Алиса Дорн - Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы
Но он был. И очень мешал радоваться подобному вниманию.
— Мне кажется, это мило. Он так настойчиво уговаривал меня поделиться твоим телефоном или хотя бы сказать номер твоей комнаты, искал тебя специально… Знаешь, — мечтательно улыбнулась Леонор, — по-моему, это звучит как начало романтической истории.
О нет. В нашем случае это звучало как начало чертова детектива. Шпионского романа. Того ужастика про серийного маньяка-психопата, про который вы знаете, что не стоит смотреть его посреди ночи, но все равно включаете.
Ладно, возможно, с последним я немного преувеличила, но девушка никогда не может быть слишком осторожной.
— Это все, что ты хотела спросить? — минута, которую мисс Я-здесь-для-того-чтобы-тебе-было-комфортно была готова потратить на меня, прошла, и Нора снова вернулась к делам. — Если да, то не забудь, пожалуйста, про список.
Макс стоял все там же, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к стене. Вздохнув, я нацепила на лицо улыбку и побрела извиняться. А мне было за что. Это было несправедливо — обвинять его чуть ли не в расизме, куклуксклановстве и отношении к людям как у слизериновцев к маглам (и хотя я не успела озвучить это Райли за обедом, я же так думала! Значит, вина моя существовала) на основании одной фразы.
— Давно ждешь? — спросила я, подходя к нему.
— Да нет. Честно говоря, я оставил тебе записку и уже уходил, но ты вернулась… Слушай, а кто тот парень, с которым ты пришла?
Как так получалось, что стоило Дизу появиться, как все начинало крутиться вокруг него?
— Никто. Одногруппник, мы с ним на гендерные исследования вместе ходим. А что?
— Ничего. Показалось…
Судя по задумчивому выражению лица, это было вовсе не ничего, но я не стала продолжать тему и вместо этого приступила к покаянию.
— Не знаю, сколько ты услышал сегодня из нашего с Райли разговора, но ты все не так понял… — Я прикинула кое-что в уме и была вынуждена исправиться: — То есть, возможно, ты понял так, но… Я хотела сказать, я не… Я имела в виду…
Я не умею просить прощения. Очень стараюсь, но у меня никогда не получается нормально, чтобы это выглядело искренне и не пошло. А ведь я хотела извиниться. Макс мне нравился. Быть может, немного меньше после Той Самой Фразы, но все же… С ним было спокойно. У него был тот особый вид обаяния, когда от одной только его уверенной приободряющей улыбки сердце переставало бешено колотиться, а мысли приходили в порядок. Не в этот раз, правда.
— Короче, твое отношение к людям… или твои отношения с людьми — это совершенно не мое дело, и я не хочу, чтобы ты подумал, будто я осуждаю или даю вообще какую-то оценку, потому что, как я уже сказала, это совершенно не мое дело…
Кажется, я от Райли заразилась. Макс, похоже, подумал о том же, потому что улыбнулся и терпеливо подождал, пока я сама не выдохнусь.
— Может, дашь мне самому сказать? — поинтересовался он, когда я закончила.
— Ты прав, — согласилась я. После такого позора я на что угодно бы согласилась. — Говори.
— Пригласишь к себе?
Заметив, как я колебалась, подыскивая вежливую и тактичную причину для отказа, Макс подошел к вопросу с другой стороны.
— Хочешь узнать, кто такие Охотники?
Конечно, я хотела! А он знал, чем меня зацепить.
— Проходи, пожалуйста, — я быстро отперла дверь.
В комнате Макс с любопытством огляделся, подошел к мольберту и нервно закашлялся, рассмотрев стоявшую на нем незаконченную картину. Я его понимала: София тяготела к абстракции. А еще у нее был красный период, в результате чего стоявший на мольберте холст изображал что-то, удивительно похожее на вываленные наружу окровавленные человеческие внутренности.
— А у вас тут уютно…
— Ты хотел рассказать про Охотников, — напомнила я.
— Сначала я хотел извиниться, — смущенно покосившись на разобранные кровати, сокурсник примостился на краешке единственного в комнате стула. — Мне следовало подумать о выборе слов.
Судя по виноватому виду, Райли не только со мной успела сегодня поговорить.
— Просто я не подумал, что ты… будешь считать себя человеком.
— А кем же еще? Я и есть человек.
— Нет, — последовал жесткий ответ. — И лучше тебе как можно скорее перестать так думать.
Я удивленно (и несколько возмущенно: мое дело, что мне думать и считать) посмотрела на Макса — не то чтобы я хорошо знала его, но подобная категоричность мне показалась не в его духе.
