были готовы умереть, лишь бы не подписывать ту бумагу?

Рауль откинулся назад, опираясь о землю локтями.

– Смерть или отречение – это очень тяжелый выбор, – медленно проговорил он, глядя в сгущающуюся за костром темноту. – Но он передо мной не стоял.

– То есть как?

– Сама подумай. Подписанное наследником отречение – это хорошая вещь, но еще лучше, когда она подкреплена окончательным и бесповоротным исчезновением этого самого наследника.

– Хотите сказать, вас убили бы в любом случае?

– Конечно.

Я отвела глаза. Как и всегда, меня больше всего сбивал с толку его тон – спокойный, даже слегка отстраненный.

– У тебя случайно не завалялось еще одного неправильного бутерброда?

– Случайно завалялось, – ответила я. – Вот, но этот – последний. Постойте! – Лишь теперь до меня, кажется, дошло. – Вас что, вообще не кормили все это время?

– А зачем им меня кормить? Только зря продукты переводить.

Я почувствовала угрызения совести в связи с тем, что потратила на себя один из бутербродов.

– Ну и досталось же вам.

– Ничего, не в первый раз, – махнул рукой Рауль.

– Что? Может, объясните, о чем это вы? Сначала огонь высекаете, потом водку пьете, а теперь еще и хотите сказать, что уже проходили через что-то подобное?

Из полулежачего положения принц со вздохом вернулся в сидячее.

– Ты действительно совсем не знаешь историю, – констатировал он.

Ну да, не знаю. Эрудированным человеком меня никак не назовешь. В вещах, которые меня интересуют, я разбираюсь хорошо; в тех, которые мне неинтересны, не разбираюсь вовсе.

– Ну ладно. – Рауль опустил глаза на перевязанную ладонь, затем перевел взгляд на огонь. – Когда мне было четырнадцать лет, к власти в королевстве пришел Кристофер Третий, двоюродный брат моего деда. Наше семейство являлось естественным конкурентом для его династии, поэтому он решил подстраховаться. Деду повезло: он как раз находился за границей и добраться до него оказалось слишком сложно. К Мелинде как к девочке отнеслись не слишком серьезно, и ей удалось отсидеться в одном из дальних монастырей. Нашим родителям повезло меньше. Их убили наемники, а меня заперли в Стонридской башне. Это на севере.

– Я знаю, где это, – мрачно сказала я. Про Стонридскую тюрьму слышать доводилось. – И долго вас там продержали?

– Два года.

– Ничего себе!

Принц пожал плечами:

– Это могло бы быть терпимо, если бы я изначально знал, что речь идет о двух годах. Но я на тот момент думал, что останусь в башне на всю жизнь. Причем жизнь могла оказаться невыносимо долгой, а могла закончиться очень быстро, ударом кинжала в спину. Каждый раз, ложась спать, я понимал, что могу не проснуться. Поэтому первое время почти не спал… а потом привык.

Два года? С четырнадцати до шестнадцати? Как вообще можно было вырасти нормальным человеком после такого? А он всего лишь отгородился от мира пеленой высокомерия…

– Что случилось потом, после этих двух лет? Вас выпустили?

– Нет. Дед переправил через границу людей, которые смогли устроить мой побег. Еще полтора года я провел в бегах.

– А потом?

– А потом Кристофер получил то, чего все это время опасался я, – нож в спину. Все остальные годы я прожил вполне спокойно – до недавних пор. Поэтому от права на корону так просто не отказываются, – заключил он, подбрасывая ветку в костер. – Оно покупается слишком высокой ценой, и платят ее, как правило, несколько поколений.

Огонь стал быстро продвигаться по ветке, то энергично подскакивая вверх, то ползком, прижимаясь к самой коре. Листья почернели и, съежившись, опали на землю горсткой пепла.

– Я слишком долго говорил, – заметил Рауль, поворачиваясь ко мне в первый раз за все это время. – Мне это надоело. Теперь твоя очередь. Расскажи, например, в чем секрет магии Говорящих?

– А вы знаете, какие вопросы задавать, – усмехнулась я. – И наверняка знаете, что мне не положено на них отвечать.

От туго заплетенных косичек начинала болеть голова, и я принялась торопливо их расплетать. Впрочем, возможно, голова заболела не от прически, а от услышанного. Но от косичек можно и нужно избавиться, чего не скажешь об информации.

– Но я ответил на твои. Полагаешь, это положено было делать?

В словах принца присутствовала своя логика. В эту ночь правила этикета определенно были нарушены.

– Ваше высочество, вы хотя бы раз видели, чтобы я заставляла животных делать то, что противоречит их собственным свойствам? – вздохнула я. – Ну, скажем, заставляла ли я лягушек говорить, а собак лазить по деревьям?

– Разве для попугаев естественно считать?

– Очень многие животные умеют считать, – отозвалась я. – Даже муравьи. А попугаи существенно умнее. Странно не то, что они умеют считать, а то, что не знают таблицу умножения. Впрочем, не исключено, что они и ее смогут освоить, если найдется достаточно хороший учитель.

– Ты хочешь сказать?..

– Да нет никакой магии, – устало махнула рукой я. – Есть много знаний и любовь… К животным.

Что-то в глазах его высочества заставило меня добавить последнюю фразу.

– И что, совсем никакой магии?

– Ну если только самую малость, – ответила я. – Только вы никому всего этого не говорите. Это большой секрет.

– А как же отвороты, привороты, проклятия и чары?

Я тряхнула головой, возвращая естественную форму освобожденным из косичек волосам, и перевязала их широкой лентой.

– Ну вы же сами сказали Эльвире, что магия Говорящих распространяется только на животных. Так посудите сами: зачем мне привороты? Чтобы приворожить какого-нибудь крокодила?

– Привороты тебе действительно не нужны.

Мне очень хотелось спросить, что именно он имел в виду, но я поборола искушение и вместо этого сказала:

– Между прочим, Эльвира по-прежнему ненавидит меня лютой ненавистью. На приеме они чуть не разорвали меня на части со своей подружкой. Рыженькая такая, как бишь ее…

– Отилия?

Быстро же он вспомнил. Наверняка и с ней у него тоже что-то было. Ах да, принцесса так и говорила. Да и вообще, чему тут удивляться?

– Не думаю, что они подружки, – заметил Рауль. – Но если проблемы продолжатся, дай мне знать.

– Да ладно, с двумя ревнивыми дамочками я как-нибудь разберусь сама.

– После того как ты справилась с бандой разбойников? Пожалуй.