Укус Милосердия (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович
Внутри моей заскорузлой души дрались два волка. Один выл «Как он посмел!!», а второй орал ему «Идиот, благодаря его приказу я вообще живу эту жизнь!». В конечном итоге, мне это надоело, так что, я рявкнул на обоих «Сидеть молча, сучки!», и прекратил душевные метания. Тяжело быть упырем, товарищи, особенно таким как я. Ладно бы старина Сильвестр, он бы просто от такой подачи спрыгнул бы с катушек и побежал бить Королю лицо, за что бы тот его щелбаном упокоил и жил бы дальше. Но я, слабак? Нет, у меня просто слегка подгорит зад.
К Гантрему Джоггеру я спустился в не самом лучшем расположении духа, от того сходу вынул занятого чем-то гоблина из-за его компьютера, оскалился в лучших традициях злых вампиров, а затем легонечко боднул хлопающего глазами админитратора.
— Ай! — отреагировал тот.
— Гантрем, — ласково прошипел я, — Пару проклятых гоблинских трупов хочешь?
— Шааа⁈ — удивился и испугался ушибленный.
— Чучела из них сделаешь, — развил мысль я, — Дома поставишь, у себя в комнате. Чего головой машешь? Тебе же надо, Гантрем! Ты решил развести на бесценное оборудование «птенца» вампира! Моего «птенца», Цифровой ты, мать твою, Деспот!
Выволочку засранцу я устроил короткую, но доходчивую. Жаль, «полароиды» слишком дорогие, а то еще бы и фотки трупов гоблинов показал для большего понимания, но и так неплохо. Сам ограбленный мной на пиво гоблин чуть позже признался, что жутко пожалел о собственном срыве, просто увидев горы бесценного барахла он, как и любой компьютерный маньяк, потерял голову. Совсем.
— Ну да, ты прав, — горько вздыхал Джоггер, — Домой нельзя. Не дадут, да и дети бы за день все раскурочили…
— Потому ты дома и не живешь. Ты вообще уверен, что твои дети от тебя, а?
— Эй, Конрад, ты чего?
— Прости, слегка на взводе.
— Оно и видно, — фыркнул Деспот, отнимая у меня второе пиво, — Ворвался, как в монашку, напугал, хамишь. Чего хотел-то?
— Я вообще-то пришёл с тобой профилактическую беседу насчет Алисы провести.
— Не парь мне уши, а то начну заряжать звон за услуги.
— Хочу знать, что там за история с Дургином Калоффом, гномом, подавшимся в бега.
— Это-то? Хм. А перед Алиской словечко замолвишь?
— Заметано!
Гномы — это евреи-расисты с комплексом роста, иначе не скажешь. Хотите знать о гномах самую мякотку? Они ненавидят низкие потолки, но в помещениях на их территории, где они общаются с другими расами, все потолки будут низкими. Своих они тоже не любят, но чуть меньше, выстраивая сложные социальные иерархические отношения. У меня есть гипотеза, что гномы работают наполовину на еде, наполовину на собственном недовольстве миром. Работают, кстати, очень хорошо. Можно было бы сказать, что Омниполисом правят строительные корпорации гномов, но нет, не правят, эльфы их держат за яйца… и это очень хорошо.
Дургин Калофф был обыкновенным молодым гномом. То есть вечно недосыпающим карьеристом, которому не повезло в чем-то закуситься со своими старшими родственниками, являющимися к тому же, начальством. Как у них, у гномов, и положено. Неизвестно кто кому в борщ приспустил жидкого, но Дургину дали ясно понять, что его карьерная лестница внезапно уперлась в потолок и парню придётся очень долго не жужжать и вести себя показательно примерно, чтобы этот момент был пересмотрен.
Самая банальнейшая история, которая только может случиться у гномов и полугномов. Отвратительный характер, эгоизм, громоздкая семейно-родовая система — драмы и сериалы там крутятся постоянно. Но не в этот раз. Что бы там не приключилось, господин Калофф посчитал, что с ним категорически несправедливо обошлись. Причем, не кто-нибудь, а родная семья. Поэтому он пошёл куда следует и выиграл для своих «любимых» родных тендер, подписавшись от имени семьи на крайне невыгодные условия. Как это случилось одним днём и насколько подобное легально… история, то есть гоблин, умалчивает, но факт остается фактом — гном устроил эпическую гадость и драпанул через Граильню в неизвестность. Вся гномья диаспора сейчас серит жидким горящим топливом, рвёт бороды и трясет кулаками, испытывая невероятное возмущение попранием всех и всяческих правил.
