Особо одаренная особа - Вересень Мария

— Не могу я без ничего тебя туда отправлять. А самому мне туда нельзя — сожрут одним махом.

— А меня не сожрут? — опасливо поинтересовалась я.

— Могут. Скорее всего, попытаются. — Велий поморщился. — Эх, нельзя Сивке в самую середку леса прыгнуть, на голову волчьего хозяина!

— Что, тоже слопают?

— Слопают, — подтвердил Велий.

— И ты меня туда одну? — заголосила я, чувствуя, как губы начинают дрожать, а в душе поднимается жалость к себе, такой маленькой и беззащитной.

— Ну тогда оставайся, — легко согласился Велий, а я решила, что просто ненавижу его. А он, волоча меня за руку в свою комнату, перечислял на ходу, что нужно взять с собой:

— Флягу с водой возьмешь, там пить нельзя ни за что, ни из реки, ни из ручья, ниоткуда. — Заметил мой вопросительный взгляд и обозвал меня двоечницей. — Оборотнем станешь. Лекарство возьми, мало ли, вдруг ее порвали… Хотя скорей всего порвали — человеком ведь, судя по всему, бегает. А человеку хода нет в этот лес. Что еще… А! Одежда. — Глянув в окошко, Велий сказал: — Да, и скатерть-самобранку не забудь. Алия там наверняка голодная сидит.

Так что, когда явился Сивка-Бурка, я уже стояла груженая и со сверкающим мечом в руках.

— Ух ты, никак меня богатырка позвала? — Богатырский конь радостно прогарцевал вокруг меня и чуть не сел на землю, когда я буркнула:

— Точно, едем сегодня Волчьему Пастырю голову рубить, ты со мной, будем брать на живца.

— Да шутит она, — успокоил коня Велий, — но до границы ты уж нас доставь, а то Алие, судя по всему, там не сладко.

— Да я что! — тут же взбодрился конь. — Всегда рад биться-рататься. — Покосившись на меня, он добавил: — Только с этой страшно, она других дел и не знает, только драпаешь да воруешь! А уж про супротивников и вовсе помалкиваю, где только таких и находит?

— Вот, — Велий осуждающе посмотрел на меня, — запугала богатырского коня.

Сивка закивал:

— Вот-вот, как про нее вспомню, так сердце и прихватывает, я ведь уже не молодой.

Я потянула его за стремя:

— Ты хоть присядь, почему приличная девушка кузнечиком скакать должна?

Велий подхватил меня и легко поднял в седло.

— Теперь, главное, держись крепче, — посоветовала я магу. Сивка мощно толкнулся ногами, а я испугалась, когда почувствовала, как пальцы Велия беспомощно соскальзывают с моих боков, взвизгнула было, пытаясь удержать его, но маг справился и сам.

В следующий миг мы уже камнем летели вниз.

— Ух ты! — только и вымолвил Велий когда конь мягко приземлился на границе Волчьего леса. Был он словно дикий остров, плывущий посреди леса обычного. Рос на угрюмых серых скалах, отвесных и неприступных, а над ним в небесной сини беззвучно чертили круги хищные птицы.

— Жуткое какое местечко, — передернул боками Сивка.

А Велий сотворил малый магический огонек и пустил его прямо в лес.

— Ты что делаешь? — испугалась я. Маг усмехнулся:

— Волчий Пастырь страсть как магов и чародеев не любит, глазом моргнуть не успеешь — явится.

Я сразу запаниковала, сообразив, что чудес за последнее время сделала поболе фон Птица, значит, и меня слопают. Открыла рот, чтобы напуститься на Велия, но тут Сивка под нами попятился, а с серых скал, из леса к нам стали прыгать волки, взяли нас в кольцо и ощерились. Черной волчицы среди них я не приметила.

— Как же мы подругу твою найдем? — спросил Сивка, переступая копытами. — Они ж все на одну зубастую морду!

— Кто посмел нарушать границу Волчьего леса? — взревело над нашими головами. Сверху вниз на нас смотрел со скалы витязь в кольчуге и остроконечном шлеме, плащом ему была волчья шкура. Огромный седой волк заменял скакуна.

— К подружке мы, — пролепетала я, показывая ему колечко. Он спрыгнул прямо со скалы легко, словно не боялся переломать ног, и, подойдя к нам, внимательно заглянул мне в глаза.

