Алиса Дорн - Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы
— У тебя такое лицо, будто ты что-то задумала, — прокомментировал демон.
— Я? Никогда! — невольно повторила я его ответ. — Но ты не мог бы немного поторопиться? Мне еще нужно Райли забрать.
— Как пожелаешь, — он прибавил скорости, заставляя меня почти перейти на бег. Вот она, разница в росте, чтоб ей долго икалось, — сам-то айтишник шел совершенно спокойно. Впрочем, сейчас такому темпу я была даже рада. — Райли — это тот Охотник, который ждал тебя на прошлой неделе?
— Откуда ты знаешь, что он Охотник? — удивилась я.
Компьютерщик пожал плечами.
— Они вечно так смотрят, словно в уме пересчитали все твои грехи и готовятся если не жестоко тебя казнить, то хотя бы прочитать лекцию о правильном поведении.
Я с трудом подавила улыбку. Сравнение было весьма точным.
— Нет, не он. Райли — моя одногруппница. Мы с ней договорились здесь встретиться, но…
Но в толпе ее было не видать. Судя по кислому виду студенческих масс, дождь оказался для многих неожиданностью. В холл главного общежития битком набилось народу, и все с мрачной заинтересованностью смотрели за окно, словно надеясь, что ливень сейчас исчезнет, стоит только сконцентрироваться на этой мысли. Лично я бы на это не рассчитывала. Привстав на цыпочки, я попыталась поверх голов найти Райли, но не сильно в этом преуспела. Придется искать ее по телефону.
— Твоя одногруппница случайно не рыжая? С кучей амулетов и очень серьезно настроенная? — предположил демон.
Звучало похоже на нее.
— Откуда ты знаешь?
— Она очень внимательно на нас смотрит.
— Где? — я завертела головой, пытаясь обнаружить ведьму; Диз показал.
— Ладно, я пошел. Спасибо, что поделилась зонтом, — протянул он мне его.
«Спасибо, что давал подсказки на лекции», — хотела сказать я, но не успела, айтишник уже скрылся в толпе. Как ему это удавалось? Только что был человек (ладно, демон) — и нету его.
Зато ко мне уже протискивалась Райли.
— Это был он? — вместо приветствия спросила она. — Тот демон, которого упоминал Макс? Ну ты и попала, подруга! Пошли!
Я сопротивлялась. Но если я что-то и узнала про рыжую за время нашего знакомства, так это то, что, если она поставила себе цель, она этого добьется.
— Куда? Омега-каппа-тета в другой стороне! Мы опоздаем!
— Успеем! — Райли была непреклонна. — А пока пошли ко мне!
Буквально втолкнув меня в лифт, она нажала на кнопку с цифрой «четыре».
— Так, значит, это он? Как ты тогда его назвала?.. Диз? Расскажи мне всё! Почему вы пришли вместе? А, ну да, ты говорила, у вас какие-то занятия… А что у вас еще? Ты случайно не из-за него всё тянешь с Максом? Не подумай, не осуждаю. Наоборот, полностью тебя понимаю…
Не умолкая, рыжая запихнула меня в ближайшую от лифта комнату.
— Господи, что это за звуки? — ужаснулась я доносившемуся из ванной комнаты вою.
— Люси. Моя соседка.
— С ней все в порядке?
На секунду Райли замерла, думая над ответом.
— Ну, она баньши, а с ними по жизни всё не совсем в порядке, — обернувшись на дверь ванной, она быстро покрутила пальцем у виска. — Близость смерти и все такое… Но конкретно сейчас — да. У нее просто есть отвратительная привычка петь в душе.
Действительно, если прислушаться, то в звуках — пением назвать это я все же не могла — угадывалась какая-то мелодия. А я какое-то мгновение сомневалась, стоит ли оставаться в одной комнате с Софией. Да мне повезло с соседкой! Спит, молчит, максимум — хлопает дверью по ночам.
— Не отвлекайся, — потребовала Райли. — Итак, демон.
— Угу, — покорно согласилась я, понимая, что так просто от меня не отстанут, — демон.
— Он красавчик.
С этим утверждением сложно было поспорить.
— Он до сих пор не заметил, что панк мертв, а мода на готов закончилась в девяностые, — из чувства противоречия нашла я, что возразить.
— А еще, небось, обаятельный, как и все они, — добавила Райли, пропуская мимо ушей критику.
А с этим поспорить было не только можно, но и нужно. Обаятельный? Да он меня с ума сводил, но в самом неромантичном смысле этой фразы!
— И определенно в тебе заинтересован.
Осталось только выяснить, что именно во мне его так сильно интересовало, что я устала уже натыкаться на него по всему университету.
— Так что у вас с ним?
— Ничего, — честно призналась я.
— Ничего… Потому что уже было, или потому что только будет?
