Хозяйка магического экспресса (СИ) - Милованова Анастасия

— Конечно, гратта, сразу после окончания обыска. Вы позволите? — Ремер приближается ко мне вплотную, возвышаясь надо мной на целую голову, и тянется к двери за моей спиной.

— Там ванная комната, — цежу я сквозь зубы.

— Полная ваших грязных тайн? — усмехается в ответ командор. — Что ж, тогда придется мне немного испачкаться.

Не обращая внимания на мои возмущенные окрики, Рикард отодвигает меня со своего пути и заходит в комнатку.

Что ж малышка, я пыталась…

— Хм, действительно, просто ванная, — впервые в голосе Ремера проскальзывает хоть какая-то человеческая эмоция.

Стойте, как просто ванная? Где девчушка?

Я заглядываю в комнату и вижу, что она действительно пуста. Но спрятаться в ней негде. Разве что в корзине с бельем, но ведь она совсем маленькая!

Впрочем, эта же мысль, видимо, посещает и командора. Он наклоняется на корзиной ровно в тот момент, когда подошедшая Миранда начинает причитать:

— Да где ж это видано, чтобы грат копался в нижнем белье незамужней гратти! Командор, это уже ни в какие рамки приличия не лезет!

Я вижу, как Рикард морщится. Но от корзинки всё-таки отворачивается, смотрит на Миранду с возрастающим раздражением.

— Гратта Лидос, еще одно слово и я арестую вас за препятствование следствию.

Моя экономка тут же замолкает, испуганно поглядывая то на меня, то на командора. Но этой заминки хватает — в купе вваливаются еще два жандарма, отвлекая на себя внимание своего начальника.

— Командор, Редмор и Афинер только что видели, как кто-то спрыгнул с поезда!

— Так чего вы всё еще тут?! — лицо Ремера моментально искажается гримасой гнева. — Быстро в погоню!

Его подчиненные бледнеют и стремительно выбегают из купе, а их глава лишь раздраженно одергивает манжеты своего форменного кителя. Молча выходит из ванной и уже на пороге купе бросает на нас с Мирандой предостерегающий взгляд:

— Всего хорошего, милые гратты. Однако смею предупредить, — глаза Рикарда режут стальным холодом, — будьте осторожны и внимательны на своём пути. Так же, как и мы будем присматривать за вами. До встречи!

— Да чтоб тебе рельсы попутать, вобла ты сушеная, — разражается ругательствами Миранда, как только дверь за командором захлопывается.

— Тише, Мири, не ровен час, вернется! — я успокаивающе похлопываю подругу по руке. — Иди, проверь пассажиров, я скоро к вам выйду.

Я вижу, что она хочет что-то у меня спросить, но лишь машу головой. Пока я сама ничего не выясню, нечего говорить. Помощница споро покидает купе и тут же принимается за дело — загоняет наших клиентов обратно по своим комнаткам.

А я прохожу в ванну и, присев у корзинки, откидываю верхние сорочки. Малышка, свернувшись клубком, испуганно вскидывает голову и смотрит на меня. Но когда узнает, робко улыбается мне и как-то совсем умилительно вытирает нос длинным рукавом пальто.

— И что же мне с тобой делать? А? — спрашиваю я, невольно улыбаясь в ответ.

*Грат, гратта, гратти — вежливое обращение к мужчине, женщине и юной девушке.

Глава 1. Маленькие обжоры и старые счеты

В вагоне-столовой в этот час никого нет. Кроме меня, малышки Розмари и щебечущей над нами Миранды. Девочка сидит напротив и жадно ест уже вторую тарелку фирменной похлебки моей помощницы.

— Крошка, да откуда же ты? — тем временем спрашивает Миранда, ставя на стол корзинку с ароматными булочками и чашку имбирного капучино для меня.

— Папа сказал мне спрятаться, а сам убежал. Жер-р-рдей увел! — она приподнимает ложку вверх, будто бы говоря: вот какой у меня храбрый папа!

Миранда хватается за сердце, я же удивленно вскидываю брови. Жердями жандармов называют лишь в определенных кругах. Преступных, если уж быть точной. И всё из-за специфического оружия законников — телескопических жезлов, проводящих магию носителя.

— Доченька, где же ты таких слов нахваталась? — вновь заквохтала Мири, присаживаясь рядом с малышкой.

— Так и папа так говорит, и друзья его, — Розмари невинно округляет на нас свои кукольные глазки.

— И кто же твой папа? — мягко улыбаюсь я, поднося чашку ко рту.

