Гадина Петровна (СИ) - Платонова Вера
Ровена села за стол, выдохнула и начала писать: 'Меня зовут Вострикова Галина Петровна. Мне 48 лет. Я работаю…"
Глава 21
Секреты памяти
Глава 21. Секреты памяти
Меня зовут Вострикова Галина Петровна. Мне 48 лет. Я работаю главным бухгалтером централизованной городской библиотечной системы г. Красноярска. Отец — Востриков Петр Иванович. Мать —?
Я родилась в с. Ивановка Назаровского района. Детей нет. Замужем не была.
Она замерла, занеся руку с пером над листком бумаги, не замечая, как с золотого стержня стекает темная капля и оставляет на листе уродливую кляксу.
«Замужем не была».
Не была, но ведь собиралась. Сколько ей было? Двадцать два, двадцать три? Она только закончила университет и работала помощником бухгалтера за копейки в небольшом издательстве местной газеты.
У нее были длинные светлые волосы до поясницы и миниатюрная фигурка. Поклонников — тьма, любого помани — прибежит. Но уже на четвертом курсе она встретила свою любовь. Витя учился на прикладной геодезии. По окончании учебы они сняли на двоих старую убитую однушку в спальном районе города. Вместе отдраили ее, привели в порядок, Галя сама подшила шторы с красными маками на белом, привезенные из дома, хотя к рукоделию никогда не проявляла интереса, и повесила их на кухне. Получилось уютно.
Витя устроился не по специальности, продавцом в магазин бытовой техники, что-то зарабатывал. Вместе они мечтали о том как поженятся, накопят на квартиру, и будут обустраивать собственное жилище. Как Галя сделает там все по своему вкусу, особенно детскую. Но мечты так и не сбылись.
Случайно вернулась, случайно застала на крошечной кухне в их с Витей квартире рыжую наглую девицу, курящую в форточку. И смущенного жениха: мол, ну что отпираться, раз уж так получилось. Давно хотел сказать, но не знал как. Да и новая внезапная любовь не из простых — дочь директора магазина. А это значит, что копить на квартиру не нужно — папа подарит, работать до седьмого пота лишнее — повышение, считай, итак в кармане. А ты прости и отпусти.
«Детей нет».
— С твоим здоровьем, деточка, — говорила ей спустя три недели женщина в душном кабинете с кушеткой и разваливающимся креслом, — аборт — прямой путь к бесплодию. Знаешь, сколько я таких видала? Потом прибегают с вытаращенными глазами: сделайте что-нибудь! А что я сделаю? Первая беременность. Ты иди, подумай хорошенько.
Но Галя, сжав зубы, мотала головой:
— Не передумаю. Я все решила точно.
А куда ей этого ребенка? Кто кормить будет, поить их обоих? К родителям, которые спивались в своем совхозе, и плевать хотели на ее проблемы? Родить на свет еще одного никому ненужного человека?
— Ну как знаешь, — пожимала плечами женщина. — Ты девочка красивая, и с ребенком на руках найдешь мужика себе. И не таких берут.
— Не надо мне никаких мужиков. И детей тоже.
Тем же днем она приползла в свою квартиру с красными маками на шторах, лежала, согнувшись в позе эмбриона, и рыдала навзрыд. И больше никогда в своей жизни не плакала. Слёзы иссякли, закончились, будто разом атрофировались обе слёзные железы. А на следующий день на работу пора.
И она работала. Железная самодисциплина, интерес к своему делу, готовность быть на работе круглые сутки, не отвлекаясь на семью, — решают. Заработала себе на двушку в центре города с хорошим ремонтом, на дачный домик в черте города, на приличную одежду, отложила что-то в накопления. Волосы давно обрезала по плечи и ходила с коротким и низким хвостом или пучком.
А в мужчинах меркантильный интерес за версту видно. Тот, кто говорит, что женщины продажные, вы с представителями сильного пола общались? Первый вопрос при встрече: а кем работаешь? Второй: квартира своя или в ипотеке? И заметно, как интерес в глазах то загорается, то утихает. А сколько разговоров о том, что женщинам только и нужно, что их деньги!
