Юлия Славачевская - Богатые тоже скачут, или Где спит совесть
– Когда ты успел вызвать сюда заместителя? – возмутилась я, прекращая сопротивление и консолидируясь с Ником в едином порыве перед лицом моральной опасности.
– Дорогие наши гости! – Димитра полезла на броневик… извините, на лестницу, чтобы толкнуть поздравительный спич или диатрибу[14] (это смотря по обстоятельствам) и спасти хоть что-то от загубленного вечера. – Мы сегодня собрались по очень знаменательному для нашей семьи поводу – мой сын нашел себе невесту, и вскоре эта прекрасная девушка, Джул Смит…
Гости дружно посмотрели в мою сторону.
Тут маман скрутило в бублик от того, что она сказала, но, как истинная эллинка, Димитра переборола себя и продолжила:
– …Войдет в нашу семью…
Я переступила с ноги на ногу. С ноги Никоса на ногу его троюродного брата. Два «ойка» и новый виток – кто у нас мачистее… Лучше бы выяснили, кто здоровее!
– …На правах жены!
Можно мне права закрепить конституционно? Как Декларацию независимости?
– Давайте же поздравим жениха и невесту!
Я оглянуться не успела, как мы с Никосом обзавелись серебряными обручальными кольцами на левую руку, и Димитра дала команду разносить шампанское.
Точно, такое можно только залить!
– Чего никто не соболезнует? – Мне пришлось начать вести себя прилично и спиртное сразу двумя руками не хватать. И не потому, что я не хотела. Просто они (руки) у меня были заняты двумя вцепившимися в них мужиками.
– Никак не могут осознать масштаб катастрофы, – пояснил мне брат Ника Костандинос, подмигивая серым глазом. Явно лишним, по выражению лица Никоса.
– Откуда они меня знают? – удивилась я. И тут же открестилась: – Все слухи! Меня там не было!
– Это он обо мне, – вмешался Никос, когда проверил – все ли зубы на месте после мужественного напрягания челюсти. – Слишком долго меня пытаются женить.
– Да? – лицемерно удивилась я. – Они просто не знали, что нужно спереть у тебя трусы и поносить их!
– О! Джул! – сказочно обрадовался Костас. Со слов окружающих – он же Коцакис, он же Коцос, он же Костис, он же Костакис, он же Динос. (Вот что люди с именами делают! Жуть! Я бы так жестоко поизмываться над мужиком и захотела б – не смогла!) – Может, и мои подойдут? Для такой очаровательной девушки…
Я смерила его взглядом, подпрыгнула на его же лакированном ботинке и заорала:
– Йоргос! Не смей пить! Я еще не рядом!
Начальник охраны побледнел, потом покраснел, потом прикинулся вешалкой в гардеробе. Я честно хотела до него дойти и на коленках объяснить: дескать, пользоваться оружием, не вытаскивая его из кобуры, – все равно что дать понюхать духи по Скайпу!
Но тут стали подходить люди и знакомиться с новым членом семьи, и я поняла: Никос мне отомстил! Он это сделал количеством родственников!
Дяди, тети, кузины, кузены (в стиле «я – сын троюродной сестры вашей пятиюродной тети») просто и откровенно довели меня до точки кипения. Но в этот момент их всех скопом спас Пухохопло, пригласив нас к столу.
Я решила, что продамся дорого – только за целую курицу! Продешевила.
Поскольку Костандинос тоже приходился Никосу родственником, то по этому праву оставался пока целым, но, так как упорно пытался зрительный образ совместить с тактильным, – целым ненадолго! До первого удобного случая.
Нас с Никосом посадили во главе стола как виновников события. С сыном уселась Димитра, со мной – Костас. Казидис разволновался и попытался провести рокировку, но мама пообещала оставить его сиротой, однако до того применить физические наказания той веревочкой, которой пеленали Георгиоса, а если не поможет – то той палочкой, из-под которой вытащили Аристарха.
Сын заткнулся и выразил надежду, что я соскучилась по Георгиосу. Я с радостью согласилась и выразила пожелание увидеть драгоценного Йоргоса рядом с собой. Начальник охраны, сидящий мест за десять от нас, вырвал прядь волос, типа седых, и громко попросил справку о недееспособности у Аристарха. Ари соглашался дать, но только из психушки. Георгиос брал и просил одну про запас, если первую я сжую, потому что, цитирую: «Этот ангелоподобный ядовитый крокодил жрет все!»
В общем, Никосу не повезло и Костас остался сидеть рядом со мной. Впрочем, последнему не повезло тоже, но он об этом еще не знал!
Для разогрева аппетита нам подали закуски и супчик с красноречивым названием «траханас», и я поняла, что Никос в детстве, видимо, ел его регулярно. Дама, сидящая напротив, с фигурой и лицом носорога-лилипута, открыла рот:
– Как вам нравится Греция, милая?
