Призыв - дело серьезное. Ошибка в ритуале (СИ) - Черникова Любовь
— Доказана? Да все видели, как он использовал вашего фарреха уже после объявления меня победителем. Как так вышло, что ваш фамилиар подчинился ему? — не унимаюсь я.
Улыбка Войси-Лауди становится похожей на оскал пресловутого фарреха.
— Обсудим это в моем кабинете Кроу. Всему свое место и время, — жестко отрезает она.
Действительно, столько свидетелей вокруг. Куда как проще позвать меня к себе и поговорить один на один. Только что-то мне не по себе от такого предложения…
— Идем, Ирис. Тебе нужно в лазарет, — бесцеремонно тянет меня за руку Гас, почти вырывая из объятий… Ареса Дарро?
Тот не удерживает, только кивает напоследок и галантно, точно на приеме во дворце, предлагает руку Стерве. Тьфу!
— Ирис, идем! — Гас настойчиво тащит меня к доктору.
— Я в порядке! — огрызаюсь, не сводя взгляда с ректорши и демона.
Те медленно идут прочь вдоль арены, о чем-то мирно беседуя. Кто бы мог подумать! Отчего-то мне это совершенно не нравится, и вовсе не потому, что я боюсь, что она его раскусит. Просто неприятно видеть их рядом.
Какого йарха? Это я его призвала в конце-то концов! Чего он там с ней любезничает?
Вот почему никогда не следует связываться с «альфами». Слишком много свободы воли. Появляются и исчезают по собственному желанию. И даже универсальное развоплощение не работает с ними как надо. Но я-то думала, что он вернулся туда, откуда я его выдернула. Но если нет, тогда где скрывался все это время? Почему не появился раньше?
Хотя, раньше, пожалуй, не стоило. Я и сама прекрасно справилась с Маклюсом. Приходится признать, что явился Арес Дарро как нельзя вовремя, чтобы не дать мне разбиться. Только что произошло со мной? Откуда взялась эта прорва магии? Не помню, чтобы в ритуале было такое указано.
Надо будет основательно порыться в библиотеке, чтобы понять, что со мной произошло. А заодно найти способ, как изгнать демона.
— Кроу, у тебя коленки разбиты, — привлекает мое внимание Жак Даманн.
— Адептка, Кроу! Мне долго еще с вами нянчится? Если не можете идти, так и скажите! — Главный лекарь мэтр Ангин не отличается добродушием нрава.
Не дожидаясь ответа, несколькими быстрыми пассами он заключает меня в обережный кокон, использующийся для транспортировки пострадавших и тяжело больных. Меня поднимает над землей и приводит в горизонтальное положение, из которого весьма сложно за кем-либо следить.
— Я сама могу идти! — протестую я, но куда там!
— Все может быть серьезнее, чем вы полагаете, — отрезает мэтр Ангин, на корню пресекая все протесты.
Мне ничего не остается, как угомониться.
К себе в комнату возвращаюсь спустя полтора часа. Совершенно здоровая, по заверениям мэтра Ангина и его адептов, но еще слегка зеленая.
Гейл встречает меня в гостиной. Расположившись в удобном кресле у окна, потягивает темный шокол из маленькой белой чашечки, лениво листала какую-то книгу, лежащую у нее на коленях. При виде меня, проклятийница закрывает томик и кладет на стол.
— Фу! Что это? — тычу пальцем в фолиант. Черная обложка выглядит так, словно чью-то кожу основательно пожевали, выплюнули, размазали по переплету и высушили. Корявые символы названия я даже разбирать не попыталась. Морщусь: — Такое даже руками противно трогать.
— Я бы и не советовала трогать руками собрание смертельных проклятий на крови Амбиссала Мандрейджа, — подтверждает мои опасения Гейл.
С еще большей опаской таращусь на книгу:
— Только не оставляй ее в гостиной.
— Не буду, — соглашается проклятийница. — Как ты? Выглядишь так, будто мэтр Ангин испытал на тебе какое-нибудь снадобье.
— Так я и думала, что зеленый бутылек был лишним! — досадливо машу рукой, осознав, что стала-таки жертвой очередного эксперимента нашего врачевателя. — Давненько я так не попадалась. Курса с третьего.
— Забудь, — морщится проклятийница, явно вспомнив что-то свое, — Чашечку шокола?
Протягивает мне точно такую же, как и на столе перед ней, чашку, только полную.
