Андрей Белянин - Клан Белого Волка
– А чего волнуешься? – тихо спросила она у меня где-то под мышкой. – Я же тебе всё время эсэмэски писала. Ты, кстати, сам ни разу не ответил.
– Да вот, знаешь ли, у меня в замке на другом краю света, как и во всех трёх близлежащих королевствах и даже за Гранями, совершенно не берёт сотовая связь! То есть туда почему-то доставляет, а вот оттуда я тебе ну никак не могу, ты вечно «вне зоны доступа».
– Я не виновата.
– Знаю.
– А почему всё равно ворчишь?
– Потому что!
– Железный аргумент, – после минутного размышления признала она. – Пошли пить чай, и ты мне всё-всё-всё расскажешь.
– Пять минут на душ, и я у тебя за столом.
Хельга чмокнула меня в щёку, чуть поморщив носик, помогла сбросить плащ из шкуры полярного волка и отпустила меня в ванную. Жизнь в Закордонье, когда тебе никто ни на минуту не даёт покоя, помогла во многом сохранить армейские навыки, заставляя всё делать быстро и без раскачки.
…Я вышел из ванной в чистом халате, а за порогом меня ждал улыбающийся белый цверг, демонстрирующий все шестьдесят четыре острейших зуба.
– Кто к нам пришёл?! – Десигуаль протянул мне мои же домашние тапки. – Вот. Я в них не гадил, честное слово. Миледи Хельга предупредила, что так делают только коты-партизаны, а у меня есть мозг! Я дырку в ухе штопором провертел…
– Заткнись.
– Слушаюсь!
– Теперь отвечай. – Я присел на корточки, стараясь выглядеть как можно более грозно, хоть домашний халат этому не очень способствует. – Ты должен вспомнить, что с тобой произошло на борту драккара викингов и откуда ты узнал, что дампир Дана в опасности?
– Не, не, не… Ничего я не помню!
– Возьму за шиворот и верну за Грани.
– Вы не можете быть так жестоки, о лорд Белхорст! У моей милой хозяйки такой немилосердный отец… ой!
– Ты ещё её маму не знаешь, – тихо напомнил я. – Ну так что? Будешь, как ты выражаешься, котом-партизаном или…
– Я вообще не кот!
– Меняю информацию на два больших пакета сухого корма «Китикэт».
– Мур-мур! – сразу согласился белый цверг.
Их племя продажно, как ни один народ в мире, даже не знаю, с кем сравнить, на память приходят лишь неполиткорректные сравнения, запрещённые большинством сайтов.
– Па, я всё приготовила! – раздалось с кухни.
Мы переглянулись с белым цвергом, поняли друг друга, и я отправился на кухню пить чай, а он удалился в прихожую стучать лбом в стену и вспоминать, вспоминать, вспоминать. Надеюсь, не выдумывать! Иначе вместо «Китикэта», он получит пакет кошачьего туалета.
– Хотя о чём речь, он и его сожрёт за милую душу, – пробормотал я себе под нос, садясь за стол на нашей уютной кухне. Довольная собой Хельга поставила передо мной чашку зелёного чая (способствует похудению), рядом положила сухие хлебцы из цельных злаков (полезно для желудка) и адыгейский сыр (белок, кальций, минимум соли). Так она заботится о моём здоровье. Она добрая, хоть и дочь богини смерти…
– Давай рассказывай! – Моя милая блондинка села напротив на диване, поджав под себя босые ноги. – Что я пропустила?
– Так, мелочи, ничего интересного, рутина, – беззастенчиво соврал я, делая бутерброд. – Лучше скажи, что нового у тебя в школе?
– Па?!
– Хорошо, давай я первый. – Мне удалось вовремя перевести тему. – Итак, Дану с подружками мы вернули. Все живы-здоровы, никто не пострадал. Даже Метью. Особенно Метью!
– Папуль, ты к нему как-то не так относишься.
– Я вообще никак к нему не отношусь! Он мой паж, личный слуга, не более. И, честно говоря, я не понимаю, чего ты всё время мне о нём пишешь?
– Не всё время.
– Да практически каждая вторая эсэмэс! Он тебе что, нравится?!
– Не, па! Ты что?! А нельзя?..
Я задохнулся с бутербродом в одной руке и чашкой горячего чая в другой. Переспрашивать, что она имела в виду, не хотелось. Я элементарно боялся услышать ответ. В смысле тот ответ, который бы меня не устраивал. Ладно…
– Что это я в самом деле? Да, с Метью всё в порядке. Мы с твоим дядей взяли его на конную прогулку, он даже успел покататься на Ребекке. Сейчас отдыхает. Если, конечно, старина Седрик не припахал его к работе по дому. Но это его прямая обязанность как моего пажа! Должен же кто-то чистить меч господина и полировать его доспехи…
– Это, кстати, правильно, – серьёзно согласилась Хельга. – Это дисциплинирует.
