Эпилог (СИ) - Хол Блэки
Однажды Мэл взял меня на ночной рогейн[6]. В команде с ним участвовали Дэн и кучерявый парень с прозвищем Лимон, знакомый по "Лицам года".
Рогейн мне не понравился. Бесконечная езда по столице. Суть в том, чтобы отыскать нужное место по снимкам отдельных участков города, сделанным со спутника. Первоначальное изображение дают в большом масштабе, а с каждым последующим этапом картинки укрупняются. Искомые точки отмечены крестиками. Ни названий улиц, ни номеров домов, ни прочих привязок. Поди ж догадайся, как попасть в требуемое место! И хорошо, если участникам раздают цветные картинки.
— Красная крыша! — кричит Лимон. — Я знаю! Это на перекрестке Свободного и Почтовой!
И машина мчится по городу кратчайшими путями, чтобы обогнать тридцатку конкурентов и первыми заполучить ключ к следующему этапу. Чем дальше, тем меньше ориентиров на картинках.
— Смотри, крюк. Это выход к Арене, — изучает бумажку Дэн.
— Нет, это поворот к порту, — заявляет уверенно Лимон.
— Х*ен ли делать в порту? — спрашивает Мэл. Он увлекся и забыл о присутствии дамы. Впрочем, как и остальные участники.
Помощи от меня как от козла молока. Вдобавок наша команда проиграла. Лимон оказался прав: следовало свернуть в порт. На этой ошибке и потеряли время. Но и то неплохо — пришли к финишу третьими.
Не забывал Мэл и о цертамах, вернее, о деньгах, которые крутились на нелегальных сборищах, и о возможном заработке.
Как-то мы поехали на ночную цертаму в заброшенные доки — через мост на другую сторону реки, вверх по течению. Машины с зажженными фарами расставили полукругом для освещения площадки с нагромождением пустых контейнеров. Вокруг непонятные металлические конструкции, бетонные сваи, ржавые корпуса траулеров, заваленные набок остовы грузовых кранов. Народу — уйма, светло как днем.
Мэл и Дэн записались на участие, а Макесу поручили приглядывать за мной, поэтому он приехал на развлечение без очередной подружки.
Разыгрывали soluti[7] с условием: пробить отверстие в стенке контейнера. Для победы учитывалось расстояние, с коего участники бросали заклинание, а также величина дыры. Организаторы отмерили семь метров от наставленных рядами контейнеров и очертили полосу мелом.
Дэн стрелял с установленного правилами расстояния. Встал поустойчивее и погнал невидимые волны в сторону объекта. Металл вздулся, и вдруг пузырь лопнул, образовав отверстие. Зрители одобрительно засвистели. Дыра постепенно ширилась, отекая тягучими каплями, под крики поддержки со стороны болельщиков. Зрелище казалось невероятным чудом: металл плавился при уличной температуре, без подогрева или выделения тепла. Таял как мороженое в жару. Отверстие достигло внушительных размеров, прежде чем его создатель опустил руки. Толпа засвистела и захлопала.
Мэл отошел на два метра от мелованной полосы и определил целью помятый контейнер слева. Мой мужчина ловко управлялся с невидимыми волнами, а я любовалась им, его сосредоточенностью и целеустремленностью. В итоге он пробил отверстие чуть меньшего размера, чем Дэн. Организаторы подсчитали результаты, приравняв удаление от черты к уменьшению диаметра дыры. Вышло, что Мэл и Дэн набрали одинаковое количество очков.
— По какому принципу оценивают результаты? — спросила я у Макеса. — Какой-нибудь хитромудрый тип использует укрепляющий амулет или выпьет снадобье стойкости и за полчаса расплавит всю площадку. По-моему, нечестно.
— Обычно перед цертамой участники дают клятву или обещание, что не будут мухлевать, — пояснил он.
Просто и гениально. Нарушение клятвы чревато для того, кто её дал, поэтому волей-неволей приходится быть честным.
А выигрыш забрал незнакомый парень, обогнавший Мэла и Дэна всего лишь на пару очков.
Мы пытались ходить на вечеринки. Сперва Мэл отвечал отказами на предложения покутить. Мало ли, народ развлекается в нетрезвом состоянии, а тут мой синдром окутает толпу пьяненьких туманом. Недолго и до поножовщины. Даже мой сlipo intacti не вдохновил Мэла на посещение шумных гулянок.