Я дохлебала до дна и переспросила:
– Милая Греция или я? Страна очень даже, но мы с ней немного несовместимы…
– Ты преуменьшаешь! – влез Йоргос.
Говорила, надо сесть поближе! – теперь орет как резаный. Старичок, который сидел рядом, суп вместо рта за шиворот залил. Аристарху за шиворот.
Никосу обо мне:
– Вы с ней совсем несовместимы! – Не поняла – имеется в виду Никос или все-таки Греция?! Тыкая в мою сторону пальцем: – Тебя нужно выслать из страны и внести в черный список!
– Нервничает, – пояснила я «носорогу». – Как будто сам женится! Так переживает, боюсь, как бы чего не случилось…
– Не дождешься! – отреагировал начальник охраны. – Я к тебе теперь близко не подойду!
– Это что? – наклонился ко мне Костас.
– Это аллергическая реакция на меня – «анафилактический шок» называется, – призналась я. – В больших дозах может снести крышу…
– Вилла еще цела! – Это уже неутомимый Йоргос.
– Гося, успокойся! – Маман попыталась призвать племянника к порядку.
Угу, заткнуть Госю могла только я!
– Никос, – расцвела я улыбкой, потому что после супа принесли хумус, рыбные блюда, сувлаки[15], долму, запеченную баранью ногу, и все оказалось вкусным и питательным. – Давай возьмем с собой Йоргоса в медовый месяц. Ему нужно срочно подлечить нервы!
Георгиос даже протестовать не смог. Только стал отчетливого свекольного оттенка и, бедняжка, язык слегка прикусил.
В это время официант как раз взламывал рыбу «в соляном одеяле» и с перепугу решил, что Йоргос подавился. В результате кинулся хлопать его по спине и чуть не запорол процесс раздачи рыбы. Но в итоге все справились.
– Все что захочешь, мой ангел. – Ник явно старался взять приз самого терпеливого жениха в мире. Несомненно, готовит что-то после свадьбы, нюхом чую!
– Хочу добавки второго и десерт! – призналась я.
И мне все принесли! Да, и Аристарх с Йоргосом отдали свои порции курицы, запеченной в йогурте, а еще охрана передала привет из кухни и поделилась тиропитакией[16] и мусакой. Отдельно мне отвалили красиво сервированное целое ведерко мороженого с фруктами. Все сегодня были такими милыми!
– Мне кажется, молоденькой девушке не пристало так много есть! – заметил сидящий рядом с «носорогом» «макак» с проплешиной и двумя круглыми гляделками, косящими мне в декольте.
– Вы, типа, из собственного опыта так говорите? – округлила я глаза и прижалась бедром к Нику.
Жених недоуменно моргнул длинными ресницами и поплыл. В нирвану. Как мало кому-то надо! Хотя мне, например, надо еще меньше – только плотно покушать!
– Хамка! – почему-то отреагировала «носорог». – Никос, ты не можешь на ней жениться! Тебе лучше подойдет Ифиджения! Моя дочь умеет себя вести в обществе! – И ткнула пальцем в девицу рядом с Костасом.
Как вы думаете, что могли породить носорог с макаком? Макарога! И этот гибрид сейчас настойчиво обхаживал и Костаса, и соседа справа! Диноса она пыталась погладить по… барометру, а на соседа уже просто наложила руку.
– Тетя Теодора! – Никос нахмурился, когда я поддержала миф о своей невоспитанности и подняла скатерть. – По-моему, вам нужно лучше следить за своей хорошо воспитанной девочкой и наконец объяснить ей разницу между ручкой скоростей и мужскими гениталиями!
«Носорога» хватил удар, но дама пришла в себя и, схватившись за брошь (думаю, она специально ее носила, чтобы не путаться – это уже грудь или еще подбородок?), заорала:
– Ноги моей в этом доме больше не будет! Пошли, Бакчос!
– Теодора это проделывает триста восемьдесят дней в году, – наклонился ко мне Костас.
Подсчеты как-то не сходились, но тут меня осенило:
– А-а-а! Так иногда и по два раза в день? Как бы вернулась, чтобы удостовериться, что поняли глубину угрозы? Круто!
– Шлюха! – завизжала Теодора.
– Заткнись! – потемнел лицом Никос и вскочил. – Вон из моего дома!
– Щенок! – вскочил «макак», дозапихав в себя десерт, а в карман столовое серебро. – Ты пожалеешь об этом!
– Да-да! – снова нагнулся ко мне Костас. – Теперь на столе будет что-то оставаться!
– Нет, – помрачнела я. – Не будет.
Но тетя Теодора не могла уйти, не поставив последнюю точку! Ее она решила поставить серебряным бокалом и метнула оный в нашу сторону. Костас принял удар на себя и украсился красивыми кругами под глазами.