– Что у тебя в школе? – Я дунул на чай, отхлебнул и выразительно посмотрел на Хельгу. Она подозрительно быстро отвела взгляд. – Лапка моя…
Хельга схватила кухонный нож и стала старательно пластовать сыр. Через пару минут весь кусок кончился. Что дальше?
– Хлеб. Ещё?
– Нет, милая, не надо больше никого резать. – Я осторожно отобрал у неё нож. – Что в школе? Кто виноват? Кого мне убить?
– Меня…
«Ну всё, доигрались…» – как сказал бы пьяный О́дин, входя в казино Монако с топором и пятью монетками. Если кто не в курсе или подзабыл, моя тихая, скромная и неприметная девочка сменила уже не одну школу.
И не потому что плохо учится – Хельга отличница по всем предметам. Уж тем более не из-за плохого характера – да, у неё немного друзей, но врагов нет вообще. Ей всегда удавалось находить какой-то разумный компромисс в отношениях со всеми сверстниками и взрослыми. Но по-настоящему серьёзные проблемы начались, может, с полгода назад, когда на неё стали обращать внимание мальчики. И дело не в том, что Хельга как-то неправильно на это реагирует.
– Кто? За что? В какую больницу?
– Лазарев, Вдовин, Алмаев, Панкеев, – глядя в стену, пустилась перечислять моя лапка. – Перед уроком физкультуры вломились в девчоночью раздевалку со своими дурацкими айфонами и начали всех фоткать, а я…
– Какая больница?! – пришлось повторить мне.
– Кажется, Кировская, травматология. Но я их несильно толкнула.
Несильно – это понятие относительное. То, что «несильно» с её точки зрения, по сути дела, ровно ничего не значит. Может ли ураган «Катрина» утверждать, что не хотел дуть на одуванчики?
В результате допроса с пристрастием удалось выяснить, что всю четвёрку снесло (вынесло) вместе с дверью через коридор прямо в окно второго этажа, из которого трое со звоном и осколками выпали наружу. Четвёртому, как я понимаю, Панкееву, повезло больше, он себе ничего не сломал, но моя дочь скормила парню его же айфон, предварительно скатав американскую технику русской колбаской. Кстати, ничего, сожрал и не поморщился. Видимо, не впервой.
Теперь меня, естественно, с нетерпением ждут директор и завуч. А вывихнувший обе руки горячий выходец с южных гор Алмаев мамой клянётся, что соберёт всю родню половины Дагестана, но отомстит моей гнусной семейке…
– Папуль, они же сами виноваты, верно?
– Не верь всему, чему учит Дана. Это у дампир по-любому все всегда виноваты, а нам приходится искать более деликатные пути сосуществования в социуме.
– То есть пусть фоткают меня в трусах и вывешивают ролики в Сеть?!
– О, милая, ты только Седрику об этом не сболтни, он там весь гарнизон замка поднимет на Крестовый поход против твоей школы, – пробормотал я, массируя виски. – Конечно же, разумеется, само собой, ты ни в чём не виновата. Ты поступила правильно. Папа разберётся.
– Ты не сердишься? – сразу загорелась она. – А можно я тогда к тебе на работу сбегаю? У меня все-все уроки готовы!
– Э-э… – Сказать «нет» не поворачивался язык, но и сказать «да» вот так сразу было бы непедагогично. – Давай сначала мы дождёмся возвращения Даны с подружками? Они собирались выйти с минуты на минуту, а мне надо пообщаться с начальством.
– С Капитаном? Он тебе звонил.
– Чего ж ты молчишь?
– Да так как-то, – пожала плечами Хельга, убирая в мойку пустые чашки. – Звонил он тебе, но почти полчаса болтал со мной. Всё пытался выяснить, какие у меня планы насчёт дальнейшей жизни и не пора ли мне определиться по вопросу Выбора.
– Понятно.
– Па, а как этот ваш Выбор вообще должен произойти? Меня куда-то вызовут, чтобы я что-то там подписала?
– Несколько сложнее, – вздохнул я. – В принципе подписывать ничего не надо, но ты должна будешь чётко выразить свою волю.
– То есть?
– Раз и навсегда решить, кем ты хотела бы стать – богиней жизни и смерти, объединяющей вокруг себя весь мир или даже все миры за Гранями, или обычной девочкой. Здесь и со мной.
– А… какой-нибудь третий вариант есть?
– Нет.
– Плохо.
– Да уж…
На этом наш серьёзный разговор был прерван звонком на мой сотовый. Капитан. Отлично, я и сам собирался его набрать. Хельга, с пониманием покивав, удалилась к себе в комнату: греть уши на чужих разговорах не в её правилах.
– Здрав буди, боярин! Сын Рода, потомок Родовичей, Святичей и Миловичей! – как всегда, в привычной устоявшейся манере приветствовал меня шеф граничар.
