Татьяна Форш - Как найти Феникса
– Да я уже это понял. – Он оглядел озерную гладь, взбаламученную верткой русалкой. – А сестрица твоя, как там ее по имени, всегда своих спасителей на дно озерное тянет?
– Ее зовут Анна. И это не ее вина. Ведьма заморозила ей сердце. Сестре все время холодно и одиноко. Она думает, что согреется от присутствия рядом смертного, но ее разум спит. Сестра не понимает, отчего ее избранники умирают, едва достигнув песчаного озерного дна. А после очередной смерти ее сердце становится еще холоднее от груза разочарований и вины.
– Отлично! Теперь все понятно! – Я сложила руки на груди. – Значит, чтобы вы снова стали людьми, нам с Афоном надо просидеть здесь до рассвета?
– Совершенно верно! – обрадовался моей прозорливости волк. – И главное – ничего не бояться.
– Ну, если по мне снова змеи заползают, я испугаюсь, и еще как! – засомневалась я.
– И когда в меня огнем кидаться будут – я тоже испугаюсь! – поддакнул Змей.
– Но теперь-то вы знаете, что все это ненастоящее! – подбодрил нас волк. – Самое легкое, как можно справиться с колдовским мороком, – отвлечь сознание. Все равно как! Пусть даже так, как это сделала ты, девушка! От души врезала Крокодилу и сама из-за боли в руке очнулась от видений.
– Во-первых! Я никакой не Крокодил! Я – Афанасий! – вызверился Змей. – А во-вторых – не вижу ничего хорошего в том, что редкий исчезающий вид Змеев Подгорных лупцуют направо и налево! У меня, может, под этой чешуей душа слишком тонкая! Я, может, не привык к такому обращению!
– Ну, я вас предупредил! – Волк, видимо, решил, что на этом его миссия по собственному спасению выполнена, и, выдав нам ценные указания, исчез.
– Здорово! – Афон вздохнул и уселся на песок. – Значит, мы с тобой до утра должны колотить друг друга по роже и не поддаваться на чары русалки! Всю жизнь мечтал именно так провести ночь с очаровательной девушкой!
– Интересно, а когда наступит рассвет? – Я уселась рядом, прижавшись к его теплому боку.
– Скоро. Очень скоро! – обнадежил меня Змей и вздохнул, разглядывая звездное небо.
Сколько мы так просидели – не знаю. Несколько раз к берегу подплывала русалка, но так и не смогла заманить Афона в свое озерное царство. Вначале отвлечь его внимание было нелегко, но когда девица в очередной раз всплыла и принялась зазывно трясти перед нами грудями, я решилась:
– Девушка, я все понимаю. Одиночество, нехватка мужского пола среди рыб… Но кто еще вам скажет? Раз уж так получилось, что судьба свела нас сегодня всех вместе, я попросту обязана открыть вам глаза. То, что вы нам уже довольно давно демонстрируете, не вызывает у моего спутника ничего, кроме отвращения. Зеленые… в водорослях… по размеру, простите, как у коровы! Ну кого вдохновят новые отношения, если перед глазами «объекта вашего интереса» находится такая красавица, как я. Причем уже довольно давно! Соображаете?
Змей в ужасе покосился на меня, затем бросил взгляд на русалку и помотал головой.
– Госпожа, это чисто субъективное мнение принцессы! Знайте, что я так не думаю!
– Новые отношения? Я и не знала, что ты трус! Только чего ты боишься, пучеглазый, если я тебе так неприятна? Тьфу! Знала бы – время не тратила! От отвращения да страха не больно-то согреешься! – не выдержала русалка и плеснула хвостом, скрываясь в светлеющей воде. Напоследок до нас донесся ее обиженный голосок: – Совет вам да любовь! Сказал бы сразу, что она для тебя уже даже не женщина – принцесса!
– Да не для меня… а вообще! Эх… – Змей махнул рукой. – Ну и правильно! Зачем обращать внимание на чьи-то зеленые дойки, когда в сердце уже живет образ той… единственной и неповторимой…
– Это кого? – насторожилась я.
– Принцессы! – вздохнул Афон. Положил подбородок на сомкнутые в замок пальцы и вперил тоскующий взгляд в светлеющий небосклон.
– Кстати, а почему мы больше никаких страшилок не видим? – Я поспешно сменила тему.
Змей равнодушно огляделся и спросил, скорее для поддержания разговора:
– А чего ты больше всего в жизни боишься?
Я пожала плечами.
– Конкретно или вообще?
– Вообще! – уточнил Афон. – Например, пауков. Боишься?
Старательно представив себе образ паучка, я даже затаила дыхание и огляделась. Ничего!
– Не, наверное, не боюсь. Я, когда маленькая была, их в ведро собирала. А еще имена давала.
– Ты, наверное, маленького представила? – прищурился Змей и добавил описания: – А представь здоровенного паучару с железными жвалами, черной шерстью и россыпью глаз?
