Александра Лисина - Не выходите замуж на спор
Я аж закашлялась, представив, как буду тайком пробираться на мужскую половину, скрестись в окно, воровато озираясь, чтобы никто не увидел. А потом, вместо того чтобы, как порядочная суккуба, заниматься развратом, до утра ковыряться в пыльных книжках, а перед началом занятий так же украдкой пробираться обратно и расталкивать сонного фея, чтобы никто ничего не прознал.
– М-марти…
Демоны Преисподней! Если кто-то узнает, что я ночую у ангела, сраму потом не оберешься!
Но тут Мартин привел очень весомый довод, заставивший меня повременить с отказом.
– Если ты будешь проводить ночи со мной, я всегда смогу тебя разбудить, если ты уснешь, – сказал он с невероятно озабоченным видом.
Я вздрогнула, подумав о том дне, когда перестанет действовать бессонник, и вздохнула:
– Договорились.
Глава 8
– Ну и что в этой книге такого особенного? – с изрядной долей скепсиса поинтересовался оборотень, когда мы, отсидев положенные пары и дождавшись ночи, отправились в библиотеку. – О многом мы и так уже прекрасно знаем.
– Да, – поддержал Ваську идущий последним оракул. – С методикой воздействия и степенями твоих благословений и без нее разобрались. Опытным, так сказать, путем.
– И про то, что они ослабляют темных, усиливая, наоборот, светлых, тоже давно выяснили, – вставила веское слово семенящая по безлюдному коридору Улька.
Мартин, забавно выглядевший в черном обтягивающем трико, широко улыбнулся:
– Светлых, чтоб вы знали, благословение не усиливает. Оно всего лишь усиливает живущий в них Свет.
Васька фыркнул:
– Разве это не одно и то же?
– Нет. Светлые расы названы светлыми условно, поскольку вместо истинного Света в них тлеет лишь искра – намек на то, что когда-то Свет действительно коснулся их душ. По этой причине благословение проявляется в них лишь улучшением здоровья, удачей в делах или долголетием. А вот если его обратить на истинного носителя Света – тогда да. Эффект усиления налицо.
– С проклятиями всегда все четко, – с чувством сказал летящий впереди всех Шмуль. – Наслал на кого-то – гарантированно напакостил, а у ангелов – сплошная путаница.
– Нет тут никакой путаницы, – покачал головой Мартин, нагоняя фея. – У благословений тоже есть разделение на малое, среднее и полное, именуемое очищением. И у каждого из них – по пять степеней воздействия, хотя до сегодняшнего дня я считал, что их всего три. И вообще, в книге много чего интересного есть. Вот ты, например, когда-нибудь задумывался, почему кто-то может накладывать благословения, а кто-то – нет?
– А что тут думать? – пренебрежительно фыркнул Шмуль. – В ком Света больше, тот и сильней.
Мартин снова улыбнулся:
– А во мне, как считаешь, Света достаточно?
Фей от неожиданности чуть не перестал махать своими стрекозиными крыльями, а потом оглядел ангела, у которого отчетливо засветились кудряшки в темноте, и задумчиво наморщил лоб.
– Согласен… с тобой непонятно получается.
– А как насчет Хель?
Я вопросительно приподняла брови, когда фей в затруднении обернулся, и хмыкнула, когда он прямо на лету врезался в стену, а затем, схватившись за стремительно набухающую шишку на лбу, простонал:
– Зло в чистом виде – вот что такое Хель!
– Тогда в ней не должно быть Света, правда? – Мартин невозмутимо прошествовал мимо. А затем обернулся и добавил: – А если Свет есть, то кем ее тогда считать: светлой или же темной?
– Не знаю и знать не хочу! – прошипел под смешки остальных Шмуль и, сердито зажужжав, снова умчался вперед.
– Вот и никто не знает, – удовлетворенно кивнул ангел. – А в той книге, возможно, найдется ответ.
Тихонько похихикивая над раздраженным феем, мы добрались до библиотеки и по очереди прокрались внутрь. Охранных заклинаний на входе не было – Старая Жаба не препятствовала нашему стремлению к знаниям, поэтому двери здесь были открыты круглосуточно. Правда, мало кто тратил отведенное на сон время на такое сомнительное удовольствие, да и не всех секций это правило касалось, поэтому мы притихли и дальше уже пробирались на цыпочках.
– Вот теперь осторожно, – прошептал Шмуль, лавируя между стеллажами. – Обычно в такое время тут никого нет, но я лучше посмотрю.
Мы послушно остановились, пока он описывал круги под потолком, и уже свободнее двинулись дальше, когда фей вернулся, отрицательно качнув головой.