А сама превращаюсь в слух, внешне стараясь сохранять видимость спокойствия. Лишь легкая дрожь в пальцах выдает мое напряжение. Скользящие рождаются только в тех мирах, где добывают армелит. Минерал, что позволяет поездам путешествовать сквозь грани миров. Учитывая, что я и сама родом из такого шахтерского мирка, узнать, кто же отец малышки для меня жизненно необходимо.

— Пир-р-рат! — довольно улыбнувшись, отвечает малышка и вновь опускает нос в чашку с похлебкой.

Мы переглядываемся с Мирандой, и в ее глазах я четко вижу тревогу. Пираты, мародеры и прочая шушера нам вовсе не нужна. Лишнее внимание к «Торопыге» означает и повышенный интерес к моей персоне. А я столько лет потратила на то, чтобы стать как можно незаметнее.

— Все мужчины в чем-то пираты, одни похищают твои сбережения, другие — сердца — отвечаю я, деликатно ставя чашку на блюдце. — Твой из каких будет?

— Мой папа из благородных! — насупившись, отвечает Розмари.

— Значит сердцеед, — делаю вывод я и поворачиваюсь к Миранде. — С таким справимся.

Помощница осуждающе смотрит на меня, будто бы говоря, что такие темы с маленькими девочками не обсуждают. А я и не спорю — никогда не умела находить общий язык с детьми.

— А еще что-нибудь тебе папа сказал? Кроме того, чтобы спрятаться? — продолжаю расспрашивать малышку, отводя взгляд в окно.

За стеклом проносятся привычные виды Межмирья. Удивительного по своей красоте пространства между мирами. Яркие всполохи невидимых звезд и разноцветное сияние неизвестной пыльцы, что вьется лентами, заполняют это странное место. Ничто, сквозь которое проложены призрачные пути наших поездов. И только Скользящие могут сходить с этих троп, прыгая куда им заблагорассудится.

— Папа сказал, что гратта Агата поможет мне и спасет от жердей, — девочка вытягивает руку прямо на столе и устраивает голову на сгиб локтя. При этом отчаянно зевает, но старается держать глаза открытыми.

Я перевожу взгляд на нее и тут же напрягаюсь. Вокруг малышки вновь проявляются всполохи зеленого цвета. Миранда рядом замирает, судорожно сжимая в руках поднос, а я глубоко вздыхаю. Призываю свою собственную силу, чтобы успеть перехватить нашу гостью. Чтобы она не прыгнула прямо в поезде, иначе жандармы вернутся. Пройдут по нашему следу и тогда мне конец.

— Розмари, — зову девочку и касаюсь ее теплой ладошки своими пальцами.

Малышка вскидывает голову, и в ее глазках я вижу переливы изумрудного цвета. Но магия не её! В тот момент, когда догадка вспыхивает в моей голове, столовую заливает яркая вспышка, на миг ослепляя нас. Я слышу испуганный вскрик девочки и удерживаю ее за руку, чтобы и она на эмоциях не сорвалась.

Спустя секунду зрение возвращается и увиденное заставляет меня вскочить с гневным криком:

— Ах ты, зараза!

— Агата! — тут же одёргивает меня Миранда. — Не ругайся!

— Нет, ну ты посмотри! — еле сдерживая негодование, я показываю на своего фуршуньчика, который сидит рядом с Розмари и с интересом обнюхивает нового для себя человека. — Он же опять где-то армелита натрескался!

Фуршунь, этот маленький зверёк, больше похожий на смесь землеройки и котёнка, обиженно пищит на меня и одновременно ластится к девочке. Та умилительно смеётся и совсем без страха берёт малыша на руки, почёсывает ему между ушками.

— Агата, а когда это Кропалёк так спокойно шёл на руки к чужим? — Миранда с удивлением рассматривает эту картину.

— Никогда, — бросаю я, не отводя взгляда от довольно урчащего зверька. — Он и мне-то не сразу дался.

Кропалька мне подарил дядя Руперт, бывший владелец "Торопыги" и мой приёмный отец. Подарил, чтобы фуршунь скрывал следы моей нестабильной магии. Эти малыши живут в армелитовых шахтах и помогают найти рудоносные жилы, поскольку минерал для них — самая большая сладость. А объевшись им, начинают скакать в пространстве и даже между мирами, как попрыгунчики, что в моём случае очень помогало скрыться от жандармов. Любую вспышку скользящей магии списывали на Кропалька.