Юлия Славачевская - Непросто Мария, или Огонь любви, волна надежды
– Мария? Чем могу помочь?
Ну, теперь Вольдемар в надежных руках! Кавалерия прибыла!
– Вызовите, пожалуйста, ему «Скорую», – показала я пальчиком на Вольдемара.
Сосед Евгений окинул взглядом меня с головы до ног и молча удивился.
– А то парамедики не хотят ко мне ехать…
Евгений спал с лица, внезапно задумавшись – а почему не хотят? Но телефон все же вытащил и вызвал.
– Спасибо! – радостно прощебетала я. Утешила милосердного благодетеля: – Теперь его смерть будет на вашей совести! – И ушла домой, опасаясь добить Вольдемара сочувствием, если, не дай бог, останусь рядом.
– Видео будем смотреть позднее! – сообщил мне Диего, скрючившись от хохота и стремительно багровея. – Иначе мне тоже понадобится труповозка!
– Тебя им не отдам, самой нужен! – серьезно сказала я и пошла пить кофе.
Глава 10
Душа болит, а сердце плачет.
Налей сто грамм и дай им сдачи!
– Смотри, какие цветы! – Мне на колени упала целая охапка полевых цветов: лютики, васильки, ромашки, даже пара одуванчиков.
– Красивые, – безучастно сказала я, смахивая цветы с коленей на землю. – Зачем они мне? Я умерла. Меня больше нет. Сгорела.
Мигель встал рядом на колени, обхватил мое лицо ладонями и заставил смотреть на себя.
– Глупости! Красивой девушке нужны цветы! Потому что ты – это ты. – Синие глаза заглядывают в самую душу. – Потому что ты живая. Потому что лето. Потому что я тебя люблю!
Большие сильные руки обнимают плечи. И горячие, сладкие, требовательные губы на моих губах, от которых тает стылый лед на сердце…
Мир подернулся влажной пеленой.
– Ты не создана для этого. – Убеждающий голос Мигеля из-за моей спины.
Его смуглая рука ласково поглаживает грудь. Ощущение твердого горячего тела, прижатого к моему. И внутренний покой, как будто я дома.
– Я согласилась, – ответила ему. Ум противоречит, а тело придвигается еще ближе, стараясь раствориться в неге.
– Ты не знала, на что соглашаешься, – говорит мужчина, спускаясь ниже и лаская живот. – Это не по закону. Тебе никто этого не рассказал.
– И что ты предлагаешь? – Я жмурюсь довольной кошкой, чуть ли не мурлыкая под ласками.
– Я спрячу тебя от Рамона, – заверяет Мигель, переворачивая меня на спину. – А потом найду способ избавить тебя от этой грязной и совершенно неженской работы.
– Почему? – прикасаюсь к его лицу кончиками пальцев.
– Потому что я люблю тебя! – И снова синие глаза заглядывают в душу.
Мир снова стал нечетким.
– Ты ее не тронешь! – кричит Мигель, загораживая меня от разъяренного Рамона.
– Она моя по праву создателя! – рычит озверевший мужчина, пытаясь достать меня огненным кнутом. – Она принадлежит мне!
– Она никому не принадлежит! – И Мигель бросается под кнут, закрывая меня собой.
– НЕ-Э-ЭТ! – несется по всей пещере мой крик, когда он падает. – НЕ-Э-ЭТ!
Телохранитель с трудом поворачивает голову, ищет меня взглядом. Синие глаза требуют, умоляют, заклинают: «Беги! Спасайся!» Внутри разливается дикая душевная боль.
– Мигель! – упала я рядом с ним на колени. – Не надо! Не умирай!
– Я люблю тебя, – еле двигаются пересохшие губы.
Мир вокруг погружается в темноту.
– Смотри! – держит меня за волосы Рамон. – Любуйся на своего защитничка, потаскушка.
– Отпусти его, – умоляю я. – Отпусти! Я сделаю все, что ты хочешь!
– Неужели? – гадостно улыбается мой жестокий создатель-тиран. – Какое заманчивое предложение. – И опускает свой кнут.
У Мигеля загораются руки. Ноги. Язычки пламени спокойно шипят на голой коже живота и груди. Он кричит, сгорая заживо.
Расширенными от ужаса глазами я вижу страшное аутодафе, изо всех сил пытаясь отозвать, оттянуть на себя маленьких огненных убийц. Но мой создатель намного старше, опытнее. Он несотворенный высший. Я не могу с ним тягаться в том, чему он посвятил свою многовековую жизнь. Это выше моих сил.
Мои жалкие потуги лишь затягивают жуткую, невыносимую пытку. И я отступаюсь, сначала полностью истощив свою способность повелевать огнем. У меня из глаз текут кровавые слезы, ноги подламываются.
– Не смей, – из последних сил хрипит, дергается в железных путах Мигель. – Не смей ему уступать! Не предавай меня!
Взгляд синих глаз выворачивает душу. Изнутри меня выжигает мое личное пекло.
– Так что? – поднимает мой подбородок оскалившийся Рамон, заставляя смотреть на себя. – Ты согласна?
