Разыскивается: белая и пушистая, с криминальными наклонностями! (СИ) - Соколова Надежда
На вид ему лет немного, уж точно меньше тридцати, но на самом деле он мне в такие пращуры годится! Так что назвать его парнем, язык не поворачивается!
— Не могу понять, о чем вы говорите! И отпустите же меня, а то я закричу и позову отца.
— Я не мог, ошибиться, — продолжил спокойным голосом, — я всегда чувствую свою вещь.
— Если вы не заметили, то я не вещь! — оттолкнув от себя этого типа, я ничего лучше не нашла, как подбежать к мужику следившему за дедом и обнять его за шею сзади. — Папа! Помоги, ко мне какой-то мужик ненормальный пристает, называя меня вещью! — пропищала с видом оскорбленной невинности и тихо на ухо ошарашенному мужику прошептала. — Подыграй и я тебе помогу.
Мужик расслабился в моих объятьях и к моей радости ничего расспрашивать не стал, решив, что разберется позже.
— Молодой человек — встал мой «папа» — Вы как себя ведете?! У вас есть хоть капля воспитания? Ну и время, уже дочь от себя и на десять метров отпустить нельзя! Найдется какой-то несносный ублюдок к ней пристать!
Мой кошмар застыл и, как-то нервно сглотнув, произнес:
— Они так похожи… извините, я видно обознался, — положил золотой кругляш на стол и на мой непонимающий взгляд пояснил, — за неудобство. — Кивнул и удалился.
Блин! Прям как франт из фильмов о чести и благородстве. Еще б чуть-чуть и реально поверила, что я благородная леди, которую очень жутко оскорбили!
Присев за стол «папочки» понюхала содержимое его кружки и выпила компот.
— Ты чего хвостатая? — прошептав, мужик присел напротив меня, но, не забывая между тем, поглядывать на дедка.
— Тебе что компоту для дочки жалко? — похлопала я глазками.
Посетители нет-нет на нас еще пялились после инцидента.
— Я не про компот! — взревел, а потом уже тише, — ты что мне на ухо говорила?
Немного осмотревшись и поняв, что мы уже стали для окружающих не интересней, чем муха в стакане, начала объяснять тихим и спокойным голосом.
— Ты хотя б по сторонам смотрел лучше, а то все на деда пялишься. Обрати внимание на двух мужчин в темно-зеленых куртках возле противоположной стены. Да не пялься ты так. Вот значит эти два типа после выполнения твоего заказа, тебя где-нибудь по-тихому пришьют, скорей всего в твоей же комнате, во всяком случае, в моей инцидент уже был. Так что мой тебе совет сматывайся.
«Папочка» сидел напротив меня бледный, нервно обмозговывая: верить мне или нет. Губы сжаты в тонкую полоску, на лбу бисерины пота. Он запустил руку в каштановую шевелюру с проседью, да так и оставил ее там, растрепав и без того лохматые и уже порядком отросшие волосы, ранее короткой стрижки.
— Откуда ты все знаешь?
— На уши мои глянь, а потом задавай такие глупые вопросы, подслушала я, разве не понятно? Да и из тебя, если честно, хреновая наружка…
— Манера речи у тебя странная… что ты вообще предлагаешь?
— Вижу, ребятки тебе знакомые, раз поверил. Ну что ж, вот мой план: уходить отсюда надо и мне и тебе. А то еще меня прибьют как твою дочку или просто за компанию. Вещи у тебя в комнате? Значит, поднимаемся наверх и расходимся по комнатам, через две минуты встречаемся в коридоре, а там, на лошадь и только нас и видели. Ясно?
— А не слишком просто? — уставились на меня серые глаза оппонента с ехидным прищуром.
— Ну, хочешь, со второго этажа вылезем через окно, если тебе так хочется чего-нибудь этакого. — Усмехнувшись, допила компот и вышла из-за стола.
Направившись на второй этаж, слышала за спиной тихую поступь бати, видно совсем мужик растерян, что даже спорить не стал или эти два парня конкретно серьезные типы…
Быстро скинув в сумку свои пожитки, порадовалась, что переплатила за нее серебрушку и купила заколдованной, продавец уверял, что все вещи в ней становятся абсолютно невесомыми, хоть арбуз туда пихай, да и вместительная она, хочу заметить. Застегнув сумку на пуговицу, выскочила в коридор. Батя уже ждал меня с седельными сумками, перекинув их через плечо.
