Укус Милосердия (СИ) - Мамбурин Харитон Байконурович
Граильня не так уж и велика, точнее, быстро переходит в пригородные развалины, где даже асфальт не везде, а Шпилька ведёт нас именно туда, в самую глубь. Там, где смелые, ловкие и умелые, могут исчезнуть из города бесследно. Так или иначе, но тот, по чьему следу мы идём, не мог выбрать иного маршрута. Пока что. Всё отличие между разумным, натравившим на меня гоблинов и жмуродела, и мной в том, что у него был специальный проводник от «магистрата», а вот у меня такого нет. Поэтому, по всем законам Граильни, мы теперь законная добыча.
— Шегги, они определенно стучат! — быстро говорит Шпилька при виде троицы приближающихся к нам полуголых орков, — Ты посмотри на них! Вылитые стукачи!
— Грр… — тихо отвечает ей тут же заводящийся брат, с хрустом сжимающий кулаки.
Сейчас будет мясо.
— Не отходи от меня, — советую бледной Алисе Тарасовой, тут же вежливо кладя ей на голову руку с зажатым в ней обрезом, — Если хочешь жить.
Бум!
Картечь с двух стволов уносится назад, туда, откуда к нам почти бесшумно бежит стайка молодых гоблинов, вооруженных примитивным и импровизированным оружием. Классическая засада, на которую следует не менее классический ответ. Дальнейшее напоминает выигрыш в «камень-ножницы-бумага», потому что оркам противопоказано схлестываться с троллями, а гоблинам — встречаться с картечью. Подкрадываться к вампиру, выпустившему крипов, не рекомендуется вообще никому.
Орки кричат, хрустят и ломаются в руках порезанного ударами их копий полутролля, а я пинками добиваю парочку выживших после залпа гоблинят. Алиса орёт, Шпилька держит пару ножей наготове, но и не думает их использовать на недобитках. Умная девочка ждёт резерва, но это Граильня, тут многоходовки не в чести. Перехватив пару разрезов на толстой шкуре полутролля тряпками, мы идем дальше. Во дворы последней кучки девятиэтажек, за которыми уже начинается помесь поселка и свалки.
— Вот, самое лучшее место для рыбалки, — улыбаюсь, извлекая еще одну сигарету, — Темно, тихо, мухи не кусают.
— Вороны орут, темнеет, а ты сволочь! — плачущим голосом произносит дочь русского бандита, — Какая, в жопу, рыбалка⁈
— Все хотят денег, плакса, — отвечает ей вместо меня крохотная полуэльфийка, — Но не все могут заработать. Смекаешь?
Алиса осунулась, медленно подошла к курящему мне, села на какую-то перекладину, помолчала, а потом выдала:
— Кажется, я поменяла шило на мыло. Вы ничем не лучше папы.
— Обижаешь, — невозмутимо ответил я, выпуская безвкусный дым, — Мы тут как раз из-за тебя, а не потому, что хотим денег…
— За себя говори, Арвистер. Я хочу денег! — тут же буркнула Шпилька.
— Ты на зарплате, Анника.
— А как же дополнительные выплаты, что ты обещал?
— Кто обнаружил дохлых гоблинов? Кто их вообще грохнул?
— Ууу…
— Так вот, — продолжил я мысль, — Мы здесь, Алиса, потому что на тебя кто-то охотится. Я хочу оторвать ему голову. Шегги хочет оторвать ему голову…
— Он просто сейчас злой!
— Грр!
Беседа как-то не складывалась, ну и черт бы с ней, потому как еще через пару невнятных фраз Шеггарта и Анники, наше внимание привлек хромой гоблиненок в отрепьях, боязливо выглядывающий из подъезда. Я натравил на него Шпильку. Пара минут переговоров и вот, нас приглашают в гости.
— Седьмой этаж? — вздыхаю я, — А может они сами спустятся?
— У бабушки нет ног, — докладывает мне Шпилька, — Поэтому она и смотрит в окно весь день.
— Безногие свидетельницы — это интересно, — соглашаюсь нехотя я, — Поднимаемся все.
Даже не знаю теперь, что меня интересует больше — таинственный зложелатель Алисы или почему бабушку не доели.
— Конрад!!
— Я старый, мне полагается отвлекаться. Это возрастное.
У меня всего шесть патронов с картечью, а мы на краю одного из самых отмороженных районов города, да еще и без местной защиты. Так, наверное, начинаются удивительные истории… или, скорее всего, заканчиваются. Не очень удивительные. Что поделать, вся романтика, приключения и газированная вода находятся в Нижнем мире. У нас тут колдуны, заговоры, голожопые орки, власть улиц, криворукие гоблины. Сплошная прозаика.
