Эдвард Лир - Чистый nonsense (сборник)

The Heraldic Blazon of Foss the Cat

Геральдическая эмблематика Фосса, Кота

Фосс возлежащий

Фосс, подлинный

Фосс вздыбленный

Фосс танцующий

Фосс, назадсмотрящий

Фосс ммрмр

Фосс, шествующий

* * *

Mrs. Blue Dickey-bird, who went out a-walking with her six chickey birds: she carried a parasol and wore a bonnet of green silk.

The first little chickey bird had daisies growing out of his head, and wore boots because of the dirt.

The second little chickey bird wore a hat, for fear it should rain.

The third little chickey bird carried a jug of water.

The fourth little chickey bird carried a muff, to keep her wings warm.

The fifth little chickey bird was round as a ball.

And the sixth little chickey bird walked on his head, to save his feet.

Миссис Синяя Пташка, вышедшая на прогулку со своими шестью цыптенчиками: в руке – парасоль, на голове – шляпка из зелёного шёлка.

У первого крошки-цыптенчика росли маргаритки из головки, и был он в сапожках по причине грязюки.

Второй крошка-цыптенчик был в шляпе, из опасения дождя.

Третий крошка-цыптенчик нёс кувшинчик с водой на головке.

Четвёртая крошка несла муфту, чтобы не зябли крылышки.

Пятый крошка-цыптенчик был круглым вроде мяча.

А шестой крошка-цыптенчик шёл на голове, потому что хотел поберечь ножки.

These three illustrations for the well-known rhyme “The Owl and the Pussy Cat” by Lear have not been published before

Ещё три иллюстрации к «Совёнку и Кошечке-Киске», при жизни Лира не публиковавшиеся

* * *

One evening after dinner when on a visit to Lady Waldegrave and Lord Carlingford at Chewton Priory, Lear drew the above parrot, a species of bird with which he was well acquainted, having illustrated the bird section of Lord Derby's “Knowsley Menagerie.” After he had finished it Ward Brahan, Lady Walaegrave's brother drew the caricature of bird and artist, reproduced on page 57, which amused Lear greatly.

Однажды вечером после ужина у леди Уолдгрейв и лорда Карлингфорда в Чутон-Прайори Лир нарисовал вышеприведённого попугая, вид птицы, с которым он был хорошо знаком, иллюстрируя раздел птиц в «Зверинце Ноусли» лорда Дерби. После того как он закончил, Уорд Брэм, брат леди Уолдгрейв, нарисовал воспроизведённую ниже карикатуру, изобразив художника в виде птицы, чем весьма Лира позабавил.

A caricature by Ward Braham, Lady Waldegrave's brother, of Edward Lear singing.

Карикатура Уорда Брэма, брата леди Уолдгрейв, на поющего Эдварда Лира.

Edward Lear's companion for years, and of which he made many ridiculous pictures.

Многолетний компаньон Эдварда Лира, запечатлённый им на множестве забавных рисунков.

Ger-woman loq. Oh! I have my baby in the water dropped! and I think that it drowned will be.

Ger-man loq. That is natural: it is here so deep!!

Mr. Lear had a dislike of Germans, but it was accentuated by the hotel which dominated and eventually ruined his beautiful Villa Emily at San Remo, having been built and run by that race.

The above was probably drawn and sent off to his friend Fortescue at a moment when this fact was strong in his mind.

Гер-манка: О! Я мой бэйби в вода ронял! И я думай, что он утонуть будет.

Гер-манец: Это натурально: здесь есть такой глубокий!!

Мистер Лир питал неприязнь к немцам, которая обострилась вследствие строительства отеля вблизи его прекрасной Виллы Эмили в Сан-Ремо, в конце концов разрушенной этим отелем, выстроенным и управлявшимся оной нацией.

Вышеприведённое было, вероятно, нарисовано и отправлено им другу Фортескью в минуту душевных терзаний.

15, Stratford Place, Oxford Street, 9th November

O! Mimber for the County LouthResiding at Ardee!Whom I, before I wander South,Partik'lar wish to see; —

I send you this – that you may knowI've left the Sussex shore,And coming here two days agoDo cough for evermore.

Or gasping hard for breath do sitUpon a brutal chair,For to lie down in Asthma fitIs what I cannot bear.

Or sometimes sneeze: and always blowMy well-developed nose,And altogether never knowNo comfort nor repose.

All through next week I shall be here,To work as best I mayOn my last picture, which is near —– er finished every day.

But after the thirteenth, – (that's Sunday)I must – if able – start(Or on the Tuesday if not Monday)For England's Northern part.

And thence I only come againJust to pack up and run,Somewhere where life may less be pain,And somewhere where there's sun.

So then I hope to hear your waysAre bent on English moves,For that I trust once more to gazeUpon the friend I loves.

(Alas! Blue Posts I shall not dareTo visit e're I go —Being compulsed to take such careOf all the winds as blow.)

But if you are not coming nowJust write a line to say so —And I shall still consider howAjoskyboskybayso.

No more my pen: no more my ink:No more my rhyme is clear.So I shall leave off here I think. —Yours ever,Edward Lear.

15, Стратфорд-плейс, Оксфорд-стрит, 9 ноября

О! Придставитель графства Лаус,Бытующий в Арди!Увидеть коего пытаюсь:На юг ведут пути.

Я к вам пишу, сказать желая,Что Сассекс позабыл,Два дни тому пришёл сюда яИ кашляю сверх сил.

