Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки
Кто, куда, зачем... И ведь не отстанет, пока не докопается до сути.
- Вива. Моя стилистка, - соврала самозабвенно. - Сведу рисунок, когда надоест.
Мэл посмотрел пристально-задумчиво, и я забеспокоилась. Похожий взгляд бывал, когда он со стопроцентной точностью чувствовал мое вранье. На удивление Мэл промолчал, приняв объяснение.
Пора поставить точку в истории с "колечком" и получить ответы на вопросы: можно ли избавиться от презента таинственного чудища, и как жить, если ответ на первый вопрос окажется отрицательным? Несомненно, единственным в мире специалистом по Нектам, кусающим заблудившихся студенток, являлся Альрик. Он мог бы рассказать многое о существе, оставившем отметину на моем пальце, а прорехи неизвестности заштопал бы серией опытов и анализов. За небольшим уточнением. Ни при каких условиях Мэл не согласится на обследование в лаборатории профессора, впрочем, как и я. Стало быть, Стопятнадцатый оставался единственной надеждой. Но и без привлечения интуиции я знала, что декан будет настаивать на консультации с участием ученого коллеги.
Что делать? Еще немного подождать? Тем более, причин для паники нет. Я вспомнила: подарок подземного жителя прочно обосновался на пальце после гибели Радика и исчез после пробуждения в медстационаре. Даже нападение Эльзушки не пробудило "колечко". Наверное, потому что больше нет причин для оцепенелого страха, сковывающего рассудок.
После третьего занятия декан сообщил, что наш сигнал по злоупотреблениям комендантши рассмотрен, и начата поспешная проверка административно-хозяйственного комплекса общежития. Подозрения оправдались. Выявлены многочисленные случаи превышения полномочий, взяточничества и воровства. Чтобы не выносить сор из избы, то бишь из института, комендантше предложили добровольно сложить полномочия.
Ну, народную версию трагической судьбы уволившейся тётки-вехотки мы успели выслушать от Капы, а теперь Стопятнадцатый сообщил то же самое на официальном языке от лица администрации. Генрих Генрихович подтвердил слухи о предстоящей грандиозной перестройке первых двух этажей. А еще, дабы впредь должностным лицам неповадно было мечтать о присвоении казенного добра, за исполнением строительных смет обязали следить ревизионную комиссию из числа ректора, проректрисы и деканов трех факультетов. Завхозше объявили строгий выговор за халатность при списании и снятии ежемесячных остатков в общежитии. Сперва её хотели изгнать из института на пару с тёткой-вехоткой за сговор, но завхозше удалось оправдаться и доказать непричастность к махинациям бывшей комендантши.
Бедняга Агнаил, - пожалела я парня. Его возлюбленную оклеветали под горячую руку. Наверное, солнечный горнист утешает подругу в перерывах между звонками.
А Стопятнадцатый басил, витая мыслями в далёком далеке.
Нам с Мэлом, как прожекторам, вскрывшим нарывы и язвы на теле института, администрация решила вручить вознаграждение в виде обещанного комендантшей уголка из мягкой мебели и карнизов. И пары тумбочек. А нескольких стульев с мягкими сиденьями.
Я изумленно уставилась на декана, а потом перевела вопрошающий взгляд на Мэла. Что означают щедрые подарки? Нам предлагают взятку за молчание?
Мэл прокашлялся:
- Видите ли...
- Понимаю ваши сомнения, - согласился Стопятнадцатый, недослушав. - Поверьте, вознаграждение не преследует особого умысла. Мягкий уголок давно списан, а в общежитии нет свободных комнат достаточного размера, в которых можно поместить мебель без ущерба для свободного пространства. Так что придется выбросить диван и кресла, как полагается. Насчет прочего инвентаря можете не беспокоиться. Запасы таковы, что их хватит, чтобы укомплектовать все жилые помещения общежития и карнизами, и тумбочками, и стульями.
Я пригляделась к Генриху Генриховичу. Интуиция сообщила, что он честен с нами и не намеревается просить о молчаливом сговоре. Да и бесполезно шифроваться. Кому надо, тот давно пустил слухи, гуляющие по институту.
Совесть колебалась недолго. Сотые доли секунды. Потому как стало жалко мебель, которой забронировали место на помойке.
- Отменные пружины. Класс! - разлегся на диване Мэл, в то время как я обсиживала то одно, то другое кресло. - Иди сюда. Поваляемся.
Мы повалялись с полчаса. Мэл потянулся за футболкой, упавшей на пол.
- Не хватает штор, - показал на свежеприкрученный карниз с кольцами. - Выбирай любые.
И выберу. В тон, в цвет, в стиль. И еще кучу хозяйственных мелочей по составленному списку. Живем!
После очередного допзанятия Стопятнадцатый вручил заявление об увольнении с должности младшего помощника архивариуса, подписанное ректором, и Мэл вздохнул с непонятным облегчением. Неужели стыдится, что его девушка подрабатывала за гроши в архиве? А я не испытываю неловкости. Любая работа имеет право на уважение.
- Теперь можете увольняться, милочка. Процедура аналогична приему на работу, - объяснил декан.
Процесс проистекал при молчаливом присутствии телохранителей, следовавших за мной по пятам. Слагая с себя трудовые обязанности, я посетила отдел кадров с получением обходного листа, бухгалтерию, столовую для персонала, библиотеку и медпункт.
Картавый специалист по дебетам и кредитам насчитал к вручению шестьдесят три с половиной висора, объяснив, что больничный лист за два с половиной месяца оплачивается в половинном размере оклада, плюс мне полагается компенсация за вынужденный отпуск по вине работодателя. Поначалу я брезгливо взяла расходный ордер на выдачу мелочевки, но потом вспомнила совет Вивы: деньги на дороге не валяются. Нужно ценить каждую монетку.
Морковка заявила, что типун на языке со временем исчезнет.
- Периодическое обновление типуна - раз в полгода. К указанному времени введенный состав растворится.
Фельдшерица не забыла удалить с пятки фискальную полоску, отчитывавшую рабочее время тщательнее любого табеля.
Распрощалась я и заведующей преподавательской столовой, ни разу не побывав в изысканном общепите и не заказав индивидуальное меню. А в библиотеке произошло неожиданное спотыкание. Бабетта Самуиловна уведомила, что на мне числятся два справочника.
"Куда заныкала?" - вопрошал суровый взгляд из-за очков. - "Порвала на туалетную бумагу?"
Куда, куда? - лихорадочно вспоминала я, выискивая ответ в закоулках памяти. Книги остались в швабровке! В тумбочке!
И чтобы процедура увольнения завершилась, нужно вернуть книги.
Мэл, сам того не подозревая, облегчил мне жизнь. Вечером он принес пару пустых коробок.
- Ты теперь "мертвая душа". Завтра соберешь вещи, и сдадим твою комнату.
Я растерялась. Конечно, рано или поздно швабровка перекочевала бы в фонд незанятого общежитского жилья. Но "рано" наступило неожиданно быстро. Захудалая комнатушка оставалась для меня пятнышком личного пространства в противовес совместным просторам на четвертом этаже. Секретным запасным аэродромом.
