Юлия Славачевская - Богатые тоже скачут, или Где спит совесть
Ну что сказать… Он разливался соловьем ровно до тех пор, пока не увидел свой портрет. Да-а-а… Ошеломление бодигарда было громадным и подняло до небес мое самооценку как художника.
После того он та-а-ак обрадовался… Сразу помчался меня искать, чтобы доброжелательно и крепко потрясти мою шею.
Я спаслась на пальме и пообещала рядом нарисовать Никоса. В полный рост. Только тогда моя жизнь оказалась вне опасности, а Георгиос начал говорить короткими матерными словами без предлогов, заменяя их жестами.
На прощанье эсбэшник в сердцах высказал:
– Если бы мне понадобилось сделать кому-то огромную гадость, я бы просто познакомил его с тобой, Джул!
Я польщенно улыбнулась: это было настоящее признание! Хотя и не в полном объеме. Но они о том еще не знают! Они еще оценят глобальный масштаб моей личности!
Глава 6
Если долго мучиться, то можно получить звание мазохиста!
С позором меня не выгнали! Мне просто снова позвонил Никос и сладко пропел в трубку:
– Будешь хорошей девочкой – отдам паспорт!
У меня было очень плохое настроение (перед тем я поцарапалась о пальму), поэтому непримиримо отреагировала:
– Можешь засунуть его себе в штаны, меня и так депортируют!
– Сомневаюсь, – издевательски хмыкнул Казидис, неосмотрительно позабыв о смертельной опасности находиться рядом со мной.
– Не сомневайся! – еще мрачнее ответила я, сама себе нарезая бутерброды. Кухарка боялась подходить ко мне ближе чем на милю.
– Я хочу с тобой поужинать, – промурлыкал великий соблазнитель. И попал в болевую точку.
– Поужинать я бы тоже не отказалась, – скривилась на свои кособокие бутерброды из замороженной колбасы. Ничего другого, кроме колбасы и собачьего корма, я не нашла. Видимо, остальные запасы в спешке вывезли в катакомбы. – Но без тебя… просто поужинать.
– Я прилагаюсь к нему в обязательном порядке. – Ну просто Санта-Клаус, ходячий довесок к счастью!
– Я поняла. – Есть хотелось зверски, и даже Никос не мог испортить мне аппетит. Зато я ему могла.
– Надеюсь, тебе понравились подарки, – неосмотрительно продолжил он.
И я поняла – настал мой звездный час!
– Где будет ужин? – сглотнула слюну и сдалась со всеми потрохами, продаваясь за горячее.
– Сюрприз! Будь готова к восьми! – пропел коварный соблазнитель и отключился. Вот бы навсегда!
К восьми я была готова, как М16, и так же опасна. Потому что до этого я целый день наблюдала, как обслуга по-пластунски отползает от дома, нагруженная всем необходимым. И я не была уверена, что мне в тарелку не подложат живого тарантула или плохо прожаренного морского ежа. Меня все та-ак любили…
Теперь еще к этому пламенному чувству предстояло присоединиться Никосу. Время до ужина я провела плодотворно: стена парадной залы украсилась художественным портретом Казидиса. Чтобы никто не перепутал, я подписала: «В благодарность за прекрасный подарок! Я!» – и провела стрелку, указывающую на подарок.
Теперь я лениво раздумывала – купит ли мне американское консульство еще один билет на родину за свой счет? Или придется трясти Никоса?
Я все же надеялась на отсутствие у грека чувства юмора и наличие у него в большом количестве национальной гордости. Иначе после моих выходок я бы себя в лучшем случае отправила в Нью-Йорк пешком (из-за незнания географии), в худшем – купила бы билет на авиакомпании стран третьего мира и ждала возмездия!
В восемь часов ко мне деликатно постучался Георгиос, и я открыла дверь, демонстрируя себя во всей красе.
Красы было много, хотя я никаких специальных усилий для того не прилагала. Я вообще никаких усилий к себе не прилагала, вышла как была – в трусах, футболке и резиновых пляжных шлепанцах.
Причесалась, правда… косу заплела и завязала два банта. Один на макушке, другой внизу, на кончике.
– Вы так и пойдете? – хмыкнул эсбэшник, окидывая меня критическим взглядом с головы до ног. Он был одет вполне обычно и прилично: черная футболка, джинсы и кобуры с пистолетами. Словом, ходячий ниндзя. В потемках, без бинокля и тепловизора в упор не разглядишь.
– А что? – ощетинилась жертва киднеппинга. – Я за простоту и добрачное целомудрие! Считайте, я из меннонитов![5]
Йоргос повторно оценил мои голые ноги и майку. Очень внимательно.
– Из меннонитов?.. Хм… не знал, что в Америке у них нынче такая мода! – Его кислотная ирония могла выесть дыру в железе.