— Никто не требовал от нее сюда приходить, никто ее тут не удерживает, — сказал он глубоким рыкающим голосом.

— Как же «не требовал», а практика? — возмутилась я, но Велий ткнул меня в спину, указывая на мой перстень:

— Сейчас она в образе человеческом, поэтому не сможет пройти через лес, как бы ни хотела вернуться. А оборачиваться волком не может, в верности другому поклялась и терять себя не желает.

Волчий Пастырь скользнул по Велию неприязненным взглядом, и что им всем так маги не нравятся? Он сделал вид, словно я это сказала.

— Она больше потеряет, если не пройдет испытание.

Мы шли темной сырой чащей, где я без Волчьего Пастыря и шага ступить бы не смогла, не переломав себе рук и ног. В этом буреломе отродясь никто не рубил деревьев и не заготавливал хвороста. Седая тень шла впереди нас, время от времени порыкивая на неведомых мне зверей Волчьего леса. Пастырь же словно и не замечал непролазности этой дороги, пригибался под необхватными, поросшими мхом павшими великанами-деревьями, переступал через корни и при этом не без интереса посматривал на меня.

Не сказать, чтобы затворничество сильно его тяготило, ежегодно со всех сторон Северска стекающиеся волки-оборотни не держали от своего хозяина секретов, охотно рассказывая, что в мире делается, так что слышал он и о моих похождениях. Наверное, потому и разрешил мне войти в его лес, вызвавшись быть провожатым, а на мага с Сивкой-Буркой попросту внимания не обращал.

— Не мной это заведено, — рассказывал Пастырь, приподнимая тяжелую еловую лапу, чтобы я могла под ней проскочить, — я лишь принял кнут и дубину из рук Отца Небесных волков, когда у него родились мальчик и девочка от земной женщины. Так с тех пор и воспитываю их потомков по просьбе отца их. Подруга твоя ведь не в зверя превращается, она волчьему духу дает в мир выйти. И духу этому нужно найти место свое, цель, понять себя и осмыслить. Если хочет Алия, так прямо сейчас может уйти. Только дух ей отомстит за это потом. Измельчает, озвереет, обезумеет. И уж тогда точно будет зверем перекидываться по воле и против воли и рвать своих и чужих, пока не убьют.

— И что делать? — воскликнула я.

Пастырь пожал плечами и остановился.

— Дальше даже мне хода нет.

— А я думала, что весь лес ваш.

В глазах Пастыря мелькнул озорной огонек.

— Подруга твоя ни много ни мало на могиле Небесного Охотника убежище себе нашла, а я поклялся его могилу охранять и дух его не тревожить.

Я испуганно прижала к груди меч, в этой чащобе его радостный блеск не радовал, здесь им много и не намахаешь!

— А кроме Алии там еще волки есть? — спросила я.

— Возле логова молодой волчицы? — приподнял бровь Пастырь, и я поняла — есть.

— Дар твой там, к сожалению, не поможет. Тот, кто захоронен там, гораздо древнее давших тебе кровь.

Я сразу вспомнила клетку из чьих-то там древних костей, в которой сидела по прихоти Рокмира, и сглотнула. Взяв меч наперевес, как копье, двумя руками, я осторожно вышла на полянку, опасливо косясь по сторонам и окликая подругу громким шепотом:

— Алия, ты где? — Посреди поляны стояли четыре скалы, как столбы большой избы. Была ли у них раньше крыша — неизвестно, но вокруг лежало огромное количество камней, которые при большом желании можно было представить как куски целого строения. Над камнями вился слабый дымок, и мне показалось, что на одном из столбов сидит нахохлившейся вороной Алия, махая чем-то. — Алия! — закричала я уже смелее и радостней и тут услышала за спиной мягкий топоток лап, оглянулась и в ужасе ткнула мечом в оскаленную пасть прыгнувшего на меня волка. Потом завизжала в нешуточном страхе и так шмякнула его по хребтине моим тупым оружием, что волк выпучил глаза, крякнул и завалился на бок, глядя на меня с укоризной. Подняв свое оружие над головой и ни на миг не умолкая, я со всех ног побежала к склепу Небесного Охотника.

Два волчьих дружка, кругами ходившие вокруг столба, оскалились, увидев меня, но я так заорала на них:

— Убрясь! — что они отпрыгнули.

Не хуже лесной белки я вскарабкалась на скалу и почувствовала, как у меня хрупнули кости от безумных объятий Алии.