— Они даже к нам приходили с требованием устроить погоню за беглецом, — ухмыльнулся гоблин, — Оргар Волл не отказал, но выдвинул такой счет за это, что троих стариков на носилках вынесли. Это они вроде как просто услышали и за сердца схватились. Молодец, бычара!
Ах да, гномов тоже никто не любит. Ну, вы уже, наверное, догадались о духе Омниполиса, да? Здесь никто никого не любит.
Тем не менее, скорее можно увидеть эльфа, собственноручно тащащего домой телевизор, чем молодого гнома, подставляющего собственную семью. Ладно бы только это, но он еще и отважился бежать через Граильню! Один!
— Арвистер, сволочь! — злобное шипение гоблина, отвлекшегося на один из мониторов, оторвало меня от мыслей, — Ты Ульяну натянул, гад!!
— Ну да, а что? — недоуменно заморгал я, — Она же…
— Да пошёл ты! — тоскливо взвыл компьютерный гений, — Она же…! Я к ней неделю уже клинья подбиваю! Уши уже сворачиваются!
— Так сходи домой, Гантрем.
— Пошёл ты! Дважды!!
Нельзя вмешиваться в естественный ход вещей. Если твоя бывшая (которая, к тому же, и начальница) нанимает себе только молодых и красивых секретарш, то тебе необходимо их опорочить. Желательно на её собственном столе. Когда нарушаются традиции — следует катастрофа, вон, хотя б у Калоффа спросите…
Изгнанный хулительными словами страдающего от воздержания гоблина, я обнаружил себя на улице перед Управой. Стоять было некомфортно и глупо, поэтому отправился в кафе. Мне срочно требовался комфорт и одиночество, чтобы обсудить с самим собой добытую из Ульяны информацию по беглому эльфу.
Что ни говори, куда не посмотри, но эльфы у нас элита. Долго живут, мощно колдуют, культурные, изящные… дерьмо у них тоже культурное и изящное. Ну, я в том плане, что с точки зрения цивилизации похожи все. Срутся кланы гномов, дома эльфов, племена гоблинов и орков. Совершенно без разницы, уверяю вас, война стоит везде. Брат втыкает в спину нож брату. Это нормально, мы так развиваемся, но изящнее всего ведут себя эльфы.
Их, кстати, все охренеть как не любят, потому что еще полтысячелетия назад во всех Срединных мирах были лишь эльфы и… их рабы. Даже если разумный не знал, что является эльфийским рабом, даже если королевство или империя, к которой он принадлежит, не знала, что является чужой собственностью, то об этом все равно знал карательный рейд длинноухих, который приходил и объяснял. При нужде. Потом, правда, эльфы умудрились перессориться между собой и знатно пострадать в междуусобной войне, испепелившей несколько миров. Следующая за этой зарубой война за независимость (считайте — провинции взбунтовались) так и вовсе заставила долгоживущих прижать хвосты.
К чему я веду? К тому, что эльфы остались элитой и большими батьками. А еще, являясь расположенной к магии расой, они любят бедный на неё Омниполис приблизительно как чумного рэтчеда, обнаруженного с утра в собственной постели…
Итак, как бы это интерпретировать? Очень юная, но безусловно талантливая москвичка, полная амбиций и нерастраченных чувств, приезжает в деревню Козлодоево на окраине Алтайского края. С порога стучится высоким каблучком к старосте поселения и требует сделать её главной над… чем-нибудь. Если что-то там потребуется, то она научится, а так — делайте, потому что иначе ей, царевне, невместно. Староста чешет в затылке, а затем отправляет гостью из столицы ну… скажем, на пасеку. В нашем случае это лаборатория магического анализа при Управе. Не начальницей, конечно, а помощницей пятого заместителя низшего звена, но зарплаты у них там огого.
Девушка с достоинством принимает удар судьбы (нет, не принимает, следует несколько скандалов, повеселивших всю Управу) и работает (нет, не работает, пять прогулов из шести проработанных дней). Блин, что-то дальше с аналогиями туго.
В общем, наш эльфёнок, реально очень молодой, но с огромным чувством собственного величия, откопал заговор из эльфофобии и технофилии, процветающий в Управе. Мы, мол, вместо того чтобы быть верными слугами Магнум Мундуса, развели тут телефоны, телеграфы и интернеты, даже язычка пламени на пальце не вызовешь, а еще все дружно презираем его, чистокровного, а может быть даже ненавидим и стремимся уничтожить.
