Выход в свет. Внешние связи (СИ) - Хол Блэки
— Какой выбор? — переспросила я глупо, чуть не подпрыгнув от радости, что разоблачение не состоялось.
— Это ты должна знать, какой. О чем думала, о том и выбор.
Как Аффа и обещала, она прочитала по заварке одно слово.
Мне предстоит выбрать. Что? Или кого?
Ведь я думала о Мэле, пока пила чай.
Чаепитие разморило.
— А мне позвонил Сергей, — сказала соседка.
Я подняла удивленно брови.
— Тот, который подвозил на машине, — уточнила девушка.
— А-а. Уже?
— Ну да. Пригласил в цирк.
— В цирк?!
Смешно, взрослый дяденька приглашает взрослую тетеньку на представление для детей.
— Что ржешь? — насупилась Аффа. — Между прочим, там идут гастроли труппы Sabsidi[50], и билеты раскуплены на два месяца вперед.
— На клоунов и гимнастов с собачками?
— Балда ты, поэтому не обижаюсь. Сразу видно, что из захудалой провинции. Там выступают сабсидинты[51]. Представь, человека замораживают с головой в стеклянном кубе, а потом он, как ни в чем не бывало, выбирается оттуда. Или огненные артисты: заходят в горящую камеру и выходят оттуда целыми и невредимыми. Еще есть те, кто на глазах меняет пигментацию кожи или складывается в коробку, потому что кости имеют необычное строение. А коронный номер — прозрачный человек! По нему можно анатомию изучать.
— Это же мутанты, — опротестовала я щенячий восторг. — Люди с отклонениями в организме, практически с уродствами, а ты будешь хлопать и восхищаться. И не совестно? По-моему это унижает их.
— Эва, ты живешь в мире, где принято считать, что верх — это верх, а низ — это низ, потому что таких как мы, большинство. Вдруг, наоборот, мы с тобой — настоящие уродины?
— Скажешь тоже, — растерялась я перед неожиданным выводом.
— Какая ты впечатлительная, — хихикнула девушка. — Некоторые из тех, кто имеет физические недостатки — в нашем понимании — развивают их с помощью тренировок и висорики, а потом выставляют на публике. Почему бы не заработать, если народ валит валом?
— Значит, Сергей тебе понравился?
— Он приятный и с ним просто.
— А как же Костик? — напомнила я о музыканте.
— Поезд проехал эту станцию, — беззаботно махнула рукой Аффа.
— А тот горнист? Который помог тебе собрать тетради на крыльце, помнишь?
— Помню, — сказала соседка, и её беззаботность улетела как дым. — Знаешь, Эва, наверное, наша встреча была сном или показалась мне. Я ведь тогда загадала, что если увижу кого-нибудь из горнистов, то вцеплюсь мертвой хваткой и вытрясу всю душу, чтобы поговорить с моим черненьким. Но, видно, не судьба.
Может, оно и к лучшему. У девушки из приличной висоратской семьи и у парня с западного побережья не вышло бы ничего хорошего, как не получилось бы ничего путного между мной и Мэлом. И хотя Аффа нагадала, что мне предстоит сделать сложный выбор, исход давно предрешен. Профессор так и сказал: неважно, какими путями я буду добираться до своего будущего, потому что оно уже написано свыше.
Наверняка Марат приехал домой и обнимает родных, — предположила я, и от этой мысли заныло сердце. Каково сейчас на побережье? Стоят морозы или потепление, как здесь?
Перед глазами встала картинка из видений прошлого — проволока, будка, пес на толстой цепи, рвущийся из ошейника. Неожиданная вспышка высветила в памяти бревенчатый домик, дым из трубы, окошко, горящее огоньком в ночи, нетронутую белизну сугробов выше человеческого роста, отяжелевшие от снега еловые лапы и протоптанную узкую тропинку, ведущую к крыльцу.
— Спать пора, — поднялась я, чтобы скрыть накатившее волнение.
— Ой, Эвка, теперь уж не знаю, завидовать тебе или нет, — вздохнула девушка. — Как ты умудряешься быть спокойной? Меня на сто рядов перетрясло, хотя никуда не еду.
Как-как? Всего лишь выпила половину профессорских капель.