М-да-а. Похоже, несусветную глупость ляпнула. Но наш эсбэшник все-таки благоразумно воздержался от дальнейших комментариев.
– Ничего, – пожал плечами. Проказливо ухмыльнулся. – Просто Никос придет в смокинге.
– Пусть ему будет за это стыдно! – горделиво отрезала я, нимало не смущаясь и бурча голодным желудком. – И вообще! Специально для Никоса я не надену ничего, кроме траура для похорон!
Смешок:
– Гм… бедный Никос… Прошу! – Мне галантно предоставили согнутый локоть.
Я не стала упираться.
Мы прошествовали мимо портретов, и Георгиос на ходу дал мне пару дельных советов, как улучшить и обогатить внешний вид своего родственника. В основном это касалось дополнительных деталей.
Какая все же нежная между ними любовь!
На площадке возле моря находилась большая беседка, увитая цветами…
Небось все кусты в окрестностях оборвали для антуражу. И когда только Ник перестанет выпендриваться?
В беседке был накрыт стол, уставленный заманчиво пахнущими блюдами…
Я ринулась навстречу счастью. Где, где же мой долгожданный «Бургер Кинг»?![6] Желудок заурчал и попросился на волю. Я разрешила и дала команду: «Фас!»
Мы смели с ног поднявшегося поприветствовать даму Никоса и с блаженной улыбкой быстренько наложили в тарелку все, до чего могли дотянуться. Мы – это я с руками и желудок с претензиями.
– Проголодалась, кошечка. – Казидис поднялся, небрежно отряхивая смокинг.
Рядом с лощеным богачом, одетым в дорогущий вечерний костюм от-кутюр, с бриллиантовыми запонками, я непременно должна была чувствовать себя ущербной и убогой, чем-то вроде помойной драной кошки.
А вот и нет! Врожденное преимущество блондинок. Я, как ни странно, была на высоте – спортивная, подтянутая, с длинными стройными ногами. Отдохнувшая, как будто не было никаких неприятностей. Ущербным почувствовал себя он!
Но старая гвардия не сдается!
– В любви ты тоже такая страстная и нетерпеливая?
– История об этом умалчивает! – прочавкала я в перерыве между переменой блюд. Суп буйабес[7] с идеально подсушенными багетами и чесночным соусом «руй», свежайшая рыба-гриль, лу-де-мер[8], устрицы, нежное мясо четырех видов, включая слабо прожаренную баранью вырезку… сыры, гарниры, зелень, салатики, фрукты… соки, вина… Словом, рот и руки не пустовали. Пир на весь мир.
– А по предыдущим опытам? – взялся портить мне аппетит наглец, коварно меня домогаясь. Морально. – Не то чтобы мне хотелось сравнения…
– Не хотелось – не сравнивай! – с удовольствием оборвала я ненужные рассусоливания за столом. – Испортишь аппетит – обдеру тебя!
– В смысле? – не понял он инсинуации.
– Без смысла, – хрюкнула я, утолив первый голод и приступая к ублажению второго.
– Может быть, поговорим? – продолжал упорно отвлекать меня от еды красавчик.
Зря он так. Я ж голодная социально опасна!
– С ума сошел? – вытаращилась я на него. – Кто ж с набитым ртом разговаривает? Я и дышу-то с трудом!
Дальше воцарилась тишина, прерываемая лишь стуком столовых приборов и тяжелым сопением раздраженного Никоса.
Спустя час-полтора…
– А еще что-нибудь покушать осталось? – задалась я сакраментальным вопросом, повергая Никоса в состояние глубочайшего офонарения. Он все никак не мог соотнести количество съеденного и мой суммарный объем. По глазам вижу: что-то у брюнета не складывалось!
– Н-не думаю, – после длительного размышления отозвался «герой-любовник». Сощурился, рассеянно крутя в длинных смуглых пальцах ножку бокала и разглядывая рубиновую жидкость на свет. – Ты умяла все запасы.
– А десерт? – расстроилась я. – Ну хотя бы по мелочи: фисташковое мороженое, смородиновое желе, сладкий пудинг, черничный пирог…
– Десерт был пятнадцать минут назад, – кинул он взгляд на стильные дизайнерские часы на крепком запястье.
– Мне покраснеть?.. – надулась я. – Я много не ем, мне просто много нужно!
– И это, конечно, не одно и то же?.. – сыронизировал соблазнитель.
– Конечно нет! – отвергла я подобную связь. – Так о чем ты хотел поговорить?
– О том, что с тобой так трудно… – начал он и вызвал у меня вздох облегчения.
– Значит, я могу возвращаться домой?
– …Но так необычно и непредсказуемо… – произнес он умасливающим тоном.
Мечта увидеть огни Нью-Йорка повесилась, как мышь в пустом холодильнике.
– …И мне бы хотелось разгадать эту загадку…
