Екатерина Ларина - Тяжелое испытание для прынцев (СИ)
- Это ж надо быть таким ревнивым остолопом. Что, решил, если её как следует привязать, то никуда не денется? Если птице отрезать крылья, если ноги отрезать тоже, эта птица умрет со скуки, потому что сидеть не сможет, - патетично, с подвываниями и паузами прочитала Ганна, вырисовывая сигареткой круги в воздухе. - Не слышал, нет?
Аэтерн отрицательно помотал головой.
- Она, конечно, тоже хороша. Но вот честно тебе, мальчик, скажу, - она поманила его пальчиком и, когда он наклонился, интимным шепотом продолжила: - Я бы не просто сбежала, я б тебя еще и прибила перед этим.
И она, глубоко затянувшись, выпустила в воздух струю дыма, превратившуюся в тигра, проглотившего стаю псов.
- Ну это с женской точки зрения.
- Я люблю её, - получилось немного грустно.
- И она тебя. Только пора бы вам уже научиться слушать друг друга. Знаешь, даже с единственным не всегда удается сразу найти общий язык. Надо стараться. Ведь ты же понимаешь, что без друг друга вам гораздо хуже, чем вместе.
- Думаете, ей тоже? Что-то я не заметил...
- А потому что не тем смотрел. Обидой своей, а не любовью. И она на тебя так же. В общем, от тебя зависит, вернется ли она к тебе. Ты старше, ты умнее, ты, в конце концов, мужчина. Ну, это чтоб твоему самолюбию польстить, - она ему подмигнула.
***
Комнату заливал яркий свет. Маленький, застеленный белоснежной накрахмаленной скатертью, столик был уставлен тарелочками с печеньем и булочками, плошками с вареньем. В центре стола возвышался самовар.
- Ты кушай, касатик, кушай. Силы-то тебе еще пригодятся. С ведьмой совладать оно ой как не просто. С нами женщинами вообще нелегко, а ты выбрал зазнобу, что занозу в заднице. Ну и что ты, милок, давишься? Аль бабушка неправду сказала? Ты вот, касатик, меня послушай. Мужчина ты большой, сильный, - "бабушка" окинула его взглядом, далеким от старческого, - воин опять же. Ну кому как не тебе дракона приручать? К тому же опыт есть уже. Ты только не смотри, что она себя иногда как девица гулящая ведет. Вот крест тебе, - она как-то очень размашисто и странно перекрестилась, - ежели справишься, только твоя будет. Ну чего краснеешь, будто это ты девица невинная? Не сумлевайся, не врёт бабушка. Ты только фордыбачить ей не давай, ежели счастья своего не увидит. Хватай да к себе тащи. И не сметь мне тут про ваши обычаи. Женишься. А я прослежу.
Аргстрану стало неуютно. Почему-то вспомнилась детская сказка про пряничный домик. Эта проследит... А если все, что она сказала про Нелэ - правда, то это всё сильно меняет. Тут действительно без серьезных намерений и делать нечего. Вот и думай: так ли она стала ему дорога, чтоб ради нее мир свой оставить? Да и нужна ли ей его любовь - тоже неизвестно.
***
- Эх, с вами даже не интересно. Всё-то у вас спокойно. Но я всегда считала, что Мэлвин самая разумная из них. Повезло тебе. Если уж встретил единственную, так береги её. Потому что если не убережешь... Не стану говорить, что других не будет. Будут. И приятно с ними будет, и забавно, и нежность может быть, и любовь. Но так, как с единственной - не будет никогда. Только и останется, что перерождения её ждать. А случится оно в этой жизни или нет, встретитесь ли вы снова - то известно лишь богам, - Урсусу показалось, что в этот миг женщина говорила совсем не про них с Мэлвин.
***
- Ну что ж ты, милый, как неродной? Проходи, проходи. Знакомиться будем. Должна же я знать отца моих будущих внуков, - глаза женщины светились неподдельной радостью. - Да не пугайся ты так. Я ж не тороплю! Девять месяцев вполне подождать могу.
- Я, вообще-то, не против. Но, боюсь, Анель сопротивляться будет, - Декстер спокойно устроился в кресле напротив женщины открывшей рот от удивления.
- Удивил. Неужели так влюбился, что даже мысль о женитьбе и детях не пугает?
- Меня гораздо больше пугает реакция Анель на подобное предложение. Хорошо, если просто покалечит, а то ведь и послать может.
- Слушай, герцог, - Ганна поморщилась. - Тебе кто защиту ставил? Или это я от жизни отстала, и теперь все герцоги так от считывания защищены?
- А это, - Декстер усмехнулся, - наш семейный секрет.