— Ну? Через окно или все же через дверь? — хихикнула я.
— В окно.
Нам татарам все равно мы не в двери, так в окно!
— Тогда за мной.
Дойдя до двери, находившейся от моей через три, всунула в замочную скважину лезвие своего маленького ножика и с усилием повернула, замочек, крякнув, открылся и я под удивленный взгляд Бати, открыла дверь.
— Ну ты мелкая даешь — ухмыльнулся он.
— Рада стараться. Возле этого окна находится сарай, я его, еще когда из своей комнаты в окно смотрела, приметила. По нему спуститься будет легче.
С горем пополам открыли окно, которое походу и не предполагалось когда-либо открывать, только форточку мелкую и узкую, я в нее даже в кошачьей шкуре с трудом бы пролезла.
Спрыгнув на соломенную крышу сарая, сиганула вниз — хоть где-то кошачьи навыки пригодились, а не только по шторам лазить. Батя спрыгнул следом.
— Ты потише, я же все-таки не молодой. — Потирал колено батя, так неудачно на него грохнувшись.
— А ты не будь дураком и не повторяй за всеми, может мне с моста приспичит спрыгнуть… — ухмыльнулась я и поинтересовалась — твоя лошадь где?
— В конюшне, а твоя?
— А у меня ее вообще нет, но это временно. В общем, я надеюсь, что ты свою лошадку не сильно любишь и обошлась она тебе не дорого…
— Да нет кляча, как кляча, а что ты задумала?
Какой же из Бати фиговый преступник! Поперся не знамо куда обворовать деда и даже лошадь не заседлал! Или он думал, что если что — ему дадут пятнадцать минут, чтоб все устроить?
Осматриваясь как лиса в курятнике, я подскочила к коновязи, там было привязано две лошади, кажется, братия Бати в отличие от него подготовилась быстро смыться!
Отвязав всхрапывающих лошадей, отдала поводья одной своему «папочке» и вторую лошадку оставила себе.
— Ты что украсть решила? — держа судорожно поводья, Батя уставился на меня глазами смертника.
— Почему решила? Я уже краду, а тебя что-то смущает?
— Да если нас поймают, нас за это будут долго и мучительно убивать! Ты хоть знаешь что это за лошади?
— Ну, красивые лошади и что? Эти две лошадки твоих «друзей» так что они тебя по любому прибьют и вообще пусть сначала поймают. Не стоит изначально зацикливаться на крахе предприятия.
— Так бы убили бы быстро, а теперь точно с час помучают!
Плюнув на этого пессимиста (образно говоря) заскочила в седло. Лошадь подо мной напряглась и решила встать на дыбы. Э нет милая! Цмыкнув поводом, умерила нрав буйной скотины, хотя лошадка все равно продолжала приплясывать подо мной. Эх, не лошадь, а прям один комок мускулов, на стероидах ее, что ли держат…
Батя, повздыхав, забрался в седло, малость пыхтя от натуги, лошадка ни в какую не хотела стоять на месте, а потом такие задки отбила, что мужик ей просто на шею выскочил.
— На этих лошадях мы далеко не уедем…
— А ну стоять кляча поганая — прошипела я на лошадь Бати и, свесившись набок своей лошади, схватила под уздцы Батину — не будешь его слушаться я из тебя фарш на месте сделаю! — и цмыкнула повода показав что не шучу.
Вообще не люблю цмыкать лошадей, для них это больно. Ведь трензель во рту лошади находится на нежной ее части, а цмыканье ни что иное, как резко дернуть за повод, чтобы трензель впился в десну на беззубой части. В другой раз я бы перетерпела выкрутасы лошади, да как-нибудь уговорила, но сейчас случай не тот, мне жить хочется…
К большому удивлению Бати, лошадь присмирела, и мы сорвались с места через открытые ворота. Время еще не сильно позднее, так что ворота еще не закрыли для путников, чем мы, в общем, и воспользовались.
Лошади бежали плавно, как будто стелились по земле, такой легкий галоп, но, тем не менее, быстрый, приносил одно удовольствие.
— Бать, а мы, куда сейчас несемся?! — старалась я перекричать ветер.
— Следующий город Варив! — откликнулся он, походу ему все равно как я его буду называть.
— И кто же такие названия напридумывал! Прям слух режет! Скажи, а это по пути в Лоссдар?!