Воспользуюсь-ка моментом, пока соседка добрая.
— Аффа, ты не замечала что-нибудь подозрительное в нашем блоке? — спросила я, пока она умывалась у раковины.
— Например?
— Ну, не казалось, что за тобой подглядывают или подслушивают?
— С чего ты вдруг стала мнительной? — прищурилась Аффа.
— После того, как замок залили клеем, — выкрутилась я.
А что, вполне приемлемое объяснение фобии. Любой человек беспокоится о собственной безопасности.
— Висорически это вряд ли осуществимо, сама знаешь, — сказала девушка.
Знаю. Как правило, жилые и прочие важные помещения изолируют от подслушивания и подсматривания при помощи волн дешевым и широко распространенным способом — добавлением в отделочные материалы специальных компонентов, гасящих и отражающих направленные вис-возмущения. Другой вопрос, когда защитные функции отделочных материалов заканчиваются или истощаются, то есть облезает краска, отклеиваются обои или осыпается штукатурка. В частности, ремонт первого этажа, затеянный комендантшей, предполагал восстановление неприкосновенности студенческих жилищ, потрепанных многочисленными поколениями сменяющихся жильцов.
Что ж, остается надеяться, что свежая побелка в швабровке, измазывающая всё, что к ней прикасается, препятствует слежке через стены, а непрокрашенные островки на двери достаточно малы, чтобы просунуть в них вис-глазок.
— А технические средства? — не отставала я от соседки. — Например, камера или подслушивающий жучок в душе?
Аффа задумалась, а потом, покраснев, бросилась в указанное место. Мы обошли все уголки нашего закутка, и везде девушка замирала с закрытыми глазами на пару минут, втягивая носом воздух. Видимо, она тоже приняла близко к сердцу возможный шпионаж.
— Ничего нет, — заключила Аффа, когда мы вышли из пищеблока. — Выдохлась я с тобой, мнительной трусишкой. Руки дрожат, плечи болят.
— Афочка, прости! Будет отдача? Хочешь сиропчику, а? — засуетившись, я всучила соседке пару флаконов с витаминным концентратом.
— Может, и не будет, — пробурчала девушка, разминая шею. — Сама посуди, кому ты сдалась, чтобы оснащать наш задрипистый закуток шпионскими штучками? А замок поменять не мешало бы, — заключила, разглядывая свою дверь.
Пусть я бесстыже воспользовалась способностями Аффы в качестве следопыта, но от сердца отлегло. Стало быть, птичка невысокого полета не удостоилась повышенного внимания заинтересованных лиц, и они не стали следить за мной в бытовых условиях. Заинтересованным лицам хватило одноразовой слежки на машине, потому что я оказалась понятливой девочкой и не стала провоцировать недовольство высоких персон.
Не нужно вглядываться в темноту ночного неба, затянутого слоем туч, чтобы понять, где сейчас луна. За годы, прожитые в столице, Альрик досконально изучил зимний путь по небосклону: по скользящей, из-за угла соседнего дома за крышу другой высотки.
— Мир дому твоему. Как Инга и дети? — спросил в трубку.
— Инга передает привет. Макс и Алеф увлеклись препарированием земноводных. У Сибы режется верхний клык слева.
— Сочувствую.
— Переживем, не впервой.
— Луна растет.
— Без тебя знаю. Ты для этого позвонил? — спросил с ехидцей Айк.
— Нет, — ответил Альрик после недолгой паузы. — Появилась пришлая. И свободная. По доброй воле, на моей территории.
На том конце воцарилась тишина.
— Шутничок, — коротко хохотнул зять. — Врешь!
Альрик не ответил.
— Тогда готовься, — выдал пораженный Айк через некоторое время. — Скоро за ней придет рассвирепевший отец или пожалуют братья.
— Встречу с распростертыми объятьями.
— Ну-ну. Не покалечь будущих родственников, — хмыкнул зять. — И все же… Неужто сама пришла?
— Сама. Это предназначение. Судьба.
— Ишь как запел. Не узнаю тебя, Ал. И каково это? Я уж стал забывать, как было у нас с Ингой.
— Она смела и пуглива одновременно. Я слышу её запах, чувствую биение сердца как своё.