— С удовольствием! — соглашаюсь.
Втягиваю ноздрями густой сладко-ореховый аромат. Шокол благотворно действует после потрясений. А уж отборный шокол, который привозит из дома Гейл Мандрейдж, тем более. Это божественный напиток, жалко в нашей столовой ничего подобного адептам не подают.
Некоторое время мы молча наслаждаемся напитком и маленькими печенюшками. Их как выяснилось, принес Даманн, пока меня не было. А затем принимаемся обсуждать дуэль.
— Ты отлично сражалась, Ирис, и заслужила победу. Адепты просто в шоке от того поступка Руфуса. Поговаривают, он слетел с катушек из-за Люсиль. Берки собиралась его бросить и за глаза называла слабаком и отродьем, а он узнал.
— Ого! Вот это новость! Тоже Рыжий?
— Угу. Ты же знаешь, как легко он втирается в доверие, особенно когда козыряет перед девушками дружбой с Гасом?
Усмехнувшись, киваю и устраиваюсь поудобнее на диване, подогнув под себя ноги.
— Даже если эти слухи верны, все равно это не оправдание для такого поступка. Маклюс нарушил закон. Думаешь, Стерва станет его защищать?
Вопрос очень меня интересует. Слишком уж беспокоит намек на грядущий разговор с Войси-Лауди с глазу на глаз.
Проклятийница жмет плечами:
— На ее месте, я бы пожертвовала племянником. Ни к чему такое пятно на репутации. Она может лишиться должности, если дело дойдет до императорского совета магов. А оно дойдет. Как дочь Фиолетового Луча гарантирую, даже внуку одного из императорских Лучей подобное не спустят с рук. На твоем месте мог оказаться кто угодно.
— Спасибо, что вступилась на арене и сейчас поддерживаешь, — благодарю подругу. — Но ты бы поосторожней с угрозами, Гейл. Сама знаешь, что грозит проклятийнику за подобное поведение.
Гейл легкомысленно усмехается.
— Как считаешь, Маклюс использовал какой-то артефакт, чтобы заблокировать духа арены? Ты ничего такого не заметила?
— Неожиданно… Но я не видела, когда бы он мог это сделать. Хотя, если готовился заранее, должен был все продумать. Но с чего ты взяла, что именно он заблокировал распорядителя?
Мандрейдж демонстрирует сообщение от некроманта в зачарованном блокноте. Раз Тамбертон-Экрю так говорит, это точные сведения.
— Не могу понять одно, какой смысл было делать это после дуэли, рискуя будущей карьерой и магическим даром? Ведь дух уже успел объявить тебя победительницей.
Немного похрустев сладостями, принимаюсь рассуждать вслух:
— На такое можно пойти в одном случае — если полностью уверен в собственной безнаказанности. Опять же, фаррех слишком сложное существо. Он в любой момент мог выйти из-под контроля истощенного магическим боем адепта и убить меня. Подчинять его, даже с призывательским хлыстом, большой риск. Одно не пойму, когда и где Руфус этот хлыст умудрился раздобыть и как пронес на арену?
Вместо ответа Гейл хмурится, читая очередное сообщение в раскрытом блокноте.
— Ирис! Руфус Маклюс помещен в магический изолятор по приказу Стервы! Завтра за ним прибудут императорские дознаватели.
— Что?! — не верю ушам. — Не может этого быть! Есть в мире справедливость!
На душе разом становится как-то спокойнее.
— Я же говорила, — улыбается проклятийница. — Маклюс действительно перешел грань. Тут даже высокопоставленные родственники не помогут.
— Как думаешь, будет суд? Его лишат магии? — предположение даже звучит ужасно.
Для любого мага стать простым человеком равно смерти. Мало кто после адаптируется и продолжает жить дальше. Даже Руфусу я не желаю подобного.
— Зависит от решения суда, — Гейл задумчиво поджимает губы. — Ирис, вот скажи мне как без пяти минут дипломированный призыватель, как Руфусу удалось подчинить чужого фамилиара? Или Войси-Лауди тоже замазалась?
— Теоретически это возможно. Правда, понадобится прорва магии. Но откуда бы ему взять столько силы после боя? Если… Если только не сама Стерва отдала фарреху приказ слушаться Руфуса? — замолкаю, вспомнив, какую неожиданную подпитку получила сама, а ведь никто ничего не понял. Даже лучшие друзья.