Я с интересом осмотрелась, оттягивая необходимость отвечать. В гости к Райли я попала впервые. В отличие от нашей с Софией комнаты, тут сразу чувствовались две хозяйки: чья-то половина, похоронно-мрачная, была идеально чиста и несколько… пуста. Ничего личного, только пара черно-белых фотографий на стене. А вот вторая явно принадлежала Райли. Все горизонтальные поверхности, включая заправленную розовым пледом постель, покрывали разбросанные в ее очаровательно непринужденной манере вещи. И тут сразу становилось понятно, что под всей своей конфетно-девочковой мишурой рыжая была не просто ведьмой, но и потомственным артефактором, мастером металла и камней. Учебники соседствовали с листовым серебром, массивный молоток лежал на постели рядом с щипцами для завивки волос, на письменном столе на сером бархате россыпью валялось содержимое косметички и десятка два ограненных камней (подойдя ближе, я рассеянно покатала зеленый пальцем: интересно, сколько можно заработать, если попросить вот так «на учебу» изумруды от ГООУ и продать их в нашем мире? Правда, я сомневалась, что ректор не предусмотрел такой возможности и не пресек ее в зародыше). На комоде стоял целый батальон рамок с фотографиями. Вся жизнь Райли Харпер, задокументированная и упакованная, полная по-американски белоснежных улыбок. Райли с семьей: групповой портрет, на переднем плане — трое девчонок, и все одинаково рыжие и смешливые; старшая еще держит на руках очаровательного карапуза с такой же кричаще-оранжевой шевелюрой. Райли с подругами — пятеро девушек-подростков в форме команды поддержки сидят за столиком кафе. Райли с одноклассниками, все одеты в мантии и смешные шапочки с кистями. Райли с Тоби, первое лето после выпуска, позади пляж и яркое калифорнийское солнце, а впереди — поступление в ГООУ и расставание…
— Ничего не было, ничего нет, ничего не будет. Точка.
— Но почему? — поразилась ведьма. — Ты его хорошо рассмотрела? Да если бы я могла…
— Так забирай, — равнодушно предложила я. — Хочешь, познакомлю? Или, еще лучше, он постоянно в IT торчит, заходи в любое время.
Райли громко вздохнула и покосилась на фотографию — ту самую, с калифорнийским пляжем.
— Я бы с радостью, — грустно сказала рыжая, теребя браслет на запястье, — но не получается. Наверное, еще слишком рано.
— Вот и мне слишком рано, — отрезала я.
Стоило теме переместиться с ее сердечных ран на чужие, как Райли сразу оживилась:
— Да? Почему? Расскажи, ты же ничего о себе не говоришь! Мы знакомы уже месяц, а я ничего почти о тебе не знаю!
— Знаешь, — упрямо возразила я. — Ты знаешь, что я скрытная.
— Ладно тебе! Ну скажи! Про меня ты уже всё слышала, — безо всяких преувеличений. Про себя Райли рассказывала без умолку, — я плохой человек, бросила парня своей мечты, разбила сердце ему и себе, а все потому, что не могла признаться ему, что я ведьма. А у тебя какая история?
— Скучная. Хорошо, — увидев ее обиженное лицо, я выдохнула и попыталась взять себя в руки. Может, психотерапевт Софии была права и иногда стоит кому-то рассказать, что тебя гнетет? — Знаешь ваши истории про популярного квотербека, который на спор решает влюбить в себя скучную ботаничку, а потом понимает, что вовсе она не скучная, и сам в нее влюбляется?
— А ботаничке еще строит козни злобная чирлидерша, которая хочет заполучить квотербека себе, но не из любви, а ради престижа? Всегда ненавидела этот стереотип, — подхватила Райли и смутилась. — Извини, продолжай.
— Так вот. В жизни он в нее не влюбляется.
— О. Так ты говорила про себя…
Вроде того. Только он был не квотербеком, а местным мажором с обаянием плохого мальчика, сигаретами, мотоциклом и вечно отсутствовавшими родителями. А я… я была такой, какая я есть. Обычной, скучной и правильной. Бывают люди, которым нравится то, что общество считает самой идеальной моделью поведения. В детстве им нравится ходить в школу, потому что учиться в любом случае интереснее, чем прогуливать занятия и опасаться родительского наказания; они с удовольствием навещают родственников и не считают, что разговоры за чаем с плюшками — это такая обуза; в дождливые вечера они залезают в кресло под клетчатый плед, рассеянно гладят кошку, забравшуюся к ним на колени, и читают интересную книжку — не потому, что эта комбинация демонстрирует их глубокий внутренний мир, а просто потому, что это уютно. Они не чувствуют в себе революционного настроя и не делают попыток взбунтоваться против загнившего мира (которые, будем откровенны, в подростковом возрасте выглядят жалко, бессмысленно и почему-то обычно принимают форму курения за гаражами и тяжелой музыки, гремящей на всю квартиру), им и так хорошо. Тихо и спокойно.