Или, хватая воздух ртом,Сижмя сижу до ночи,Ведь с Астмой слечь, лежать пластомУж не хватает мочи.

Чихаю, вечно прочищаюНос грандиозный свойИ обрести отнюдь не чаюХоть краткий, но покой.

Неделю я корпеть намеренНад начатым холстомИ завершу его уверен —– но несколько потом.

Тринадцатого (в воскресенье)Хочу я выйти в путь,Чтоб северного направленьяДостигнуть как-нибудь.

Когда же я вернусь оттоль,То не замедлю здесь:Туда, где жизнь – не только боль,Где место солнцу есть.

И верю, друг бесценный мой,Когда в хороший часВернётесь вы к себе домой,Я вновь увижу вас.

(Увы! В «Блю Постс» я не ходок,Покуда не отъеду —Бурлив поток забот, тревог,Уж тут не до обеду).

А не приедете, тогдаЧеркните хоть словечко,Я буду думать, как всегда,Далекрылеовечка.

И нет чернил, и перьев нет;Устала, смолкла лира.Кончаю. Дружеский приветОт Эдварда,От Лира.

Parody of Tennyson's To Edward Lear on His Travels in Greece

Delirious Bulldogs; – echoing callsMy daughter, – green as summer grass; —The long supine Plebeian ass,The nasty crockery boring falls; —

Tom-Moory Pathos; – all things bare, —With such a turkey! such a hen!And scrambling forms of distant men,O! ain’t you glad you were not there!

Пародия на Теннисона – «К Эдварду Лиру, путешествующему по Греции»

Псы делиричны; эха стонДочь кличет, – зеленее трав;Лежит Плебей, лицо задрав,Посуды препротивный звон;

Том-Мури Пафос; – все наги, —С такою курой! с индюком!Вдали мужчины – смутный ком,О! жаль, там вашей нет ноги![8]

Imitation of The Olden Poets

Time is a taper waning fast!Use it, man, well whilst it doth last:Lest burning downwards it consume away,Before thou hast commenced the labour of the day.

Time is a pardon of a goodly soil!Plenty shall crown thine honest toil:But if uncultivated, rankest weedsShall choke the efforts of the rising seeds.

Time is a leasehold of uncertain date!Granted to thee by everlasting fate.Neglect not thou, ere thy short term expire,To save thy soul from ever-burning fire.

Подражание поэтам старой школы

О время, ты горящая свеча!Не мешкай, муж, покуда горяча:Не то сгорит, растает без следа,Тогда дневного не начать тебе труда.

О время, добрый плодородный грунт!Обильный сбор твой увенчает труд:Но в поле неухоженном сорнякЗадушит всякий благородный злак.

О время, займа ненадёжный срок!Его тебе отмерит вечный рок.Единого не трать впустую дня —Душа избегнет вечного огня.

Oh! Chichester, my Carlingford!O! Parkinson, my Sam!O! SPQ, my Fortescue!How awful glad I am!

For now you’ll do no more hard workBecause by sudden pleasing-jerkYou’re all at once a peer, —Whereby I cry, God bless the Queen!As was, and is, and still has been,Yours ever, Edward Lear

О! Чичестер, мой Карлингфорд!О! Паркинсон, мой Сэм!О! Я пою, мой Фортескью!И счастлив я совсем!

Ведь не грозит тяжёлый трудСчастливцу, коего зовутЛорд, пэр и мой кумир, —Кричу я: – Королеве честь!Как был, так буду, так и естьВаш верный, Эдвард Лир

She sits upon her BulbulThrough the long long hours of night —And o’er the dark horizon gleamsThe Yashmack’s fitful light.The lone Yaourt sails slowly downThe deep & craggy dell —And from his lofty nest, loud screamsThe white plumed Asphodel.

Присела на БюльбюлеВ томительной ночи —Над тёмным горизонтомЯшмак струит лучи.И одинокий ЙогуртПлывёт не по воде,И Асфодель, весь в белом,Кричит в своём гнезде.

O dear! how disgusting is life!To improve it O what can we do?Most disgusting is hustle and strife,And of all things an ill fitting shoe —ShoeO bother an ill fitting shoe!

О боже! как жизнь гнусна!О, где силы снести этот гнёт?Горе, если недуг иль война,Вдвое – если ботинок жмёт —Жмёт,О, как же ботинок жмёт!

The Uncareful Cow, she walked about;But took no care at all;And so she bumped her silly headAgainst a hard stone wall.And when the bump began to growInto a horn, they said —“There goes the Uncareful Cow, – who hasThree horns upon her head!”

And when the bumpy horn grew large,“Uncareful Cow!” – they said —“Here, take and hang the Camphor bottleUpon your bumpy head! —And with the Camphor rub the bumpTwo hundred times a day!” —And so she did – till bit by bitShe rubbed the horn away.

Беспечная КоровушкаПошла гулять весной;К стене беспечно подойдя,Мотнула головой.Вмиг шишка вздыбилась на ней,И понеслась молва:«На голове КоровушкиТри рога, а не два!»

И все советовали ей,Кричали на бегу:«Бутылку Камфоры повесьНа глупую башку!И Камфорой сто раз на днюШишак усердно три!»Совет хорош, и вскоре что ж —Два рога, а не три.

‘O mummery! Torcher me know more!The present’s all or-cast.My opes of fewther bliss is or —In mussey-spare the past!’

О вздор небесный! Пощади!Тезя моя рачна.Не жду лаженства переди —И в прошлом оль одна!

Alphabet Poem