— Это почему же, интересно? И что ты вообще имеешь против людей, раз уж на то пошло?
Я зареклась задавать этот вопрос еще в первый день, когда встретила Макса, но… благие намерения никогда не выдерживают проверки реальностью. Он пожал плечами.
— Скорее, вопрос в том, что они имеют против нас. Ты скоро сама поймешь.
Я была уверена, что не пойму.
— На самом деле те, кто не знает про нас, еще ничего, но вот знающие… Как ты думаешь, кто такие Охотники? — неожиданно спросил он.
Монстры, которых боятся сами монстры? Боюсь представить.
— Они люди.
А вот это звучало как-то даже… разочаровывающе. Люди? Что они могли противопоставить магам, колдунам и прочим кошмарам из детских сказок?
— Люди, которые знают о нашем существовании. Знают о нашей силе, о наших возможностях. И как, по-твоему, они после этого к нам относятся?
— Судя по твоему тону, они вас ненавидят, — предположила я.
— Нет, что ты, — в его голосе появились саркастические нотки. — Ненавидят — это еще мягко сказано.
— Ты преувеличиваешь. Не могут же они все…
— Могут, еще как.
Он говорил слишком уверенно для человека (специально для Макса: для не-человека), знающего об этом только понаслышке.
— Что, личный опыт? Враги сожгли родную хату, убили всю твою семью?
Судя по выражению его лица, шутка оказалась не совсем удачной. И не совсем шуткой. Я испуганно прижала ладонь к губам.
— Прости…
— Все в порядке, — отмахнулся он от моих извинений. — Это было давно и вовсе не так трагично, как ты думаешь.
— Что произошло?
— Мой отец работал на них, — заметив мое удивление, он прервался. — Часть Договора. По нему тринадцать наших самых старых и сильных родов должны отдавать своих первенцев на службу к Охотникам — иначе откуда бы те узнали, как нас убивать?
Я сложила два и два. Макс упоминал только об одном брате, младшем.
— И ты…
— И я, — согласился он. — После учебы.
Спустя некоторое время он продолжил:
— Нам сказали, что произошел несчастный случай. Никого, кроме напарника отца, рядом не было, но… в теле, котором нам отдали, было четыре пулевых отверстия.
Мне нечего было на это сказать. «Не так трагично», как же!
— Но почему они вас ненавидят?
Он снова пожал плечами.
— Страх. Зависть. Обычным людям сложно относиться к нам иначе.
— Я человек, но я тебя не боюсь и тебе не завидую, — напомнила я.
— Ты не человек. Ты попала в ГООУ, что лучшее тому доказательство. — С этим аргументом можно было поспорить: я лично подозревала какую-то жестокую ошибку, но мне не с кем было поделиться своими предположениями. — И, поверь, для твоего же блага: переставай так считать. Иначе тебя ждет большое разочарование.
Опять двадцать пять. Мне уже не хотелось продолжать этот разговор — слишком тяжелым и муторным он оказался. Да и спор, в котором не переубедить ни одну из сторон, лишен смысла. И кто решил, что я сегодня жажду получить очередной совет на тему, как мне лучше жить?
— Ладно, — я вздохнула. — Послушай, спасибо за желание помочь, но ты ошибаешься. Я человек. У меня нет никакой магии, я обычный человек, который живет и собирается жить обычной жизнью.
Вопрос, правда, был в том, насколько после ГООУ я смогу вернуться к обычной жизни. Но пока я предпочитала об этом не задумываться — если в ближайшее время ничего не изменится, волноваться о будущем мне все равно не придется. Отчислят…
— Спорим? — криво улыбнулся Макс. — По-любому скоро узнаем.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросила я.
За месяц в ГООУ я выучила важный урок: сюрпризы и неожиданности приятными не бывают.
— У нас на следующей неделе введение в теорию магии начинается, там и проверим.
Что?!
— Даже если начнется, при чем здесь я?
— Ты же вместе с нами записана на него, — удивился он. — Ты показывала свое расписание.
Скажите мне, что это ошибка. Мало мне алхимии! Я метнулась к письменному столу, где в ящике лежала бумажка с курсами, на которые я записывалась. Не зря мне тогда показалось, что в списке предметов, составленном Софией, было больше курсов, чем мы обговорили. Чтобы я еще раз доверила ей свое расписание!
В отчаянии я посмотрела на строчку с магической теорией. Я же ее не сдам! Если там кроме теории будет хоть капля практики, мои шансы завалить семестр станут двухсотпроцентными!