Библиотека в УННУНе обширная, старая, богатая и занимает сразу четыре огромных зала, в которых находится столько книг, что мне за всю жизнь не перечитать. Когда-то в их расположении была строгая система, но после того, как какой-то умник испортил управляющее заклинание, никто не утруждал себя систематизацией. Единственное, что позволяло ориентироваться в бумажном хаосе, – это чудом уцелевшие хрустальные шары наподобие тех, что используют гадалки. Всего их четыре – по одному на каждый зал. Подходишь к нему, говоришь название книги или тему, по которой ищешь материал, – и лови потом пикирующие с полок фолианты, которые по закону подлости всегда метят в лоб. Сумеешь поймать свою книгу – идешь, читаешь, а после того как закончишь, эта мерзавка сама вернется на место. Упустишь какую-нибудь из рук – все, считай, на три дня без материала остался, потому что работающий с перебоями шар, скорее всего, посчитает, что ты ее недостоин.
Словом, лишний раз в библиотеку студенты не заглядывали. А написание каждого реферата считалось изощренным издевательством над учеником. Никто даже не удивлялся, если свою работу студент сдавал, потирая свежий фингал под глазом. Или мазал целебными настоями вздувшуюся на затылке шишку.
Самое печальное, что чинить систему никто не брался – полноценные маги в Мире долго не задерживались, так что с каждым годом библиотека все больше становилась похожа на заполненный хламом чердак.
– Сюда, – шепнул фей, когда мы добрались до середины третьего зала, и юркнул куда-то в сторону. – Между семнадцатым и восемнадцатым стеллажами иллюзия висит – там не стена, а проход. Заходите.
Надо же…
Я остановилась в указанном месте, с удивлением рассматривая глухую, выглядящую абсолютно настоящей стену. Ни трещинки, ни щелочки – сплошной монолит. Даже когда касаешься, кажется, что чувствуешь идущий от нее холод. Впрочем, нет – рука потихоньку проваливается, погружаясь словно в вязкий кисель. Но ни пальцев не разглядеть, ни того, что перед ними.
Брр…
А ведь, если подумать, иллюзия сложная. Сколько раз я тут была за три года? А остальные? Мы что, настолько невнимательны?
– Артефакт для отвода глаз я уже снял, – прошептал прямо из-за «стены» Шмуль. – Хороший был, зараза. Три года мимо него летал – ничего не чувствовал. А на днях у него заряд истощился, вот я и заметил… Да быстрее давайте! Ловушек там нет – я уже посмотрел!
Мы, переглянувшись, после недолгого колебания все же сдвинулись с места и по очереди нырнули прямо в «стену», за которой по привычке сгрудились, словно в ожидании угрозы, и настороженно огляделись.
Ничего особенного, кстати. Обычный пустой коридор, освещенный одним-единственным крохотным фонариком и ограниченный двумя (не пустующими, между прочим) стеллажами, в конце которого виднелась такая же обычная дверь. На этот раз – вроде настоящая, металлическая и покрытая какими-то письменами. Более того, оттуда так отчетливо тянуло чем-то нехорошим, что оборотень ощутимо передернулся, словно от холода, а Мартин категорично заявил:
– Я туда не пойду!
– Тебя и не просят, – закружился над его головой Шмуль. – И Зыряну с Васькой лучше остаться – думаю, внутрь лучше заходить только темным.
– Да уж, – поежился оракул, – что-то мне не по себе.
– Закрытая секция, – пожал плечами фей, подлетая ближе. – Вернее, один из множества тупичков, которые как раз и называются закрытыми. Ну что? Кто со мной?
– Уверен, что ее надо непременно открывать? – с сомнением покосилась на дверь Улька. – Мы же вроде только на разведку сегодня собирались.
– А чего тянуть? Вась, ты что-нибудь чуешь?
– Чую, – мрачно отозвался оборотень. – Проблемы я чую… хотя ловушек нет. По крайней мере, явных.
– Насчет проблем соглашусь, – задумчиво пожевал губами Зырян, ненадолго прикрыв глаза. – Ощущение есть такое… поганенькое. Мерзкий такой запашок припрятанного под слоем листьев дерьмеца. Но Хелька правильно сказала: если есть добыча – надо брать. А если нельзя взять, то надо разрушить, чтоб другим не досталось.
– Когда это я такое говорила? – совершенно искренне изумилась я.
– Ну, может, не сказала, а еще скажешь… Не помню, все очень смутно, Хель… – Зрачки оракула неожиданно заволокло мутной пленкой предвидения. – Но ты должна будешь шагнуть навстречу первой. Тогда найдешь ее, если будешь хорошо искать.
