Баба-яга Бессмертная - Никитина Елена Викторовна
– Иди сюда, колбаса обезжиренная! – разозлилась я, дотрагиваясь пальцами до ссадины. Больно, между прочим!
Авторитетом я у лошади, похоже, не пользовалась, потому что она не вняла моему злобному гласу и продолжала от меня пятиться. Катеринина кобыла тоже начала проявлять первые признаки беспокойства, нервно перебирая ногами и пятясь к придорожной канаве.
– Что это с ними? – удивилась моя подруга, пытаясь призвать к порядку строптивое транспортное средство. – Может, зверь какой рядом? – и, тревожно оглядываясь по сторонам, из складок одежды достала нож. Хороший такой нож, немаленький. Я на кухне похожие видела, для разделки мяса. Катерина оказалась предусмотрительной, в отличие от меня, я захватить с собой оружие даже не подумала. Но я ведь могу в случае чего и заклинанием шандарахнуть, не хуже любого удара получится. Если не промахнусь, конечно.
Только никаких животных, кроме нас, поблизости вроде не было. По крайней мере, из тех, которые могли бы проявить к двум совершенно неаппетитным и худосочным девушкам чисто гастрономический интерес.
Я внимательно осмотрелась вокруг, но так ничего подозрительно и не увидела, даже магически. Ну и? Однако ощущение опасности где-то в глубине души не пропадало, а трепыхалось мелкой дрожью.
Катерина продолжала стоять посреди дороги с жуткого вида тесаком, намертво вцепившись в поводья. Если бы нас сейчас кто-нибудь увидел, то точно принял бы за кровожадных разбойников, на совести которых не одна невинно загубленная жизнь. Но сейчас мне было не до анализа нашего морального облика с точки зрения случайных прохожих, которых в непосредственной близости не наблюдалось.
Мы постолбачили еще немного, но ничего так и не произошло: на нас никто не нападал и ничего необычного не появлялось. Даже лошади успокоились, к нашему великому удивлению.
– Ну и как это называется? – озадаченно спросила Катерина, пряча свое грозное оружие под одежду.
– А черт его знает? – ответила я вопросом на вопрос. – У лошадей, наверное, массовый психоз начался.
Я на всякий случай еще раз огляделась и пошла отлавливать свою наглую драчливую лошаденку. Она обреталась неподалеку и с самым невозмутимым видом пощипывала травку. Нет, ну не нахалка? Сделала свое подлое дело, и жрать. Вот как так можно? Бессовестная! Она даже убегать от меня больше не стала и дала спокойно взять себя под уздцы, лишь легким фырканьем выразив недовольство, что ее оторвали от сочной травки. И ни грамма раскаяния в глазах.
Щеку немилосердно щипало. Потрогав ссадину пальцами, я поморщилась и попыталась залечить собственными силами результат лошадиного коварства, но не преуспела. Работать с собой у меня никогда не получалось, мне проще отдать энергию, чем направить ее внутрь себя. Ладно, приеду, травки свои поприкладываю, пройдет, никуда не денется.
– Дай я тебе хоть подорожник приложу, – подошла ко мне подруга с нехилым таким пучком зеленых листиков.
– Зачем так много-то? – удивилась я. Она меня ими всю обложить собралась, что ли?
Но щеку добросовестно подруге подставила, и тут…
С вершины дерева прямо над нами сорвалась птица. Точнее, мне показалось, что это птица, потому что, кроме пернатых, никто больше не может так стремительно планировать с такой высоты. И летела она со стремительной скоростью прямо на нас. Ее глаза блеснули жутким красным отблеском, и тут же в грудь ударила тяжелая магическая волна. Не сильная, но достаточно ощутимая. Я дернулась от неожиданности и неприятного смердящего ощущения, будто раскопала могилу прошлогодней давности. Ощущение было еле уловимым, легким, но оно было. Рука сама взметнулась, и с пальцев слетела зигзагообразная молния, пробив грудь странной птицы.
Катерина взвизгнула и присела от неожиданности, прикрыв голову руками, но при этом ухитрилась повернуться так, чтобы видеть объект обстрела. У женщин все-таки любопытство гораздо сильнее инстинкта самосохранения, по себе знаю.
