Юлия Славачевская - Одинокая блондинка желает познакомиться, или Бойтесь сбывшихся желаний!
– Еще нет. Остановимся на ночевку, а завтра пешком до города, – объявили мне дальнейшие планы.
– Мрак! – пожаловалась я, сползая с Къяффу. – Мало того что мне там отрабатывать, так еще и пешкодралом до этого сексуально активного элемента тащиться?! Где справедливость? Нет ее ни на этом свете, ни на том!
– Площщай, Лелля, – вдруг выдал мой осьминожка. – Я ниххохсса сеффя не саффуссу!
– Прощай, Фу-Фу, – расчувствовалась я и, заливаясь слезами, полезла обниматься. – Честное слово, я бы с радостью приняла твое искреннее предложение ног и сердца, но я другому отдана и буду век ему вредна… Долг, понимаешь, зовет и в мягкое место пинает. Будь он неладен! Чтоб ему вечно икалось, тому эротоману с гаремом!
– Хосселл! – веско приласкал диэра поддакнувший Къяффу. – Фафнихх!
– Истину говоришь, мохноногенький ты мой, – умилилась я. – Как есть козел и бабник!
В стороне кто-то сильно закашлялся. Выяснять, кто именно из наших ушастых двуногих был против наших эпитетов, мне было лень и некогда. Я эмоционально прощалась с новообретенным приятелем, обмениваясь координатами, приглашая в гости и порываясь дать номера аськи, скайпа и мобильного телефона. Мы еще немного порыдали друг у друга в объятиях, вытерли жгучие слезы… (Мне это проделать было намного труднее: глазки друга постоянно уворачивались. Пришлось отвлечься от патетического момента и, разом изловчившись, зажать хотя бы один, чтобы вытереть соленую жидкость и продемонстрировать признательность и дружелюбие.) И расстались довольные друг другом.
С неимоверным трудом покинув милого друга и неназойливого ухажера, я еще долго стояла и махала ему вслед запыленной банданой тролля, которую стащила, когда давала непререкаемые указания, куда меня нужно уложить на ночь. Это в отместку за предательство. Эльфам тоже досталась своя личная порция указаний и пожеланий, которая закончилась словами:
– А завтра мы обсудим размер гонорара за мое молчание!
Брюнетик тут же сник и, опустив ушки, постарался затеряться в толпе.
Наивный! Да чтоб я и деньги не унюхала! Да он скорее полиняет!
Вот с такими звенящими, шелестящими и греющими душу и кошелек мечтами я мирно улеглась спать снова, мило предупредив спутников:
– Если кто-то наберется наглости потревожить мой сон, то ему придется просить политического убежища в другом гареме!
– Вставай, несчастная! – Кто-то визжал у меня над ухом мерзким фальцетом и чем-то тыкал мне в бок. Ощутимо тыкал, пакостник, болезненно.
А по-моему, тут кто-то нарывается на бесплатную пластическую операцию! Кто-то чересчур экономный и неосторожный! Потому как ему явно жить надоело!
Накрутив себя до состояния красных точек в глазах и дыма из ноздрей, я подпрыгнула с намерением дать отпор и популярно объяснить, как неразумно спешить в объятия смерти в таком молодом возрасте. И тут я как-то даже опешила. Смертник исчез.
Это как?
Но визг все еще раздавался из… района коленок.
Странно! Это я сплю и грежу?
Я медленно опустила голову и выкатила от изумления глаза… передо мной бесновалась ожившая бледная поганка. Ну, если грибы неведомым чудом сумеют прыгать, вопить и начать размахивать ветками. По крайней мере, это скачущее создание было ну очень похоже на гриб.
Закутанное по самые глаза и уши существо надело на маленькую башку крошечную клетчатую повязку из материи наподобие «арафатки», как если бы ее натянули поверху на пробковый шлем времен английской колонизации Востока. Из-под этой импровизированной шляпки вырывались достаточно странные заявления типа: «Я тебя сейчас полоню!» или «Трепещи, женщина! Я – бейон!»
Невыспавшаяся, а потому крайне вредная девушка, устав смотреть на танцы народов мумба-юмба, подцепила сию поганку за шиворот и на вытянутой руке брезгливо поднесла поближе к лицу. Существо подверглось рассмотрению со словами:
– Трепещу! Что ж не потрепетать-то? Было б перед кем!
Грибок сильно заволновался и задергался, сверкая из-под нахлобучки глазенками и стараясь выкрутиться из рук.
– Ты это! Меня бойся! Чего не боишься? Я знаешь какой страшный, коварный и жестокий?..
– Знаю! – уверила «гриба», не желая разочаровывать мужчину в его значимости. – А ты знаешь, что нельзя будить незнакомых девушек, ибо сие чревато нехорошими для твоей коварности последствиями?
– Почему? – удивился гриб и даже прекратил дергаться.