– Нет! – надрывный крик Мигеля. – Скажи ему «нет!». Не предавай меня, любимая!
Рамон швыряет ему в лицо огненный сгусток. Нет больше синих глаз… У меня больше ничего нет…
– Так что, puta?[14] – ухмыляется мучитель. – Что скажешь… дорогая?
– Нет! – произношу я онемевшими от невыносимой муки губами. – Будь ты проклят!
– Глупенькая! – приближается он к моему лицу. – Проклята будешь ты!
Шквал огня, охвативший Мигеля.
Безумный жар, запах паленой плоти. Пепел, еще сохраняющий форму тела…
Меня больше нет… Я умерла вместе с ним… И вернулась без него…
Миге-э-э-эль!!!
– Тсс, моя хорошая, – сквозь сон тормошат меня чьи-то руки. – Не кричи. Успокойся. Все хорошо. Я рядом.
На минутку я потеряла ориентацию. Голос любимого, его запах, сильные мужские руки. Как это возможно? Я сошла с ума?
– Мигель? – Не поднимаются тяжелые, опухшие от слез веки.
– Диего, – на грани слышимости. – Кто такой Мигель?
– Не важно. – Меня била крупная нервная дрожь. – Он умер. А я не могу больше вспоминать.
– Все хорошо, – повторял Диего как заклинание, пока, словно маленького ребенка, укачивал меня на руках, закутав в одеяло. – Все в прошлом.
Что-то во мне радостно отозвалось на его слова. Да, все в прошлом… Я так устала быть одна. Бороться с темнотой внутри себя. Нести карающий свет. Я устала и могу позволить себе забыться. Смертельно хочу забыться…
Обхватив сильную шею мужчины, я уткнулась в его обнаженный торс, втягивая ноздрями ставший таким родным запах.
– Не отпускай меня, – жалобно попросила, выпуская свою тоску, свою жажду на волю. – Хотя бы на эту ночь!
– Не отпущу. – Диего спрятал лицо в моих волосах. – Только уже утро. И твой сон ушел, растаял, исчез.
– Утро, – скривилась я, не желая оторваться от него и встречать новый день. – Кому нужно это долбаное утро?!
Диего развернул меня, взял мое лицо в ладони и заглянул в глаза.
– Тебе нужно. Потому что ты – живая…
– НЕТ! Не надо! – вырвалась я из его рук, зажимая уши.
Меня затрясло. Опять! Опять эти слова! Не могу их слышать! Не хочу!
Диего оторопело наблюдал за моими метаниями:
– Что слу?..
Всхлипнув, приложила палец к его губам.
– Тсс! Молчи! Молчи, слышишь! Ничего не говори! Только ничего не говори! – И в слезах убежала в ванную.
Спустя какое-то время в дверь ванной постучался Диего и обыденным тоном сказал:
– Не знаю, будет ли тебе интересно, но сосед приклеил на дверь записку, что Вольдемара с куском перил увезли в городскую больницу…
Я мгновенно успокоилась. Дело есть дело. Ну ее, эту любовь, одни неприятности и боль. Работа гораздо важней.
– Зачем ему перила? – удивилась я, натягивая шелковый халатик и распахивая дверь. – На память, что ли? Их можно было спокойно разжать и вытащить этого остолопа!
– Подожди! – довольно ухмыльнулся Диего. – Сосед написал, что ребята из МЧС так и сделали, но Вольдемар снова запихал туда свою башку. И так тринадцать раз. После чего спасатели взбесились и просто вырезали кусок перил вмести с ним, чтобы сэкономить время. Хотя были желающие сэкономить время и сразу уронить его с этими перилами вниз.
– Передай йогурт и мюсли, пожалуйста, – попросила я телохранителя. – Бедные мальчики, – посочувствовала я МЧС. – Наверное, нужно оплатить ремонт?
– Не-а, – еще шире ухмыльнулся испанец. – Перила уже оплатил ваш сосед с нижнего этажа. Всю секцию. Когда его разбудили звуки ножовки по металлу и визг болгарки после трехнедельного празднования отъезда тещи в санаторий, а жены на море, то мужик вышел с пачкой баксов и попросил вырезать все, и как он выразился: «Чтобы этого урода было на чем нести на кладбище!»
– Предусмотрительно, – улыбнулась я, протискиваясь мимо Диего в комнату, чтобы одеться чуточку поприличней, и обратно на кухню. – Что-то еще?
– Да. – Мужчина последовал за мной. Налил себе и мне кофе и продолжил: – «Скорая помощь» отказывалась принимать пациента у МЧС в таком виде, отнекиваясь, что он по ширине не войдет в машину.
– Передай сахар, пожалуйста, – попросила я телохранителя. Заинтригованно: – И что?
– Спасатели хотели отрезать лишнее, – засмеялся мой кабальеро. – Но мужик – «привет из запоя!» – зорко следил за своим оплаченным требованием. Тогда ребята попытались сложить перила «гармошкой» с помощью кувалды.
