Анна Гаврилова - Уши не трогать!
И тишина… Потому как больше сказать нечего. Вопрос, повисший в воздухе, слишком опасен.
Да, Орис выиграл бой и по законам чести нас обязаны отпустить. Но здравый смысл говорит – отпуская графа, каждый из присутствующих подписывает себе приговор. Королевский советник не простит клеветы, а похищения – и подавно.
Бэтмен, который переглядывался со мной во время боя, неторопливо подошел к главному, зашептал на ухо. На меня не косились, но стало жутковато, и не зря… Заключенный в мерцающее кольцо Орис тоже насторожился, вот только сделать ничего не мог.
«Председатель» развернулся так стремительно, что я вздрогнула. По спине ледяной змейкой заскользил страх.
– Госпожа Лёля, кто вы?
Дура, которая однажды согласилась проводить подругу в логово маньяков-извращенцев.
А вслух сказала:
– Как «кто»? Лёля… – Ну а что еще ответить? Самой нарываться на уточнение вопроса – глупо, а врать про эльфийское происхождение уже поздно.
Пока Орис, Брайт и Леран водили хоровод и делали вид, что пытаются достать друг друга, я успела осмотреться. Выводы оказались неутешительны. Выбраться из этого зала можно двумя способами: через дверной проем, в который мы входили, либо сиганув в окно. Только, судя по открывающемуся пейзажу, лететь ну очень высоко. Возвращаться в зловещий коридор тоже опасно – ступишь не туда, и привет, и шансов выбраться из него немного. Так что… побег исключен.
– Госпожа Лёля, – вновь подал голос «председатель», – будьте так добры, покажите ушки.
Эх, так и знала…
Орис вздрогнул, глаза сузились. Хотел что-то сказать, но в последний миг захлопнул рот и крепко сжал губы. Мысленно поблагодарила графа – пока он вне досягаемости, за любое оскорбление или дерзость спрашивать будут с меня. Мерцающий туман отступать и не думает.
Эльфы в количестве одиннадцати штук подтянулись, вперились хищными взглядами.
Можно поизображать недотрогу – намотать пару кругов по залу, поорать… Только потом придется распрощаться с половиной волос, потому как озверевшие от погони мужики с секретами моей прически бороться не будут. Так что без пререканий вытащила четыре шпильки и приподняла волосы.
Изумленных вздохов не было. Эльфы синхронно отскочили на шаг и продолжили таращиться на мое уродство. Черт, не будь этих «горошин», я б гордилась!
– Ты… ты человек! – выпалил кто-то. Видать, самый сообразительный.
– Самка человека, – беззастенчиво поправила я.
Презрительная усмешка бэтмена-стукача, громадные желваки на щеках судей, Орис, который едва не выдыхает пар. Какая красота!
Благородное собрание тут же разразилось спорами. Кто-то кричал, мол – вот оно, доказательство, что граф Фактимус занимается аморалкой. Другой парировал – дескать, свечку не держал, значит, молчи. Третий вопил, что боги ошиблись, даровав Орису победу. Четвертый настаивал на немедленной казни самки, посмевшей осквернить… что я осквернила, эльф так и не придумал.
Я глядела на этот бедлам с равнодушием замороженной рыбы, а когда ор перешел в жужжание и бубнеж, сказала громко и уверенно:
– Ну, раз все выяснилось, прошу объяснить одну вещь!
Вылупились, как на говорящую мартышку. Кто-то даже пальцем ткнул. Кажется, только теперь до эльфов начало доходить, что самка я не самая обычная. Бедненькие, это как же их торкнуло!
– Это что за штука? – Я указала на мерцающий барьер, лишивший меня защитника.
– Покров богини Эркас, – выдохнул «председатель».
– А его потрогать можно?
Эльф стянул маску, отер рукавом лоб. Он оказался довольно молод, по крайней мере внешне. Шевелюру светлых волос дополнили блеклые водянистые глаза, узкие скулы и тонкий нос.
– Это невероятно…
Замечание явно не к туману относится, так что я переспросила:
– Потрогать-то можно?
Оттормозив секунд пять, тонконосый объяснил:
– Прямого запрета нет, но… нам всегда казалось, что нельзя.
Вам много чего казалось, ушастенький ты мой.
Разрешения спрашивать не стала, просто продефилировала в сторону круга. Эльфы, оказавшиеся на моей траектории, отпрянули, как от прокаженной. Тоже мне… защитники человека.
– Лёля, не надо, – предупредил Орис, когда между мной и туманом осталась пара шагов.
Ага, так я и послушалась! Думаешь, не догадываюсь, что эта штука опасна? Но лучше тут, поближе к тебе, чем с этими ошалевшими аристократами.