Я задумалась. Песок снова зашелестел, зашевелился, и в метре от меня из песка выбрался паук, в точности такой же, как его описывал Афанасий. Угрожающе лязгнув жвалами, он уставился на меня точками глаз и медленно зашагал в нашу сторону.
– Ой, мамочки! – Секунду я разглядывала тварь, а затем поймала себя на том, что уже лезу к Афанасию на загривок.
– Вот! Что и требовалось доказать! – Он сдернул меня на песок и, скрутив руки так, что я аж взвыла, принялся увещевать: – Это не то, что ты видишь! Это лишь атомарные частицы черного колдовства, разрушающиеся от силы нашего убеждения!
То ли от воздействия непонятных слов, то ли от интонации его голоса, но шагающий к нам монстр дернулся, заторопился и, точно мираж, развеялся от дуновения теплого предутреннего ветра. Я даже перестала выдираться из лап Афанасия.
– Что за тарабарщину ты там сказал? А если еще раз и по-нашему?
– Глюки, говорю, все это! – перевел Афон. – Ведь я понимаю, что Пепельного рядом нет, а все равно его боюсь. Ведь ежели он нас поймает, то сожжет и не заметит! Говорят, он не любит смертных. Монстров из них создает. Когда я был в его мире, то видел клетки с такими, как он! С такими, каким стал Ник. Я пообещал отвести тебя к нему, но на самом деле я очень боюсь туда возвращаться! А еще там есть такие здоровенные пятиглавые собаки, которые служат только властелину Пекельного царства! – Афон вдруг поперхнулся, закашлялся и, выпучив глаза, принялся отползать назад, не сводя взгляда с чего-то видимого только ему. – Ой, мамочки! Вась, скажи! Того, что я вижу, на самом деле нет?
– А что ты видишь? – насторожилась я, с опаской оглядываясь. Никого и ничего!
– Целое полчище Пепельных идет ко мне из озера и ведет с собой громадных псов! – Он с трясущимися от страха губами уставил когтистый палец в пустоту.
– Ладно, друг, себя не жалея, спасу тебя от твоего кошмара. – Я понимала, что Змея надо отвлечь от видения, но как? Если залепить ему оплеуху, завтра с рукой у меня будет совсем плохо! Тогда… А что тогда?
Я привстала, огляделась. Заметив совсем рядом чуть занесенный песком булыжник, взяла его в руку и, размахнувшись, с силой опустила на недлинный, но широкий хвост Афанасия. Змей взвыл, подскочил как ужаленный и, пытаясь заглянуть себе за спину, принялся крутиться волчком.
– Они подожгли мой хвост! Мой хвост!
– Нет, это я! Я спасаю тебя от кошмара! – Я бросилась его ловить, совсем не подумав, что в таком состоянии он втопчет меня в землю и не заметит.
– Ты? – не переставая крутиться, завопил он. – Так это ты сожгла мой хвост?!
– Нет, это камень!
– Камень сжег мой хвост?! – Похоже, Афона заклинило. Радует, что хоть Пепельные ему больше не видятся.
За игрой в «Попробуй догони» нас и застукала тетя.
Магический переход раскрылся бесшумно, поэтому я сначала услышала ее сварливый голос, а затем увидела и ее саму, шагающую к нам. Но самое главное было в том, что в непослушных локонах ее темных волос запутались первые, красновато-золотистые лучики восходящего солнца. Самая страшная ночь закончилась!
– Значит, я не сплю! Волнуюсь! Блю… Болею с похмелья! А они тут в салочки играют! Ну, племяшка! Ну, подожди, вернемся мы домой!
Афон даже забыл о желании поймать свой хвост. Минуту разглядывал взлохмаченную тетушку и, возопив диким голосом, попер на нее:
– А вот фигушки! Не боюсь я тебя, ведьма страшная!
– А надо бы бояться! – Тетя не растерялась, подпустила его поближе и залепила такой хук слева, что Афона развернуло. Какое-то время он стоял, выпучив глаза, а после как подкошенный рухнул на песок. – Это тебе за «страшную»!
Послышался плеск воды. Мы с тетей разом обернулись, разглядывая выходящую из озера нагую девушку. Русалочий хвост сменили вполне обычные ноги, а зеленый цвет кожи исчез вместе с ночным сумраком. Теперь она выглядела вполне по-человечески и так же вполне по-человечески смущалась своей наготы.
– Спасибо вам, люди добрые!
– За что? За бои без правил? – подбоченилась Мафа, недовольно ее разглядывая. – Я бы тоже не отказалась на это посмотреть со стороны! Откуда ты такая нарисовалась не сотрешь?
– Это, тетя, русалка! Была. Сестра призрака, о котором дед Олесь говорил, – коротко просветила я родственницу. Как бы она и ей с ноги не зарядила. За компанию. – Так вот, мы с Афоном ее расколдовали. А волк где-то тут бегает…
– Жалко, я берданку из дома не захватила! – нахмурилась она и, углядев что-то у меня за спиной, насторожилась. – О, а это еще что за процессия к нам пожаловала?!