Подумав, я предоставил Йагу Тагу Каббази место посередине. Пусть сидит враскоряку, жадный жаб.
Гоблинское логово. Давненько я в таких не бывал. В принципе, ничего сверхъестественного, обычная бетонная коробка с повсюду развешенными тряпками, на которых нанесены слабые и кривые руны. Мешанина этого домашнего колдовства совершенно безвредна и настолько же бесполезна, но гоблины свято верят, что эти тряпки защищают их норы от враждебной магии.
Оставив Шегги на входе, мы идём внутрь.
К моменту, когда перед нашими взглядами открывается таинственная безногая гоблинша, действительно восседающая в уютном гнезде из тряпок на подоконнике, там уже вовсю идёт беседа между ней и Шпилькой. Суть беседы крайне проста: вполне бодро выглядящая бабка, жующая какую-то сухую черную траву, пытается узнать, как много мы согласны заплатить за её знания, а наша Анника пытается убедить старушку, чтобы та сильно не охреневала. Но та все равно охреневает.
— Троих проводили! Троих! — кудахчет это порождение Граильни, милостиво принимая из рук подошедшего внучка надколотую чашку с бурлящим варевом, — За неделю — трое чужих прошли и двое наших!
А старушка-то определенно не в себе. Даже торгуясь со Шпилькой, она продолжает постоянно отвлекаться на окно.
— Рассказывай о всех, — вздыхаю я, борясь с желанием самому встать так, чтобы видеть, что творится внизу.
— Сначала деньги! Триста талеров за чужака! Полсотни за нашего! Звон вперед! — выдвигает непомерные условия бабка. Его культи, гладкие и зеленые, трутся друг о друга.
— Бабусь, тебя за три сотни тут закопают всем двором! — предупреждает её Анника, бросая быстрый взгляд на меня.
— Мои проблемы, детишки! — дробно смеется пенсионерка, продолжая сучить культями, — Если вы сюда дошли, то заплатите! Тогда расскажу! Под клятву! Хотите знать обо всех — тысячу талеров на стол!
— У меня с собой двести пятьдесят, голенастенькая, — улыбаюсь я, подмигивая отходящей на задний план Шпильке, — Кажется, не хватает.
— Ну тогда об одном, зубастенький! — безумно улыбается бабка, — Волчер, эльф или гном⁈ Выбирай! Двести пятьдесят талеров!
— Не буду я выбирать, трата звона будет впустую. Мне нужны все, даже ваши. Знаешь, старая, сегодня у тебя плохой день…
— Хочешь силой?!! — под вопль Алисы, безумно рассмеявшаяся гоблинша дергает на себе ветхую рубаху, демонстрируя испещренное шрамами и ожогами тело с давным-давно отрезанными грудями, — Ну давай, зубастенький!!
— Не-не-не, — я отворачиваю своего «птенца» от ужасного зрелища, — Мы просто уходим! Пока, бабусь!
Бабка не верила до того момента, как мы встали в дверях, объясняя Шегги облом из-за недостатка денег. На втором шаге нашего великана вниз по ступенькам она заорала как оглашенная, что согласна на нашу цену. Подмигнув нахмурившимся брату и сестре, я зашагал обратно, подвинув на ходу ногой свежий труп молоденького полугоблина со свернутой шеей. Внук был лишним на этом празднике жизни.
— Пой, бабуся, не стыдись, — достав из бумажника и расправив, я положил купюры на подоконник, рядом с бабкой, — Под клятву.
— Где там твои⁈ — сварливо осведомилась та, алчно сверкая глазами на бумажки, — Пусть зайдут! И дверь закроют! Сквозняк!
— Говори, старая ведьма! Или мы уходим! Поддувает ей, м-мать! — нервно рыкнул я.
Конечно, это была ловушка, рассчитанная на придурков, никогда не видевших, как живут гоблины. Примитивная, но очень эффективная, потому как мясной кукле, так похожей на безногую бабку, требовалось задержать нас всего минут на пять-десять, пока соберется достаточно местной гоблинятины, чтобы наглухо закрыть нас в подъезде. Для этого, правда, надо было убедительно врать, либо рассказывать правду, но… почему бы и не рассказать её будущим трупам, да?
Тем более, что «подробности» как раз занимают нужное время, позволяя четырем диким полутроллям и целой коллекции других гоблиноидов набиться в подъезд, наглухо его забивая. Рычание, пыхтение, рёв и мат, приближающиеся снизу, не несли в себе ни грана добра и понимания.