Ладонь коснулась синеватой массы – приятная, теплая, искорки чуть покалывают кожу, щекочут. А шаги за спиной, наоборот, противные, но тоже щекочут, увы, только нервы. Датчик интуиции вопит о нежелательных приключениях, организм требует валерьянки, сознание просится в отпуск. Короче, хуже уже не будет!
Вдохнув поглубже, погрузила руку в туман и шагнула навстречу Орису.
Глаза моего героя округлились и едва не выпали из орбит.
– Но как?! – возопил граф, кинулся ко мне.
Думала, обнимет… ага, щас! Лопоухий уперся ладонями в туман и принялся изображать мима.
– Надави чуть сильней, – знающе подсказала я.
– А я что делаю? – огрызнулся эльф.
Глянула – а ведь действительно давит, причем со всей силы, аж пальцы побелели. С видом умудренного жизнью человека приложила свою ладошку…
– Черт! Это как?!
По-прежнему приятно, тепло и щекотно, только проще продавить бетон, чем эту мерцающую пакость.
– Ловушка? – ошарашенно выдохнула я.
– Нет. – Граф наконец перестал мацать божественный покров. Отстранился с сердитым видом. – Это нормальное состояние барьера. Он исчезнет, когда будет принята жертва.
Я не хотела смотреть, но любопытство пересилило разум.
Тело Брайта почти у края барьера, лежит крючком. Левая рука до сих пор пытается зажать рану на шее, только кровь давно не хлещет. Некогда белый камзол пропитался алым, огненные волосы потускнели. В застывших изумрудных глазах растерянность. Но передернуло меня не поэтому.
От барьера тянется широкая мерцающая полоса – тот же туман, только шевелится, – и методично затягивает труп в кокон. Проще говоря, жрет.
– А какая богиня присматривает за поединками? – севшим голосом спросила я.
– Этот покров принадлежит Эркас, богине справедливости.
– А бывают и другие? Хм… покровы.
– Да. На призыв может явиться Эравис – бог священной мести, его покров желтый. Может откликнуться Миараа – богиня жизни, ее цвет – красный.
– А другие?
– Очень редко. В наших хрониках зафиксировано два случая, когда за священным поединком наблюдал Мариаас – бог плодородия. И один, где поучаствовал Соаргис, он покровитель ветров. У первого зеленый покров, второй окружил поединщиков только мерцанием.
Спокойный, взвешенный тон Ориса придал уверенности. Поэтому на черное пятно, выползающее из пола в полуметре от бездыханного Лерана, отреагировала хладнокровно. Когда зловеще сияющая тьма поднялась на метр и, покачиваясь, зависла над мертвецом – тоже. Вот только ее внезапный прыжок, заставил тихонечко взвизгнуть.
– Лёля?
Вопль оторвал графа от новой попытки пробить барьер. Он обернулся и замер, лицо окаменело, глаза наполнились ужасом.
– И кто это? – сглотнув колючий комок в горле, поинтересовалась я.
Эльф отозвался не сразу.
– Не надо. Не сейчас.
Мне почудилось или черный туман действительно замер, прислушиваясь?
– Лёля, обернись, – шепнул Орис.
Это как? Повернуться спиной к этой черной штуке? А если, поглотив труп Лерана, она решит отведать чего-нибудь теплого и трепыхающегося?
– Лёля! – Как прежде, шепотом. Но очень настойчиво.
Я подчинилась, а зря… Чернушка выглядит куда приятней одиннадцати ушастиков, замерших в полуметре от барьера. Ой, не нравится мне это все… Круг-то не маленький, но в подобной компании и в космосе тесно.
– Отходи! – рыкнул граф, но вопреки собственному приказу задвинул за спину.
Захотелось вынырнуть из-за его плеча и крикнуть «занято!», но истеричный порыв был убит на корню. Стиснув зубы, сделала несколько шагов вперед – прочь от стенки барьера, поближе к трупоедам. И все-таки не выдержала, обернулась. Просто поглядеть: хватит ли у благороднейших эльфов наглости нарушить эту границу. По мне, поймать и прирезать нас после того, как мерцающий туман спадет, – гораздо честней. И перед богиней справедливости не так стыдно.
Взгляд выхватил из толпы «председателя». Бесцветный вершитель правосудия как завороженный таращился на покров. В том, что прорыв начнется по его команде, – не сомневалась.
– Церанс! – окликнул граф.
«Председатель» вздрогнул, прошипел с ненавистью:
– Ты недостоин такой самки, Орис Фактимус!
И коснулся мерцающего тумана.
Я даже вообразить не могла, что умею так орать. Хорошо, стекол тут нет, иначе бы они не просто осыпались – на атомы разлетелись. Сама после такого минут на пять оглохла и так перепугалась внезапному увечью, что едва не лишилась сознания. Увы, это был не единственный повод для обморока.
