Ника Ветрова - Университет вредной магии. Пособие по выживанию
Дверь закрыть не удалось, потому что кое-кто был против. И этот самый кое-кто внимательно оглядел меня, метлу, домового, который в свою очередь из-под стола выглядывал, и задал нетривиальный вопрос:
– А вы что, вместе живете?
– Да! – отбросив метлу и вцепившись в дверь, чтобы наконец закрыть ее, ответила я.
Черт продолжал держать створку одной рукой вообще без какого-либо напряжения и, странно улыбаясь, смотрел на меня, чтобы в итоге поинтересоваться:
– А что вы делаете?
– Дверь закрываю! – рявкнула я, уперевшись ногой в стену и продолжая свое правое дело – тянуть ручку на себя.
– Так вас же дома нет, – ехидно заметил Владлен Азаэрович, не испытавший ни малейшего дискомфорта от вовлеченности в процесс моей ноги.
Более того, он почему-то странным образом стал смотреть, собственно, туда, откуда ноги брали начало, и как-то даже про домового забыл.
Я еще раз, отчаянно пыхтя, потянула на себя дверь и только потом сообразила.
– А куда вы, собственно, смотрите? – возмутилась, мгновенно опуская ногу и натягивая юбку пониже.
– Уже никуда, – ничуть не смутившись, соврал подлый развратный декан чертового факультета. – Так, говорите, вас дома нет?
– Именно так, – уперев руки в бока, ответила я.
– Хм… – Черт, а он был на земле, а дверь-то – она метра на полтора от земли будет, еще раз оглядел меня с ног до головы и поинтересовался: – А когда вернетесь?
– Куда вернемся? – не поняла я.
– Домой, – зло пояснил черт.
И поскольку лицо его опять приняло зверское выражение, я не задумываясь ответила:
– Никогда!
– Это как? – вновь удивился декан. – Знаете, удивительное дело, и дома вас нет, и возвращаться вы не планируете.
– А чему удивляться?! – воскликнула я. – Вы бы на себя в зеркало взглянули, тоже бы возвращаться домой отказались!
У черта медленно, но верно и яростно сузились глаза.
– Беги, Стаська, – сдавленно посоветовал домовой из-под стола. – Ты ж его смертельно оскорбила…
– Чем? – искренне не поняла я.
– Балаганом! – зло просветил Владлен Азаэрович.
На это я могла разве что заметить:
– Эм. – и предпринять отчаянную попытку в очередной раз закрыть дверь.
Руками вообще без толку было, и потому я уперлась двумя ногами в стену и потянула изо всех сил, и, может быть, даже получилось бы, если бы кое-кто не прошипел:
– Это уже переходит все границы!
Затем был треск, а после я повисла, держа дверь, причем висела я в паре сантиметров от зверской морды декана чертового факультета, который эту самую дверь держал на вытянутой руке.
– Мама! – прошептала перепуганная ведьмочка перед лицом разъяренного черта.
У декана заметно дернулся глаз, после чего он – декан, а не глаз, – прошипел:
– Вы что там пили, Григорьева?!
– Чай, – чувствуя, как слабеют пальцы, ответила я.
– Какой чай? – прорычал Владлен Азаэрович.
– Малиновый.
– Да? – Меня медленно поставили на землю, и как только туфли коснулись твердой почвы, я разжала пальцы, отпуская дверь.
Последнюю мгновенно отшвырнули, и та разбилась на щепки о дерево метрах в десяти от нас. Одно могу сказать точно – восстановлению она уже не подлежала.
– Никодим, – прорычал черт, – ты малину откуда взял, сволочь?
Из-под стола донеслось сдавленное:
– Так в лесу, почитай, и нетушки…
– Откуда?! – заорал черт так, что у домового все оставшиеся картины рухнули на пол.
И едва стих звон стекла, раздался тоненький, дрожащий голосок:
– У… у. у феек, которые. это. феячат потихонечку.
Несколько секунд черт молча смотрел в небо. Молча, внимательно, обреченно даже, потом тихо, но как-то очень четко и слышно произнес:
– Никодим, я не буду тебя убивать, не буду, поверь.
– Правда? – шепотом спросил домовой.
– Правда, – выдохнул Владлен Азаэрович. – Просто, мать твою, руки-ноги повыдергиваю и в ж. – Тут декан заметил мой шокированный до предела взгляд и гораздо спокойнее добавил: – И в пасть засуну.
– Ух ты, – восторженно протянула я, с восхищением глядя на черта, – какой вы грозный.
– Что? – вмиг осип декан чертового факультета.
Но в этот момент мои загребущие ручки уже обвивали его талию, вздымающаяся грудь притискивалась к его груди, а губы шептали прямо в зверскую морду:
– Такой мужчина… Такой грубый… Такой зло-о-ой… Злодеюшечка ты моя. Гневушечка. Зломордушка осерчавшая.