– Поясню коротко и один раз: потому что я не умылась, не причесалась, не почистила зубы и – самое страшное! – у меня похмелье! А еще я вся перемазана в слизи осьминогопаука, который предложил мне стать его женой и которого я отвергла в угоду князю диэров. И этот похотливый бабник, в свою очередь, сильно пожалеет о том, если со мной и дальше будут так обращаться!
– Почему? – повторяясь, недоуменно заморгал глазенками висящий в воздухе собеседник. Заклинило его, что ли?
– Потому. – Я терпеливо пояснила ему свое положение: – Когда мы сольемся в дивном любовном экстазе – О-о-о, я просто предвосхищаю этот миг! – он всего-навсего приклеится ко мне намертво. Раз – и навсегда! У меня в запасе множество изумительных идей, я прямо-таки мечтаю претворить их в быт его несравненного и обширного гарема!
– Это какие такие идеи? – Недомерок в ужасе от моего многообещающего тона застыл.
– Это, – сделала я театральную паузу, нагнетая зловещий эффект, – прекрасные идеи по улучшению ландшафтного дизайна – опыт у меня уже есть! Например, можно пустить все пальмы на дрова и насажать много кактусов. Шикарно и пользительно. Или украсить клумбы декоративным дурманом и пасленом, а стены дома увить диким ядовитым плющом… Эт ваще модерн. И тебе охрана, и вместе с тем украшение. Два в одном. Тебе нравится идея? – отвлеклась я, интересуясь мнением собеседника.
– Д-да, – выдавил мужичок с ноготок, потрясенный разворачиваемой картиной погрома в одном отдельно взятом гареме.
– А еще… – продолжила я развивать приглянувшуюся мысль.
– Ой, не надо! – завопил «карманный вариант», сберегая нервы. – Пусть это будет для князя сюрпризом!
– Ну ладно, – смягчилась я. – Так и быть. У меня еще есть время все хорошенько обдумать. Да, к слову, ты не в курсе, где остальные участники нашего стихийного кочевого лежбища?
– Э-э-э… – проблеял мелкий. – Они… мнэ-э-э… воздухом дышат.
Я зарычала, угрожающе вращая глазами:
– Кор-роче, где наши, русским языком тебя, мухомор недобитый, пока по-хорошему спрашиваю?!
– Куда катится этот мир! – сник компактный мужчинка и махнул ручкой в сторону дальних кустов. – Там они. С нашими самогонку глушат и за жизнь разговаривают.
– Вот-вот, – поддакнула я ему в тон, – и не говори! Куда ж он катится-то? Жесть какая! Мужики встретились и решили друг другу про нелегкую жизнь поведать и соплями обменяться! А ты, значит, как самый шустрый, решил всех обойти и девушку у друганов стырить. Ай-ай-ай, как тебе не стыдно!
– А чего это мне должно быть стыдно? – возмущенно просопел грибок. – Они мне не налили! Сказали, незачем на меня полезный продукт задаром переводить! Дескать, таким мелким пить вредно – плохо растут. А я не виноват! Это у меня конституция такая! Наследственность подгуляла!
– Какое безобразие! – согласилась с ним я, сочувственно покачав головой. – Это ж кто твоей наследственности разрешил налево гулять? Поставь ей на вид и занеси выговор в личное дело, чтобы на будущее учла и не шлялась где ни попадя!
– Думаешь, поможет? – с надеждой поинтересовался оппонент. – А где у нее «личное дело»?
– Это тебе виднее. – Рука затекла, устав держать на весу внушительное тело обиженного наследственностью индивидуума, и я пристроила его себе под мышку, намереваясь почтить своим присутствием многоуважаемую ассамблею и разбавить крепкое мужское братство исцеляющим и облагораживающим женским обществом.
Мужчинка окуньком повис в моей руке, потерявшись в раздумьях о тяжкой доле и, видимо, мысленно составляя петицию своей хилой наследственности. Я же аккуратно поправила его и придала тельцу более удобное положение. Зажав мужичка-боровичка покрепче, дабы ненароком не уронить и не потревожить его удрученные размышления, тем более – упаси боже! – не покалечить уже имеющиеся физические данные, решительно зашагала навстречу банкету. Вдоволь поползав по кустам в темноте, я наконец-то вылезла на полянку, где буйное веселье перешло уже в традиционную финальную стадию: все лежали вповалку вокруг мерцающего алыми углями костра и выводили музыкальные рулады. Особенно преуспели эльфы. У них это получалось исключительно мелодично и стройно.
Просто трио храпунов, зла на них нет! И… мне кажется или тут кого-то недостает? Так… этих замотанных бандюганов (кстати, нормального роста!) я знать не знаю, поэтому по головам пересчитывать не буду. Ушастиков прекрасно вижу, все на местах. Вон под кустиком волчьей ягоды друг дружке мило аккомпанируют. А где Мыр и Монь?
