Пинок азарта (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович
— А вот сейчас, вампир, ты вступил на очень тонкий лёд… — от молодого гнома, казавшегося до этого добродушным дедушкой, повеяло стылым хладом просыпающейся ярости гнома, на чьи родовые права только что покусился иной.
— Ты под него сам чуть не провалился, Кестер, — оскалился я, — Пытаясь вырастить себе ручных мастеров в деле, в котором не соображаешь ни разу. Дай-ка я немного попророчествую? Через пару дней у тебя на руках будет чуть ли не свершившаяся катастрофа, единственной ниточкой к решению которой во вменяемые сроки — будет только Горбот! Из-под палки ты этого бедолагу, отравленного, кстати, по твоей вине и недосмотру, ты работать не заставишь. Сложи два и два, а потом поймешь, что простить ему Долг будет лишь первым шагом…
— Хорошо! Я подумаю! Посовещаюсь… вот, с ней! Свободны, господа! — рявкнул гном, чья злость определенно начала набирать обороты.
Так всегда и бывает.
Ты такой сильный и независимый, у тебя деньги, власть, униженная внучка, целый кризис на руках, но ты сильно и независимо готовишься с этим справляться, а тут в кабинет с ноги входит Блюститель, вываливает свой пиписон тебе на стол и говорит «целуй отсюда и досюда»…
И ты будешь целовать, потому что Блюститель херни не скажет. Там, где ты учишься ловить блох, он уже съел тридцать три собаки. Для него Нижний мир едва ли не роднее Срединных, поэтому целуй, Горго, целуй. Порадуй внучку, она тем же занималась, но в куда более приятных обстоятельствах. Месть? Возможно.
«Свободны».
Козёл!
Впрочем, пошёл он в жопу, по крайней мере на сегодня. Мы уволены из стройных рядов корпорации «Ультрон»! Инспектор Арвистер ушёл на пенсию! Майк везет нас домой, мотоцикл Гарру урчит следом, а мне не нужно снова надевать маску высокомерного надменного засранца!
— Я хочу в баню! — стонала растянувшаяся на заднем сидении Ульяна, расстегнувшая себе всё, что можно и слегка еще того, что нельзя, — С пивом! С клепангами! С мужиком! Конрад, пошли в баню!!
— Никаких конрадов, он мне премию не выбил! — ворчала пытающаяся столкнуть голову гоблинши со своих колен Алиса, — Пусть теперь в ресторан ведет! И не в «Слона», а в хороший! Хочу в «Шнеппорс»! Вдвоем!
— Злая ты… — расслабленно бурчал я, разминая крохотные гоблинячьи пяточки, — Сегодня Конрад никуда и ни с кем не идёт, у него еще есть дела. Так что, давайте, вместе в баню идите. С Мышью. Ну мужиков сами найдете, тут Ульяна справится.
— На всех не найду, — мотнула ушами блаженствующая юная гоблинша, — Да и не хочу. Лееень… Домой поеду. Хоть завтра этой душной тошниловки не будет. Гномы надоели прям ваще!
— Ну тогда дай денег! — тыкнула меня пальцем Тарасова, — Мы с Мышью их Гарру дадим, и он поведет нас в «Шнеппорс»! Нет, даже круче! Повезет! На мотоцикле!
— Гм, — задумался я, — А что? Дам.
Дорого, конечно, но увидеть волчью рожу, которая потратит империал, а то и больше, на баб (которые ему не дадут) — это бесценно. Мы, вампиры, крайне зависим от незабываемых воспоминаний, а это точно будет стоить своих денег!
Впереди был почти целый день и, как бы мне не хотелось напиться и забыться, надо было подчистить хвосты. Начал я с натуральных хвостов, то есть с рэтчедов, у которых и… залип на большую часть дня. Сидеть в натуральной помойке после холлов «Ультрона» оказалось настоящей терапией для души, завядшей в корпорации, а сама Цирсцея в своем цыганистом наряде оказалась довольно неплохой собеседницей… ну, если учесть то, что дружелюбных по отношению к рэтчедам разумных не так уж и много.
Кстати, нельзя сказать, что они этого не заслужили. Взять, к примеру, гоблинов — ну чисто варварская раса, осознающая, что находится в самом низу пищевой цепи. Да, они вытягивают за счет своих душевных податливых девок и за счет возрастного занудства, превращающего пожившего гоблина в идеального клерка. Этого, в общем, достаточно, чтобы совсем неплохо жить в Омниполисе, преуспевать и даже немножко цвести. Если посмотреть на Джоггера, то потенциала еще море.