Внутренний голос медленно обалдевал от моего поведения, я и сама была в шоке, хуже того, в ауте, и тут Владлен Азаэрович прошипел:
– Нет, Никодим, все-таки урою, падла.
После чего схватил меня за руку и потащил куда-то, невзирая на мои попытки сопротивления, и метлу, которая грустно потащилась следом. Да что там метла, самой вдруг так тошно стало, и, размазывая слезы по лицу, я вдруг как завою:
– Га-а-ад, жестокий! Я к нему всей душой, а он! И хватает же совести, обаял, соблазнил, слова говорил сладкие, шептал всякое, туда, откуда ноги растут, смотрел-засматривался, из дому вытащил, а теперича что? Изверг, как есть изверг!
Двое идущих навстречу друидов застыли изваяниями, потрясенно глядя на взбешенного черта.
– Зла! – хмуро поздоровался тот, ускорив шаг и тем самым быстрее меня потащив.
А у меня и так ноги заплетались! И я чуть не падала, а он…
– Отпустите меня, вы, хам! – на весь заканчивающийся лес заорала я.
Черт остановился. Застыл на секунду, потом медленно повернулся, отчего-то тяжело дыша, и прошипел:
– Слушай, ты, Григорьева, еще одно слово, еще вот хоть одно слово.
И был он весь такой большой! Грозный! В костюме таком, который плечи облегал. И взгляд такой жаркий, и.
– Возьмите меня! – возопила я, подаваясь ближе к этому всему с мускулами и клыками.
Мужик остолбенел, меня ничего уже не смущало.
– Владулеп Азапэрошич, – низко и хрипло прошептала я, притискиваясь к декану, – вы.
– Владлен Азаэрович! – разъяренно поправил он.
– Вла… – попыталась повторить я. – Вла… как тебя там. Э-э-э… Э-э-э-э…
С тихим, но таким явственно прочувствованным проклятием декан чертового факультета схватил меня, перебросил через плечо и стремительно зашагал вдаль, до горизонта, стало быть. А на меня вдруг такой исследовательский интерес напал и вопрос на тему «А куда у боевых чертей хвост девается?» просто-таки лишил сна и покоя, и.
– Студентка Григорьева, прекратите немедленно стаскивать с меня штаны! – рявкнул черт, прервав мою исследовательскую деятельность.
– Да тихо вы! – шикнула я на декана. – У меня тут, может, тайна века сейчас будет открыта, я, может…
Ведьму рывком сорвали с плеча, поставили на землю, после чего Владлен Азаэрович подтянул брюки, затянул ремень сильнее, мрачно глянул и, видимо, чтобы оставить мучиться в безызвестности по поводу исчезновения у боевых чертей хвоста, схватил на руки, сжал так, что не пошевелиться, и понес дальше.
И тут я сказала:
– А между прочим, я девственница!
И зачем сказала, ума не приложу.
– Счастлив, – прошипел взбешенный черт. – Но вот верится с трудом.
– Хам, – задумчиво констатировала, глядя в синее небо.
Владлен Азаэрович споткнулся, метнул на меня ненавидящий взгляд и понесся едва ли не бегом. Причем не по дороге, потому что все время что-то перепрыгивал, и вообще меня трясло и шатало и как-то вследствие этого потянуло пофилософствовать.
– А скажите, – загадочно протянула я, – а вот умеют ли камни любить?
И мы зависли. Не знаю где, но мне кажется, что висели немного, а после сиганули вниз. Куда вниз, я не видела, у меня тут такое небо шикарное было, и мысли тоже.
– Умеют, – уверенно протянула я. – Вот, даже камни умеют любить, и только черти нет.
– Что? – прорычал декан, когда мы куда-то бухнулись.
Нет, я не упала, а он, кажется, да, на колени.
– Вы мне молитесь? – спросила отвлеченно. – Это потому что я правду поведала? Хорошо-то как – Станислава, богиня правды. Звучит, да?
– Еще как! – черт рывком поднялся на ноги. – Чудная бы вышла эпитафия!
– Боги бессмертны, – поведала я ему, пока декан снова куда-то шел. – Странно, что вы об этом не знаете. Вы безграмотный, да?
Из горла боевого черта вырвался какой-то хрип, а потом он резко свернул, и небо исчезло. Вот взяло и исчезло, сменившись полупрозрачным потолком, по которому вились лианы, и на них росли цветочки. И я решила: это «небо» тоже очень даже ничего, так что буду смотреть на него.
И тут Владлен Азаэрович остановился и зло сообщил кому-то:
– Вот!
– О, поздравляю, – певучим хрустальным голоском ответил кто-то. – Всего вам злого, детей побольше, тещи поопытнее и…
– Слушай, ты, фея, – окончательно слетел с катушек черт. – Я тебе сейчас крылья к демонам вырву и…
– Хам, – задумчиво констатировала я.
