Михаил Михайлов - Кольцо Кощея
– И тебе не хворать, – отозвался я. – Чего нужно-то?
– Да вот, – вытащил он из внутреннего кармана сложенную несколько раз газету и протянул ее мне, – ознакомься, что за твоей спиной некоторые неблагодарные творят. Да еще с такой открытой наглостью.
Приняв из рук Соловья помятый бумажный лист, я развернул его и углубился в чтение. Так, так что мы тут имеем? Рекламы… Кто-то предлагает набор из двенадцати стульев, кто-то просит купить у него ореховый гарнитур.
– Ну? – пожал я плечами, поднимая глаза от листка. – Ничего такого не вижу страшного и наглого.
– Как? – почти выкрикнул Соловей и ткнул пальцем в середину объявлений. – А это что?
В яркой рамке там значилось: «Заведу друга. Иван Сусанин».
– Ничего себе! – присвистнул я. – Этот-то откуда у нас объявился? Не слыхал, много ли он друзей успел завести? Я бы с таким, зная его биографию… Хоть и патриот он, каких поискать, это правда, но мало ли что ему вступит в голову…
– Много, – не дослушал меня разбойник, – очень много. На вчерашний день, по сведениям моих пацанов, за две сотни успел завести. И самое главное – с Лешим успел скорешиться. Сам заводит народ, типа знакомство отметить на природе с шашлычком и девочками, а выводит их потом Леший… не бесплатно, между прочим. Прибыль делят пополам.
– Кхм, – прокашлялся я, – а девочки-то откуда? Или тоже развод?
– Не, – покачал головою разбойник, – все реальные подруги – у Водяного берут русалок на подработку.
– У Водяного? И этот отметился…
– И не только. – Толстый палец Соловья спустился ниже, показав очередное объявление.
«Тур по реке Смородине. Самый лучший дайвинг и отличная рыбалка. На нашей ладье «**беда» вас будут обслуживать очаровательные русалки-стюардессы. Водяной», – прочитал я вслух.
– А вот еще: «Наведу порчу на соседей, тещу, зятя. Уберу конкурентов. Сглажу по фотографии, рисунку, домовой книге. Лихо Одноглазое». Это же произвол и наплавательское отношение к тебе, Царь, – продолжал заводить себя Соловей, водя пальцем по газете. – Таких тут не один Водяной с Лешим. Почитай, половина нечистой силы свои дела крутят, а в общак ничего не дают.
– Угу, – хмуро кивнул я, ничего не понимая. – Насчет Водяного точно – наплавательское отношение.
– Тьфу, наплевательское, – поправился Соловей. – Царь, надо срочно приструнить этих барыг, пока нас по миру не пустили и не подвели под суд. Ведь ты у нас кто?
– А кто? – заинтересовался я, надеясь прояснить ситуацию хотя бы в собственном статусе.
– Депутат от нашего Первого Нечистого Округа, – поднял указательный палец вверх Соловей. – Ты за нас всех Там, – потыкал он в потолок, – отвечаешь, грудью прикрываешь от посягательств на наши традиции. А они… золото гребут и не делятся.
– Золото, говоришь? – Я потер внезапно зазудевшие ладони и добавил: – Золото мне нужно. Так, Соловей, собирай свою бригаду и немедленно отправляйся по этим адресам, что указаны в газете. Скажешь: если не начнут отписывать… кхм… выплачивать налог в тридцать пять процентов от каждой сделки, то пожалеют. На Лешего лесничество натравлю, они его вырубками замучают. К Водяному санэпидемстанцию и «зеленых» направлю. А то взял моду утопленниками реку засорять.
– Все сделаю, Царь, – клятвенно пообещал Соловей и резво, даже не попрощавшись, выскочил из кабинета.
Но долго покоя мне не дали. Опять прозвучал звонок, и удивленно-непонимающий голос секретарши (ну как же ее зовут?!) сообщил:
– Царь, тут к тебе посетители… странные.
– Запускай, – разрешил я, заинтересовавшись «странными» посетителями.
И пожалел, когда на пороге моего кабинета возникли два матроса. Революционных, надо отметить. Почему я так решил? А потому, что вид мужиков в морской черной форме, в бескозырках и с пулеметными лентами крест-накрест на груди сильно напоминал персонажей из фильмов о революции. Из общей картины выбивались тельняшки с черными полосами… Вроде они, полосы, должны быть голубыми… или голубые у десантников, а у матросов как раз под цвет формы?
От этих размышлений меня отвлек вид третьего посетителя – невысокого мужичка с хитрющими глазами в длинном пиджаке и кепке. Особо выделялась остроконечная маленькая бородка. Эта бородка и кепка настолько выбили меня из колеи, что я машинально поднялся из-за стола навстречу прибывшим и протянул руку Кепке:
– Царь, очень приятно познакомиться. А вы с чем пожаловали? Чем могу – помогу.