Пожила с одним, лентяем и халявщиком, потом с другим, алиментщиком. Смысла не увидела. Спасибо, жизнь вовремя сняла розовые очки.
Она никого не простила, и ничего не отпустила.
Королева заметила черную кляксу на листке. Переписывать нужно! Смяла бумагу в комок, начала другой лист. Написала заново про себя, про свою жизнь, про то, как попала сюда. Присыпала тальком, сдула остатки и аккуратно сложила записки, спрятав затем на груди. Прежний листок изорвала на мелкие кусочки и выбросила с балкона, чтобы ветер разнес по разным уголкам резиденции Палмера.
— Ровена? — лорд встревоженно смотрел на неё.
— Что, Нат?
— Все в порядке?
— Все хорошо. Мне нужно побывать на рудниках. Собирайся, ты поедешь со мной.
— Но зачем? Пусть рудниками занимаются рудокопы, гномы, или кто там, в конце концов! Я уверен, что там грязно и скучно. Иди лучше ко мне под бочок, или укушу, — он картинно расправил мощные руки.
— Ты ж мой серенький волчок! А на рудники собирайся, считай, командировка. А теперь — во дворец. Светает, а работы непочатый край.
Они вышли в благоухающий цветочными ароматами сад: здесь розы цвели уже в начале лета. Кустовые, усыпанные мелкими цветами, огромные пионовидные, но самые ароматные — полудикие и чайные сорта. Белые, красные, желтые, персиковые, и, любимицы Натаниэля, — редкие и капризные черные бархатные розочки, — любой вид и сорт можно было отыскать в этом дивном саду. И каждый день он срывал для нее одну с неизменным вопросом: «Какую сегодня?». Первый раз она выбрала черную, это было символично.
— Ну что? Какую? — спросил лорд.
Королева пробежалась глазами по саду.
— Белую. Кустовую. Нет, нет, нет, не эту, — она остановила его, когда он протянул руку за ближайшим цветком. — Слишком просто. Именно вон ту! — Она показала на цветок, распустившийся на самом верху металлической обрешетки высоких ворот.
— Ха! — засмеялся Палмер. — Легко!
И он, действительно легко, как черный кот, вскарабкался на ворота, с победным криком сорвал трофей, и бросил цветок к ногам своей королевы. Чем изыскал благодарный поцелуй и аплодисменты дамы сердца.
Остаться в этом саду навсегда и гулять с прекрасным мужчиной под руку! Если цена этому — потерять воспоминания о не самой удачной и счастливой жизни, то почему бы и нет? Но забвение страшило королеву. Подсознательно она чувствовала, что память нужно держать как можно дольше, цепляться за нее, искать выход.
Может быть, открыться ему? Все рассказать? Какая она настоящая. И с души сразу спадет камень, станет легче. Но как он отреагирует, если поверит? Узнает, что она не так молода, не так красива. Это безвозвратно изменит их отношения, наверняка, в худшую сторону.
Она ехала во дворец молча, поджав губы. Нат пытался балагурить, веселить и безуспешно применял весь свой арсенал шуток и комплиментов, пока не сдался, и тоже не замолчал.
Начать она решила с самого близкого восточного рудника. Помимо лорда она взяла с собой Дефорта и пару проверенных воинов. Государство оставила формально на Мартина, но на самом деле, естественно, весь груз ответственности лег на плечи главного советника, ибо никто не ожидал от молодого короля рациональных решений. Теофиль клятвенно обещал при любых происшествиях сообщать ей обо всем. По отряду королевского учета все необходимые указания под запись получила Софи, которая с гордостью за оказанную честь заверила королеву, что не подведет.
— Что за глупую моду ввела новая королева? — проходясь гребнем по густой рыжей шевелюре, говорила новоприбывшая дама своей подруге. — При дворе царит полное уныние и серость.
На кровати лежало наспех снятое бледно-розовое платье.
— А эти воротники! Как вы это все выносите. Такое фи!
— Говорят, она воспитывалась в большой строгости при монастыре в Фэй, — полушёпотом объясняла ей пухленькая брюнетка.
— А что ты шепчешь? Боишься что ли, что она тебя услышит? — поддразнила ее рыжая.