- Я из-за этого вашего секрета не вижу твоих истинных намерений. Как же мне тогда вступать с тобой в коалицию?
- Ну если обещаете коалицию... - он отстегнул от воротника рубашки маленькую булавку.
- Хм... А она в курсе?
- Нет. А это так важно?
- Ну как бы вы оба хороши...
- Так может, вы мне про нее расскажете? Я же понимаю, что она мне что-то недоговаривает...
- Ага, щазззз, - Ганна с наслаждение затянулась сигаретой. - Нет уж. Сами всё друг другу рассказывайте.
- Но хотя бы скажите, шанс у меня есть, что она согласится?
- Шанс есть всегда и у всех. У тебя - услышать от нее "да", а у нее - сбежать.
- Издеваетесь?
- Конечно, - дым же под потолком рисовал цветочки, сердечки и амурчиков. - Но заметь, при этом я полностью на твоей стороне. А всё остальное... Ну должны же быть у бабушки свои слабости.
- Даже боюсь представить, что было бы, если б вы были не на моей стороне...
- А что бояться? - струя дыма, приняв вид стрелы, проткнула с десяток сердец разом, собрав их в своеобразный шашлык. - Представлять-то было бы уже некому.
- Запугиваете? - Декстер с интересом наблюдал за дымными картинами.
- Предупреждаю. Знаешь, я тут подумала... Кое что я тебе всё же про Анель расскажу. Когда ей исполнилось шестнадцать, она решила, что уже достаточно взрослая, и нечего тетке лезть в её жизнь, тем более личную. В итоге, один весьма недалекий, но хитрый молодой человек воспользовался ситуацией. С себя я тоже вины не снимаю - решила, что свобода ей не помешает, девочка неглупая, а в критической ситуации я вмешаюсь. И я оказалась права: он был слишком глуп и самоуверен, а Анель достаточно умна, не смотря на влюбленность. Этот дурак решил, что, если она смотрит на него влюбленными глазами, то и вертеть ей можно как хочешь. Ну да ладно, знаешь, как говорят: о мертвых либо хорошо, либо ничего... Так что я помолчу. Да не смотри ты так, я в этом случае вообще ни при чем.
- Не сомневаюсь. Только я ей вертеть не собираюсь.
- А тебе и незачем. Да только я одного не учла в своем воспитательном мероприятии: мужчинам после своей первой любви она прекратила доверять напрочь. Так что сбежать попытается всенепременно. Но ты учти: если я по твоей вине через год, это максимум, не стану бабушкой... то ты потом никогда не станешь папой.
Декстер рассмеялся:
- Верю. Зато за пять минут я добился увеличения срока на три месяца.
***
- И не стыдно?
Мужчина чуть приподнял бровь.
- Ну что ты так смотришь? Маскировка-то выше всяких похвал, даже мыслей и чувств сверху понавешал. Но ведь спешил же, видно сразу. А под подделкой - пустота. Тебе объяснять, кого я увидеть не могу? Хотя чего стараться, знал, поэтому и обманки вешал. Хороший я тебе сюрприз устроила? Хотя кого я меньше всего ожидала увидеть здесь, так это тебя.
- Так получилось, - буркнул Эль, всё же отведя взгляд и растеряв всю напускную браваду. Сейчас перед Ганной сидел нашкодивший щенок, а не самоуверенный маг.
- Анель знает?
- Был бы я тут, если бы знала...
- Ну да, действительно, что это я... Так ты на вопрос и не ответил: и не стыдно было Анель бросать?
- Стыдно. Только она и так знала, что я не останусь. И, кстати, кажется прекрасно со всем справилась.
- Справилась она... Да меня бы рядом не было, много бы она справилась. Надеюсь, ты нагулялся и вернешься?
- Нет.
- О как... Позволь хоть спросить почему?
- Я влюбился...
- Да ты шо... И не врешь? - Эль отрицательно помотал головой. - И кто эта несчастная?
- Почему сразу "несчастная"? - он возмутился.
- Потому что если Анель узнает, кому обязана своим "счастьем", то постарается отравить вам существование на все оставшиеся годы.
- Вообще-то, это её подруга, Индгир.
- Эмм... Кажется, впервые у меня нет слов... Ну что ж... Тогда уж скорее несчастный ты. Главное, чтоб Индгир тебя в живых оставила, когда всё узнает. Очень уж хорошо флэйцев мечом владеть учат...
***
"- Половой гормоны - самые сильные галлюциногены!
- Обоснуй.
- Вот сидишь ты рядом с обыкновенной стервой, а они тебе показывают милое, доброе, нежное существо."
Прибывших в замок девушек встретил анекдот, рассказанный низким женским прокуренным голосом, от которого у Анель начал дергаться глаз, и мужской смех.