– Геволюционегы, – вежливо отозвался Кепка. – К вам пгишли насчет вопгоса искогенения гостков согняка цагизма.
– Э-э, – не сразу вникнув в слова, протянул я, – а я чем могу помочь?
– Вы, – улыбнулся мне собеседник, – цагь?
– Да, – начиная что-то соображать, ответил я и попробовал внести ясность: – Только дело в том, что…
– Не надо, не надо, – замахал руками собеседник, – все знаем и так. Стоит отметить, что вы последний из самодегжцев. Цагь Гогох свеггнут и отпгавлен в ссылку; Цагь-девица гаскаялась и пгиняла новое имя – Анка-пулеметчица, тоже, заметьте, двойное имя, ни в чем ее не ущемили. Тепегь и твоя очегедь пгишла. Последний в списке.
– Стоп, стоп! – стал пятиться я от агрессивных посетителей, прикрываясь ладонями. – Не стоит торопиться с решением.
– Гешение уже вынесено, – пожал плечами Кепка, вынул из кармана помятый листок и прочитал: – «Нагодно-геволюционный суд и суд Комиссагов пгиговагивает Цагя Кощея Бессмегтного к высшей меге социалистической спгаведливости – гасстгелу. Пгиговог пгивести в исполнение немедленно».
Несмотря на некоторые слова, с трудом разбираемые мною, одно я понял точно: мне трындец, если не попытаюсь переломить ситуацию или мне не помогут.
– А может, меня на развод оставите? – немного заискивающе (фу, аж самому стало противно!) проговорил я, видя острые кончики винтовочных штыков рядом со своей грудью. – Или в Красную книгу внесете – позже сам умру.
– Обмануть нас желаете, батенька? – прищурился собеседник. – Нам известно ваше втогое пгозвище, подкгепленное наблюдениями. Итак, ваше последнее слово?
– Милиция! – с перепугу заорал я, видя, как матросы передергивают затворы винтовок.
И случилось чудо! Двери моего кабинета распахнулись в очередной раз и явили милую и симпатичную девушку в мини-юбке и шелковой блузке.
– Кощей? – удивленно приподняла девушка бровь, игнорируя прочих посетителей кабинета. – Что кричишь?
– Марьюшка? – только сейчас я узнал в этой сексапильной красотке свою знакомую по истории на Лысой горе (а что за история-то, ничего конкретного не припоминается).
– Да, – улыбнулась и сделала вид, что только сейчас увидела посторонних. – Ой, а это кто такие?
– Революционеры, – скривился я, – пришли меня расстреливать.
– Вот как, – протянула ведьма и обратилась к Кепке. – Постановление у вас на расстрел есть? А почему именно – расстрел? И с чего вдруг такой произвол?
– А вы кто такая? – воинственно задрал бородку мужичок.
– Свободная пресса. – Достав из крохотной сумочки на плече бордовые «корочки», девушка вальяжно ими махнула и кинула обратно. – Имею полное право находиться в этом кабинете и задавать вопросы с разрешения его владельца. А он совсем не против. Ведь так, милый?
– Ага, – подтвердил я охрипшим голосом.
– А нам все гавно, – ответил мужичок, – на ваши документы. Мы сами себе власть и пгесса.
– Что-что вам? – чуть повернула голову Марьюшка. – Не расслышала что-то, повторите.
– Я говорю, что нам все гавно! – не разобравшись в звучании своей фразы, прокричал кепконосец.
– Ой, я опять не поняла, – пожала плечами девушка. – Но зато услышала, что вы ругаетесь. Завтра об этом будет знать вся страна.
– А мне все гавн… – начал мужичок и резко замолчал, услышав за спиною сдавленные смешки матросов.
С гневным лицом он повернулся к ним, собираясь отчитать, и не успел. Дверь хлопнула в очередной раз, отчего с нее слетела табличка и упала на пол. Машинально я посмотрел на нее и прочитал: «Приходи редко, проси мало, уходи быстро. Царь Кощей».
Впятером мы уставились на рослую фигуру в черной кольчуге и черной кольчужной маске на лице с небольшими отверстиями для глаз и рта. В руках фигура держала огромную и такую знакомую булаву.
– Что здесь происходит? – грозно спросил Илья, многозначительно похлопывая оружием по ладони. – Вы кто такие?
– Э-э, – смешался кепконосец, бросив быстрый взгляд на богатыря, его оружие и смерив своих сопровождающих.
Последние изрядно проигрывали Илье по всем статьям.
– Что «э-э»? – передразнил его богатырь. – Быстро исчезли из кабинета, пока не пустил в ход вот это и парней не позвал.
Богатырь немного отошел в сторону, давая всем нам возможность рассмотреть десяток здоровяков в приемной. Все в одинаковой воинской справе, схожей с Илюхиной. И с такими же булавами в руках. Когда исчезли революционеры, я и не заметил. Зато сразу после этого в комнату влетела секретарша и повисла на шее у Ильи:
