Александра Черчень - Закон о чистоте крови. Слуги богини
Я закрыла глаза и постаралась остаться безучастной. Оно мне надо? Бередить все это.
Но, как ни странно, когда он в виде человека, я… таю. Незаметно уплываю в какой-то странный туман от его прикосновений, растворяюсь в дымке и уже не могу быть статуей в руках Инейрана. Вскидываю ладони – и пальцы ложатся на гладко заплетенные волосы, скользят по изгибу его ушной раковины, отчего мужчина вздрагивает и прижимает меня ближе. А волосы… поглаживая гладкое переплетение косы, я невольно вспоминаю: он говорил, что они вьются. И мне вдруг очень хочется распустить и посмотреть.
Поцелуй перестает быть нежным, в нем появляются страсть и нетерпение. Я робко следую за Инеем, подчиняюсь его движениям, нерешительно пытаюсь отвечать, отчего мужчина, кажется, вообще сходит с ума. Тихий стон, он на миг отрывается от меня и, обжигая полночно-синим взглядом, вдруг кладет ладони мне на талию и приподнимает меня. Спустя миг я уже плотно прижата к шершавой коре дерева. Успеваю лишь испуганно охнуть, но мне сразу же вновь закрывают рот поцелуем. Вскидываю руку, упираясь ладонями в его плечи, но… он не чувствует. Он сильный, очень сильный. Он целует так, что страх тесно переплетается с желанием, так, что под кожей бегут обжигающие искорки, воспламеняя кровь. Так, что я начинаю забывать о том, зачем мои пальцы легли на его плечи. И я предаю… сама себя, свое слово, свои интересы.
Я его обнимаю.
Все как в тумане… Что, зачем, почему? Потому что меня дурманит его запах. Привкус апельсина от его поцелуев сводит с ума. Он еще никогда не был так близко. Почему-то в виде нага я его так не воспринимала. Я его боялась. Он был слишком большой и внушительный, а вот как человек… гораздо ближе.
Руки Инея уже давно не лежат на талии, они нежно поглаживают спину, ласкают чувствительную шею и ушко, скользят все ниже и ниже по ключицам, расстегивая застежку кафтана. Один нетерпеливый рывок – и ткань сине-зеленым озером ложится у моих ног.
Он не переходит границ, он по-прежнему невероятно медленно и томно целует, лаская открытые участки кожи, гладя запястья и ладони. Время от времени отрывается от моих губ, чтобы коснуться своими или кончиков пальцев, или мочки уха, на что мое тело отвечает едва заметным трепетом.
И касания, касания, касания… Легкие, едва ощутимые, но лишающие разума вернее самых страстных поцелуев.
Точнее, от них я бы как раз опомнилась и сбежала. Если бы получилось… Он перекрыл все… кислород, почти не отрываясь от моего рта, заставляя дышать только запахом его кожи… его парфюма. Перекрыл и пути отступления, прижимаясь так близко, что я не смогу вывернуться, даже если бы захотела…
Лали, да приди же в себя!
– Много одежды. – Хриплый голос мужчины врывается в одурманенное сознание, и я вздрагиваю, потому что одновременно с этим он обхватывает ладонью мою грудь, ловит с губ потрясенный вздох и тихо смеется.
Это и привело меня в чувство. Слишком смелая ласка… и смех! Он уже торжествовал победу! И я забилась, стараясь сбросить с себя сладкое оцепенение, скинуть его руки, вывернуться из объятий. И ведь не укусишь! Результаты от проб яда, которые у меня брали, пока еще не пришли. А вдруг я его этим убью? Смерти пронырливому рыжему я не желала.
– Отпусти немедленно!
– Зачем? – хрипло выдохнул Инейран, по-прежнему прижимая меня к дереву своим телом.
– Убери руки… ах! – Я подавилась протестом, потому что он резко сжал грудь, одновременно прикусывая мочку моего уха.
– Тебе же нравится, чудо мое, – промурлыкал наг и нежно поцеловал меня в ушко, посылая по телу волну дрожи.
– Н-н-ничего подобного, – заикаясь, выдала я.
– Правда? – неподдельно удивился он. – А если так?
Руки мужчины скользнули вниз, обхватывая мои ягодицы, приподнимая и усаживая на его колено, властно раздвинувшее мои ноги.
– Ты что творишь? – озадаченно поинтересовалась я.
Но почему-то давление… вызывало какое-то странное чувство, сворачивающееся внизу живота жарким клубком.
Может, я и правда заболела?…
– Да-да, милая.
– Нет! – брыкнулась я и, покраснев, вдруг сжала колени сильнее, потому что от скольжения «туда-сюда» я стала чувствовать себя еще более странно!
– Знаешь, детка… – Инейран наконец оставил в покое грудь, отчего я на миг даже вздохнула с облегчением… пока не поняла, что он расстегивает пуговицы на тунике. – Ты меня постоянно обманываешь! Притом на одну и ту же тему… То я сам тебе не нравлюсь, то мои прикосновения. И как тебе не ай-ай-ай?
Я попыталась собрать ткань руками, прикрыться, но он схватил меня за запястья, прижимая их над головой и снова целуя меня. Но теперь в прикосновениях губ не было нежности. А вторая рука, мимоходом приласкав открывшиеся женские прелести, скользнула вниз по животу, к завязкам штанов.
Так! Мне решительно все равно, помрет он сейчас или нет. Но я его за такое покусаю! Потому что если не цапну, то… что-то случится.
Цапнуть я не успела. Нам помешало кое-что иное. Голос откуда-то сверху, с подозрительно знакомыми интонациями.
Кешка!
– Раз-раз… начинаю! – скрипуче выдал попугай и выразительно продекламировал: – Он обнял ее своими могутными руками, притискивая к жаждущему непристойного телу, и укусил за ухо!
Инейран даже лапать меня прекратил и озадаченно замер.
Кеша же продолжал делиться с общественностью услышанным литературным «богатством», адаптированным под нашу с рыжим ситуацию. Судя по всему, пернатый развратник сидел на ветке уже давненько.
– Что же там дальше-то… – бормотал черно-красный поганец, в демонстративном раздумье прогуливаясь по ветке неподалеку от нас. – Стиль, главное – стиль не потерять и наложить на действительность… О! – Он снова выразительно откашлялся и выдал: – «На тебе много одежды!» – сказал Инейран и тотчас попытался исправить это упущение путем механического воздействия со стороны пальцев на застежку кафтана несчастной девы, которой не повезло попасть в лапы к извращенцу!»
– Это кто? – тихо и очень зло спросил наг, пристально глядя на меня.
– Попугайчик, – робко пискнула я, стушевавшись под этим взглядом. – Папа подарил…
Попугайчик же продолжал рыть себе могилу… И если Иней его таки прибьет, то я принесу цветочки!
– Нет-нет, механическое воздействие – это не отсюда, это нельзя… – бормотал Кеша, прикрыв глазки. – О! Вот! «…неистово сдирая с нее одежду!»
А потом случилось сразу несколько вещей. Меня перестало прижимать к дереву тело Инейрана, на землю мягко упала мужская одежда, а большой змей молниеносно метнулся к попугаю.
Я только испуганно вскрикнула, когда змей, обвив пернатого кольцами, грузно свалился вниз, но разглядев, что птица жива, я немного притормозила.
Если Иней не сожрал его сразу, то, глядишь, и потом не станет давиться этим желчным от ехидства мясом.
Змей свернулся плотнее, одновременно и переложив кольца поудобнее, и крепче сжимая ими добычу. После приблизил морду к немного дрожащему Кешке и вкрадчиво прошипел:
– Ч-ш-ш-што ты там говорил?
– Попка – дурак, – тут же покаялся феникс и покосился на меня умоляющим зеленым взором.
– Правда-с-с? – восхитился змей и продолжил: – А ты в курс-с-се, что я делаю с пойманными птичками… какими бы умными или глупыми они ни были?
– Ну Кеша не идиот, – грустно оглядел пасть медного змея Кеша.
– Какие противоречивые с-с-сведения-с-с-с!
Я решила вмешаться, пока не поздно:
– Иней, отпусти мою живность. Он не виноват. Тупая тварька, что поделаешь… Просто услышал, как Кира и Нарри роман читали, вот и запомнил. – Я посмотрела на феникса и с нажимом продолжила: – Он же обычный попугай, ничего толком не понимает. И вообще, считается, что у них разум пятилетнего ребенка.
Я подошла ближе и освободила птицу из хватки Инея. Миг. Воздух пошел рябью, и вот передо мной уже высокий, массивный наг.
– Хорошо, – медленно сказал он, недобро посматривая на дурака Кешку в моих руках. – Ты этого… постоянно теперь с собой таскать будешь?
Я вспомнила, куда с ним собираюсь, и нерешительно кивнула, а потом поспешно сказала:
– Мне пора. До свидания.
И, развернувшись, бегом бросилась по тропинке обратно к родному саду, не реагируя на оклик Инейрана Дальвариса.
– Тунику зашнуруй, – вдруг тихо сказал Кешка, и я, остановившись, судорожно прикрылась.
Только через несколько минут, ежась от прохладного ветра, поняла, что кафтан так и остался под деревом.
– Допр-р-рыгалась? – мрачно спросил попугай. – Зачем тебя вообще с ним за пределы вашего участка понесло?! Я пока вас нашел, пока придумал, как прервать этого змея…
Я промолчала, потому что сказать было в общем-то и нечего. Допустим, в парк я пошла, потому что это уже не первая прогулка, и я почему-то решила, что ничего нового во время нее не случится.
Ага. Два раза.
Нет, ну вот правда, где были мои мозги?! Особенно в свете того, что целоваться Иней полез еще дома. С чего это я решила, что в парке он меня, как всегда, будет целомудренно держать за ручку и рассказывать что-то интересное?!
