Русская басня - Николай Леонидович Степанов
Сам на себя пеняй и сам себя жалей,—
А мне тебя не жаль. Польстившись на подарок,
Что заслужил, то получи:
Заместо сотенной свечи —
Копеечный огарок.
НАТУРАЛИСТ
«Эх ты, карманчик мой! Расти, голубчик, пухни!»—
Так губернаторский лакей,
Мокей,
Пред всею челядью бахвалился средь кухни.
«Что, ирод? Знать, опять с кого-нибудь содрал?»
«Вестимо!
Чужой целкач у нас не проплывет, брат, мимо.
Как вышло давеча. Проснувшись, генерал:
«Ну, что, брат? — эт-та мне,— в приемной много люду?»
«Порядком, говорю, набилось отовсюду».
«А ты,— и пальцем так изволил погрозить,—
Карман себе небось успел уж нагрузить?»
«Так точно,— говорю.— Греха таить не буду.
А только доложу: есть и для вас... «сюжет»...»
Тут барин мой, как был без брюк и без манжет,
К дверям-от — шасть, и к щелке — глазом.
«Где, говори скорей?»
«Вон... в шляпке с черным газом».
«Так... Недурна, хе-хе... Еще разок взгляну...»
А сам пустил слюну:
«Венера... истинно Венера...
Глаза потупила... Пикантная манера!
Не удержаться тут святому от греха.
Зачем пришла, Мокей?»
«Просить за жениха,
Что посадили вон намедни... землемера».
«За жениха, хе-хе... Ух, дьявол! Все забудь!
Видал, какая грудь?
Пусть не ломается, шепни, не будет дурой.
Скажи, что, дескать, я... что мы... не как-нибудь:
Облагорожены культурой!
Исполним, дескать, все... Мол, барин — холостяк,
И благодарность вся... пустяк:
Возьмем, хе-хе... натурой!»
За все свои дела волк отвечает шкурой.
Но этот самый вот «натуралист»-подлец
Попал в министры под конец.
И хоть при Керенском и был объявлен вором,
Но как сановникам еще была лафа,
То, вишь ты, для него «не подошла графа»,
И этот аспид был отпущен прокурором.
ОСЛЫ
Не рядовой осел, не пустобай-оратор,
Словам которого, кто хочет, тот перечь,—
Осел сановнейший, делец-администратор
В собрании ослов держал такую речь:
«Друзья! Мы все живем в периоде ослином.
Хотел бы знать я: кто, наш славный род хуля,
Осмелится сказать, что для ослов земля
Сошлася клином?
Ослы прошли везде, куда ни посмотри.
Ослы теперь — предмет и зависти и злобы.
Кого и чествуют и жалуют цари?
Кто нынче — первые особы?
Кто — все великие и малые послы?
Кто — все приказные чины и воеводы?
Все,— если не ослы,
То близкой к ним породы!
Но... здесь я подхожу к печальнейшему «но»,
Высокородные отцы и патриоты,—
В нем — зло, таящее грядущих бед зерно,
Несчастье, ставшее для нас уже давно
Предметом горестной тревоги и заботы:
Одолевает нас незнатная родня.
Ослы в опасности! Породу их грязня,
Из сел и деревень, улусов и аулов
В их круг втирается тьма лошаков и мулов.
Недостает еще — храни нас бог! — коня.
Отцы! В минувший съезд избрали вы меня,
Чтоб в сферах правящих добыл я повеленье
Об утверждении особых прав и льгот
В ослином поколенье.
Добыл я все. И вот
Моих хлопот
Осуществленье:
На теплые места, на всякий важный пост
Пройдет лишь наш прирост,
Ослы без подмеси, в которых каждый атом
Заверен нашим аттестатом.
И первый суд сейчас произнесете вы.
Вот перед вами строй любезных наших деток».
(Шум. Крики: «Господи!» — «Красавцы!» — «Прямо львы!»)
«Правофланговый!»
«Гы!»
«Молчи!.. Осел-трехлеток!..
Судите сами».
«Гы!»
«С чего начнем?»
«С хвоста».
«Не хвост, а красота!»
«Как будто слишком длинный?»
«Хвост — истинно ослиный!»
«А уши, уши каковы?»
«Из-за ушей совсем не видно головы!»
«Позвольте, главное совсем и позабыто:
Копыто как?»
«Хоть напоказ,
Вот полюбуйтесь. В самый раз.
Как есть ослиное копыто!»
«Ура!.. Качать мальца!»
«Поставить на овес! —
Вскричали судьи все приятно и согласно,
Как сто немазаных колес.—
Экзамен выдержан прекрасно!»
Хотя в былые дни для знатного осла
Открыты были все карьеры,
А революция ослов порастрясла,—
Однако ж их еще осталось — свыше меры.
УРОЖАЙ
Как у попа Ипата
Не борода — лопата.
Расправивши ее оплывшею рукой,
Печальных мужиков намедни
В конце обедни
Поп речью потчевал такой:
«Ох, вижу: в помыслах мирских погрязли все вы.
Не богомольцы вы весной.
Все только думки про посевы:
А не побил бы град, а не спалил бы зной.
Почто мятетеся и плачетеся вскую?
Бог видит нашу скорбь и всю нужду людскую,
Казня и милуя нас, грешных, поделом.
Не судьи мы господней воле.
Идите же со мною в поле,—
На всходах отпоем молебен всем селом.
И ущедрит нас бог зерном по вашей вере,
И будет хорошо приходу и попу.
С вас много ль надо мне: с копенки по снопу
Аль с закрома по мере».
Читатель, не мудри и зря не возражай.
Поп линию свою ведет примерно:
Помолится, и будет урожай —
У мужиков? Бог весть! А у попа — наверно.
ХОЗЯИН
Заводчик с книжечкой застал однажды внука:
«А ну-ка, миленький, а ну-ка,
Что говорит