Раздался легкий хлопок. Птица вспыхнула неприятным голубовато-серым светом, в разные стороны полетели черные перья, постепенно растворяясь в воздухе, а потом вспышка превратилась в серое полупрозрачное облачко, больше похожее на дым от сжигаемой помойки. Запахло такой дрянью, что меня чуть не стошнило. Катерина тоже скривилась и помахала перед носом ладонью.
– Фу! Какая гадость! Что это было?
Особо сильного испуга на ее лице, как ни странно, не наблюдалось. Скорее удивление и недоумение.
– А черт его знает! – ответила я, сглатывая подступивший к горлу комок. – Не успела разобраться. Птичка какая-то.
– Ничего себе птичка! – Девушка поднялась и, задрав голову, разглядывала быстро исчезающий зловонный дымок. – Она что, все ближайшие помойки с кладбищами объела?
Я неопределенно пожала плечами. О том, что почувствовала присутствие магии, и скорее всего черной, я предпочла не говорить. Нечего зря человека пугать. Птичка и птичка. Какой с нее спрос?
Странно, но ощущение опасности с ликвидацией птицы сразу пропало.
– Кстати, за что ты ее так? – полюбопытствовала Катерина, по всей видимости так и не проникшись серьезностью ситуации. Оно и к лучшему.
– Не понравилась она мне, – как можно равнодушнее ответила я, перекидывая повод через лошадиную шею. Как ни странно, на этот раз наши лошади даже не вздрогнули или же просто не успели. Слишком быстро все произошло.
Подруга уставилась на меня, открыв рот.
– Ну ничего себе! – потрясенно произнесла она. – Ты со всеми, кто тебе не нравится, так любезно обращаешься?
– Катерина, тебе это не грозит, – улыбнулась я и вскочила в седло. – Поехали, а то мы так до вечера выяснять будем, кто кому и за что не нравится. Это неблагодарное занятие.
– Какая ты кровожадная, оказывается, – не удержалась подруга от едкого замечания.
Мы продолжили путь, но настроение было уже основательно подпорчено. У меня по крайней мере. А все так замечательно начиналось, и на тебе… Вот где бы обойти, я всегда неприятности найду на свою… ну на что-нибудь точно найду. И что я за человек такой вывернутый? Самой с собой сложно порой бывает.
Я ехала и размышляла о том, что только что произошло, но логического объяснения не находила. Откуда в Трехгории могла взяться черная магия или что-то очень на нее похожее? Да и что это вообще было, так и осталось для меня непонятым, некогда было разбираться. Может, это просто отголоски далеких предков Александра? Нельзя же полностью искоренить многовековое наследие? Скорее всего, так оно и есть, и птичка просто страж, а я с ней так жестоко. Ну почему я сначала делаю, а потом думаю?
– Катерина, – подала я голос, отвлекая подругу от созерцания порхающих перед ее лицом бабочек, – не говори только Александру ничего про этот случай. Ладно?
– Почему? – удивленно глянула на меня девушка. – Что в этом такого?
– Он и так нервничает и дергается, – тяжко вздохнула я. – Ему только со мной лишних проблем не хватает. Тем более что ничего из рук вон выходящего не произошло. Подумаешь, птичку с перепугу укокошила, – и жалобно добавила: – Пожалуйста!
Катерина немного подумала, прежде чем ответить, и кивнула.
– Ладно, не буду.
Я облегченно выдохнула. Все-таки хорошо, что она не маг, а то бы сдала меня сразу со всем ливером, и хана бедной Бабе-яге. Меня же Александр не то что в замке, а в подвале каком-нибудь запрет и стражу с цепными псами приставит, с него станется. Пусть лучше не знает ничего, так всем спокойней будет. Нечего из легкого бриза ураган поднимать.
Мы тем временем уже подъезжали к замку. Остался всего один поворот, и мы на месте. Я немного успела успокоиться, убедив себя в том, что все случившееся ерунда и гроша ломаного не стоит, и теперь пребывала в относительно благодушном состоянии духа.
Вдруг из-за поворота нам навстречу выехал всадник и, увидев нас, остановился. Не узнать его мы при всем своем желании не могли. Это был Виктор. Сердце предательски попыталось улизнуть в левую пятку и там спрятаться. Какого лешего он тут делает? Но тут к нему подъехал еще один в сопровождении нескольких стражников и тоже остановился. Стражники застыли на некотором расстоянии.