Наконец, Макес его уговорил:
— Выглядишь как консерва. Отдохни, расслабься. Народу будет немного. Все свои. Гульнём, вспомним старые времена.
Мэл покосился на меня:
— Посмотрим.
— А что делают на вечеринках? — спросила я у Макеса.
— Как что? — растерялся он. — Ну… развлекаются. Можно пить, а можно не пить. Можно танцевать, а можно сидеть.
Понятно. Смысл в том, что напиваются в зюзю и вытворяют черт те что.
— Откуда знаешь, что тебе не понравится? — сказал Мэл. — Потом тебя за уши не оттащишь.
Правда, он и сам не пылал охотой.
— Не короче, — установил длину моего платья.
— Почему?
— Потому что ты — обремененная.
— Чем?
— Не чем, а кем. Мужчиной. Усвоила?
Усвоила. И все равно схитрила, купив трикотажное облегающее платье с длиной бахромой — на три сантиметра выше, чем отмерил Мэл.
Мой наряд оказался самым целомудренным. Девицы разве что нагишом не разгуливали, выставляя на публику соблазнительные выпуклости. Гулянку организовал один из приятелей Мэла — на Кленовом листе в фешенебельном жилом районе. Прекрасная звукоизоляция, — пришла я к выводу, когда через отворившуюся дверь хлынула в подъездный коридор зашкаливающая басами музыка. Соседи и не догадывались, что тихий вежливый мальчик устраивает за стенкой оргии в отсутствие родителей.
— Ты специально заставил меня одеться монашкой, чтобы другие не смотрели. А сам пялишься на них, — показала я пальцем на девицу в ультракороткой юбочке, танцующую на столе.
— Знаешь, я забыл, как бывает на вечеринках, — ответил растерянно Мэл.
— И все они — дочки чиновников и магнатов? — обвела я взглядом раскрепощенных участниц вечеринки.
— Не все, но многие.
В общем, приватная вечеринка мне не понравилась. Много пили, шумели, висли друг на друге, пошлили. Девчонки ругались как грузчики и без конца курили. Дэн не приехал, а Макес уединился в одной из комнат с двумя девицами.
Конечно же, я удостоилась чести познакомиться с бывшими подружками Мэла. Они не цеплялись ко мне открыто и не провоцировали, но случайными фразами давали понять: у них БЫЛО с Мэлом. А потом смотрели на мою реакцию.
На вечеринке темненькая и высокая девица, одного роста с Мэлом, подвыпив, ухватилась за его руку. А может, не выпила, а нанюхалась или накурилась. Её прилично шатало. Она трудом стояла на ногах, а точнее, на высоких шпильках.
— Мэл, зайчик, сто лет, сто зим. Говорят, ты остепенился. Неужели женишься и начнешь плодить детишек?
Он оторвал от себя приставучую девицу.
— Остепенился. Слава богу, не с тобой.
— Ха-ха-ха-ха! — развеселилась та. — Покажи-ка счастливицу, которой удалось придавить тебя каблуком.
— Гуляй отсюда и не позорься.
Но бывшая подружка не послушалась и переключила внимание на меня.
— Сочувствую, дорогуша. Мэл не пропускает ни одной юбки. Не успеешь отвернуться, а его шаловливые ручки тут как тут. Да, зайчик? — попыталась приласкать его, погладив щеку.
Мэл отбросил протянутую руку.
— У тебя тушь размазалась. Похожа на ведьму, — сказал девице. С той спал весь хмель, и она ретировалась в ванную комнату.
Мэл не перестает удивлять. Оказывается, он знает эффективные способы протрезвления.
— Извини, — сказал он и, взяв меня за руку, повел к выходу.
— Почему извиняешься за неё? Я думала, она тебе — никто.
— Ты права. Плевать на неё. Поехали домой. Собирался отдохнуть, а устал как собака.
На обратном пути Мэл остановил машину в кармане на "черешке" Кленового листа и помог мне спуститься по протоптанной тропинке к берегу озера. Вверху проносились машины, слева громоздились небоскребы центра столицы, справа высился элитный район. На востоке небо наливалось темнотой, постепенно пропитывающей пространство над нашими головами и вытесняющей отсвет ушедшего за горизонт солнца.
