Саша Черный - Собрание сочинений. Т. 1
ПАНУРГОВА МУЗА*
Обезьяний стильный профиль,Щелевидные глаза,Губы клецки, нос картофель —Ни девица, ни коза.
Волоса, как хвост селедки,Бюста нет — сковорода,И растет на подбородке,—Гнусно молвить — борода.
Жесты резки, ноги длинны,Руки выгнуты назад,Голос тоньше паутиныИ клыков подгнивших ряд.
Ах, ты душечка! Смеется,Отворила ворота…Сногсшибательно несетсяКислый запах изо рта.
Щелки глаз пропали в коже,Брови лысые дугой.Для чего ж, великий Боже,Выводить ее нагой?!
<1908>ДВА ТОЛКА*
Один кричит: «Что форма? Пустяки!Когда в хрусталь налить навозной жижиНе станет ли хрусталь безмерно ниже?»
Другие возражают: «Дураки!И лучшего вина в ночном сосудеНе станут пить порядочные люди».
Им спора не решить… А жаль!Ведь можно наливать… вино в хрусталь.
<1909>НЕТЕРПЕЛИВОМУ*
Не ной… Толпа тебя, как сводня,К успеху жирному толкнет,И в пасть расчетливых тенетТы залучишь свое сегодня.
Но знай одно — успех не шутка:Сейчас же предъявляет счет.Не заплатил — как проститутка,Не доночует и уйдет.
<1910>ПОШЛОСТЬ*
(Пастель)
Лиловый шарф и желтый бант у бюста,Безглазые глаза, как два пупка.Чужие локоны к вискам прилипли густоИ маслянисто свесились бока.
Сто слов, навитых в черепе на ролик,Замусленную всеми ерунду,—Она, как четки набожный католик,Перебирает вечно на ходу.
В ее салонах — Все, толпою смелой,Содравши шкуру с девственных Идей,Хватают лапами бесчувственное телоИ рьяно ржут, как стадо лошадей.
Там говорят, что вздорожали яйца,И что комета стала над Невой,—Любуясь, как каминные китайцыКивают в такт, под граммофонный вой.
Сама мадам наклонна к идеалам:Законную двуспальную кроватьПод стеганым атласным одеяломОна всегда умела охранять.
Но нос суя любовно и суровоВ случайный хлам бесштемпельных «грехов»,Она читает вечером БарковаИ с кучером храпит до петухов.
Поет. Рисует акварелью розы.Следит, дрожа, за модой всех сортов,Копя остроты, слухи, фразы, позыИ растлевая музу и любовь.
На каждый шаг — расхожий катехизис, Прин-ци-пи-аль-но носит бандажи,Некстати поминает слово «кризис»И томно тяготеет к глупой лжи.
В тщеславном, нестерпимо-остром зудеВсегда смешна, себе самой в ущерб,И даже на интимнейшей посудеИмеет родовой, дворянский герб.
Она в родстве и дружбе неизменнойС бездарностью, нахальством, пустяком.Знакома с лестью, пафосом, изменойИ, кажется, в амурах с дураком…
Ее не знают, к счастью, только… Кто же?Конечно — дети, звери и народ.Одни — когда со взрослыми не схожи,А те — когда подальше от господ.
Портрет готов. Карандаши бросая,Прошу за грубость мне не делать сцен:Когда свинью рисуешь у сарая —На полотне не выйдет belle Hélène[20].
<1910>«Молил поэта Блок-поэт…»*
Я обращаюсь к писателям, художникам, устроителям с горячим призывом не участвовать в деле, разлагающем общество…
А. Блок. «Вечера искусств»Молил поэта Блок-поэт:«Во имя Фета Дай обет — Довольно выть с эстрады Гнусавые баллады!Искусству вреденГнус и крик,И нищ и бледенТвой язык, A publicum гогочет Над тем, кто их морочит».Поэт на БлокаЗаворчал:«Merci! УрокаЯ не ждал — Готов читать хоть с крыши Иль в подворотной нише!Мелькну, как дикий,Там и тут,И шум и крикиВсе растут, Глядишь — меня в итоге На час зачислят в боги.А если б домаЯ торчалИ два-три томаНаточал, Меня б не покупали И даже не читали…»Был в этом спореБлок сражен.В наивном гореДумал он: «Ах! нынешние Феты Как будто не поэты…»
<1908>НЕДЕРЖАНИЕ*
У поэта умерла жена…Он ее любил сильнее гонорара!Скорбь его была безумна и страшна —Но поэт не умер от удара.
После похорон пришел домой — до днаВесь охвачен новым впечатленьемИ, спеша, родил стихотворенье:«У поэта умерла жена».
<1909>ЧЕСТЬ*
Когда раскроется игра —Как негодуют шулера!И как кричат о честиИ благородной мести!
<1910>ВЕШАЛКА ДУРАКОВ*
IРаз двое третьего рассматривали в лупыИ изрекли: «Он глуп». Весь ужас здесь был в том,Что тот, кого они признали дураком,Был умницей — они же были глупы.
II«Кто этот, лгущий так туманно,Неискренно, шаблонно и пространно?»— «Известный мистик N, большой чудак».— «Ах, мистик? Так… Я полагал — дурак».
IIIОслу образованье дали.Он стал умней? Едва ли.Но раньше, как осел,Он просто чушь порол,
А нынче, — ах, злодей,—Он с важностью педанта,При каждой глупости своейСсылается на Канта.
IVДурак рассматривал картину:Лиловый бык лизал моржа.Дурак пригнулся, сделал минуИ начал: «Живопись свежа…Идея слишком символична,Но стилизовано прилично».(Бедняк скрывал сильней всего,Что он не понял ничего.)
VУмный слушал терпеливоИзлиянья дурака:— Не затем ли жизнь тоскливаИ бесцветна, и дика,Что вокруг, в конце концов,Слишком много дураков?Но, скрывая желчный смех,Умный думал, свирепея:— Он считает только тех,Кто его еще глупее —«Слишком много» для него…Ну, а мне-то каково?
VIДурак и мудрецу порою кровный брат:Дурак вовек не поумнеет,Но если с ним заспорит хоть Сократ,—С двух первых слов Сократ глупеет!
VIIПусть свистнет рак,Пусть рыба запоет,Пусть манна льет с небес, —Но пусть дуракСебя в себе найдет —Вот чудо из чудес!
<1908–1910>БАЛЛАДА*
Из «Sinngedichte» [21] Людвига Фульда
Был верный себе до кончиныПочтенный и старый шаблон.Однажды с насмешкой змеинойКинжалом он был умерщвлен.Когда с торжеством разделилиНаследники царство и трон,—То новый шаблон, говорили,Похож был на старый шаблон.
<1908>«ТРАДИЦИИ»*