Крысы? Другой коленкор. Слишком сильное животное начало. Рэтчеды недисциплинированы, плодовиты и трусливы, они великолепно приспособлены к жизни падальщиков и мусорщиков, а большего им и не надо. Они — идеальные городские паразиты, чем… крайне обидно напоминают нас, вампиров. Будь у нас другие корни, мы могли бы также ютиться на чердаках и в подвалах, полудикие, осторожные, согласные доесть бомжа за более удачливым сородичем. Может быть, даже ворующие младенцев.
Не суть. Дело в том, что рэтчеду хватит для счастья мешка с рисом и норы в месте потемнее. Он будет жрать крупу, да дрыхнуть всё остальное время. Может быть, даже будет гадить под себя в этой норе, не сколько из-за одичалости, сколько ради того, чтобы минимизировать шансы для кого-нибудь найти его и отнять мешок. Затем, доев, он выберется из тьмы и дерьма в поисках новой добычи. Увы, гены пальцем не исправишь. Даже Мыш, насколько умница и красотка, но вы только посмотрите: её притащили в теплую норку, не обижают, кормят. Всё, она даже выходить никуда особо не рвётся.
С другой стороны, если станет опасно…
— Стая Весны бежала, — говорила, нервно дёргая носом, Цирсцея, — Быстро, очень быстро. Троих бросили, те в пустое гнездо вернулись. Один к нам потом прибежал, с раной. Помогли за рассказ, не обманули, не съели. Перевязали-отпустили. К Весне приходили, хотели увести. Напали на мать гнезда. Пистолеты, да-да. С пистолетами напали. Стреляли. Они убежали, потом сбежали. Весна выслала троих, посланниками, а потом ушла, бросив их.
— Что про нападавших известно? — нахмурился я.
— Как мы, но запах незнакомый! — дергалась большая крыса в цветастом платье, — Храбрые, очень храбрые! С пистолетами! Пятерых убили, но мать ушла, все ушли! Кроме троих, да-да…
— Но ведь не просто так же приходили? У вас подобного не бывает.
— Бывает, — мелко закивала Цирсцея, — Редко! Раньше часто! Легко нарожать, сложно прокормить! Эти другого хотели! Захватить мать! Пленить-связать! Подчинить гнездо! Такого — не бывает! Съешь мать, съешь всех, займи место, нарожай своих! Так нельзя!
Вот о чем я и думал ранее. Для Цирсцеи, как для практически идеальной, умной, отлично образованной королевы гнезда, нападение сородичей не было чем-то выдающимся. Стволы? Плевать. А вот то, что незнакомые рэтчеды с «странным запахом» пытались действовать вне шаблонов нормальной стаи — это уже пугало её до усрачки. Вторым звоночком для въедливого исследователя разумных рас было бы то, что рэтчеды, узнавшие об этом нападении, даже мысли не допустили о каком-либо объединении или координации. Более того, Цирсцее не могла прийти в голову мысль рассказать то, что она рассказывала мне, другим королевам.
При всей своей живучести и плодовитости, они невероятно уязвимы, но только для тех, кто может проникнуть в их норы.
— Тебе кое-что… велели передать! — когда я уже почти ушёл, пискнула Цирсцея. Очень недовольным тоном.
«Кое-что» оказалось двумя тяжеленными канистрами-рефриджераторами, полными человеческой крови. Плод сумрачного гения разработчиков Управления еще с шестидесятых годов, помесь емкости для жидкости, аккумулятора и холодильной установки. Каждая из таких десятилитровок весила под шестьдесят килограммов. Мы их использовали всего пару раз, когда приходилось на миссии ложиться на дно. Полностью, так, что даже не попить. Хороший подгон.
Своевременный.
Правда, пришлось корректировать свои планы и тащить добычу домой, а там подключать к розетке, дабы сохранить консервированную прелесть. Дома никого, кроме котов не было, но как бы они взглядами меня не звали в «Слона» на рюмку пива, я был тверд и ушёл в совершенно другое место.
Люблю бывать там, где раньше еще не был.
Оргар Волл-третий проживал в Юго-Восточном округе, что было неудивительно. Минотавры и мумуки раса отнюдь не многочисленная, очень тихая и цивилизованная, никакой агрессии у людей и их гибридов не вызывают, так что неудивительно, что они прижились в этих расистки настроенных местах. Я, правда, слегка удивился, когда увидел не частный дом, а многоэтажку, но, с другой стороны, много ли надо вечно занятому и холостому минотавру? Место, где хвост прислонить так, чтобы копыта не отбросить.
