Олег Григорьев - Разные стихи

Олег Григорьев

(1943–1992)

Hfpyst cnb[b

Если где-то кому-то плачется,Значит где-то очень хохочут.Если кто-то от солнца прячется,Значит кто-то погреться хочет..

Если мальчик любит труп,Тычет в трупик пальчик,Про такого говорят —Некрофильчик мальчик!

Жена торговала колбасой,И так разъелась на колбасе она,Что когда входила в бассейн,Вода выходила из бассейна.

Жену свою я не хаю,И никогда не брошу её.Это со мной она стала плохая,Взял-то ее я хорошую.

Зашли мы к Сизову с приятелем,Закрыт на замок его дом.Такой был прием неприятен нам,Ну что ж, подождём под дождём..

Земля тормознула резко,Я о шкаф ударился с треском.Все стекла и рюмки побиты —Земля соскочила с орбиты..

Костёр пылает ярко,Но как-то зябко мне —Лицу ужасно жаркоИ холодно спине.

Кресло рассохлось — не починить.А на свалку выбросить жалко.Буду друзьям и гостям говорить,Что это кресло-качалка.

Кто-то не поленился,Бросил кирпич в монумент,От героя отбилсяСамый важный фрагмент.

Лежу я в одиночествеНа человеке голом,Ни мужском, ни женском,Каком-то среднеполом..

Людей стало много-много,Надо было спасаться.Собрал сухарей я в дорогу,И посох взял, опираться.

— Когда вернёшься? — спросила мама.— Когда людей станет мало..

Мазохисту на лавкеВтыкали дети булавки,Не от тоски, не от шалости,А втыкали от жалости.

Меня ударили вчераТяжёлым аппаратом,Вчера я круглый был с утра,А к вечеру — квадратный.

Много нас по подобию божиюИ всё-таки каждый с изъяном.Будем считать что изъянамиОбязаны мы обезьянам.

На боку кобура болталась,Сзади шашка отцовская звякала.Впереди меня всё хохотало,А позади всё плакало.

На заборе валенкиВверх ногами сохли.Значит, эти валенкиВниз ногами мокли.

Один башмак мой чавкал,Другой башмак пищал,Покинуть предложилиМне танцевальный зал.

Однажды Серёжа и ОляПопали в магнитное поле.Напуганные родителиЕле их размагнитили..

Петров лежал с открытым ртомВ фуфайке на спине,И сверху вниз кубинский ромЛить приходилось мне.

Вдруг замечаю — что за чёрт! —Осталось мне так мало —Я лью да лью, а он уж мёртв, —Грамм восемьсот пропало..

Приехала жена из СочиЧёрная, как сапог.Я даже вначале обрадовался очень,Потому что сразу узнать не мог.

Пьём, пытаясь не упасть,Мы бутылку за бутылкой.Есть хотим, но не попастьНи во что дрожащей вилкой.

Разбил в туалете сосуд —Соседи подали в суд.Справа винтовка, слева винтовка,Я себя чувствую как-то неловко.

Растворил жену в кислоте…Вот бы по кайфу зажили!Да дети нынче пошли не те —Взяли и заложили.

С бритой головою,В форме полосатойКоммунизм я строюЛомом и лопатой..

Сизов, пропахший табаком,И я, пропахший тмином,Надели зимние пальто —Запахли нафталином..

Сказал я девушке кротко:— Простите за нетактичность,Но бюст ваш, и торс, и походкаНапомнили мне античность.

Она в ответ мне со вздохом:— Простите, но ваше сложениеНапомнило мне эпохуУпадка и разложения..

Склонился у гроба с грустной рожей,Стою и слушаю похоронный звон.Пили мы одно и то же,Почему-то умер не я, а он.

Соседку пнул сапогом,Разрушил её конструкцию,Привезли из больницы потомЕё реконструкцию.

У доярок глаза вытаращены,Трактористы глядят зубрами:«Уберём то, что выращено,Сохраним то, что убрано!».

Увязался М за ЖИ схватил её за Ж.Рассердилась Ж на МДа как даст ему по М.

Участковый стал в двери стучать,Я за ним в глазок следил, даже в оба.С таким же успехом он мог стучатьВ крышку моего гроба.

Григорьев Олег ел тыквуИ упал в неё с головой.Толкнули ногой эту тыкву,Покатили по мостовой.

Катилась тыква под горуКилометра два или три.Пока этот самый ГригорьевНе съел её изнутри.

Громадные, выше крыш,Надо мной шелестели тополи.Подошёл какой-то мылышИ об меня вытер сопли.

Далеко зашёл я в искусствеи камуфляже:Пишу — большая капуста,Думая — крупная кража..?

Девица в кустах полуголаяВыдала странный стриптиз —Трусы сняла через голову,А лифчик не верхом, а вниз.

Дети кидали друг в друга поленья,А я стоял и вбирал впечатленья.Попало в меня одно из полений —Больше нет никаких впечатлений..

Дрожу в подворотне от холода,Стою и зубами щёлкаю,Живот мой сведён от голода,И, верно, похож на волка я.

Друг подавился треской,Лежит на полу доской.Из носа выходит пенаТо сразу, то постепенно.

Ездил в Вышний Волочок,Заводной купил волчок.Дома лёжа на полуЯ кручу свою юлу.

Раньше жил один я воя,А теперь мы воем двое.

Ем я восточные сласти,Сижу на лавке, пью кефир.Подошёл представитель власти,Вынул антенну, вышел в эфир:

— Сидоров, Сидоров, я Бровкин,Подъезжайте к садовой семь,Тут алкоголик с поллитровкой,Скоро вырубится совсем.

Я встал и бутылкой кефираОтрубил его от эфира.

Был праздник с весельем и танцами,Потом разодрался народ,Во время драки мне пальцамиДо ушей растянули рот.

Велосипед меня понёс,Понёс куда-то под откос.Он там остался без колёс,И дальше я его понёс…

В квартире что-то упало.Обошёл весь дом.Но нигде ничего не лежало —А может, так громко что-то встало?

Бомба упала и город упал,Над городом гриб подымается.Бежит ребёнок, спотыкаясь о черепа,Которые ему улыбаются.

Вечером девочка МилаВ садике клумбу разбила.Брат её мальчик ИванТоже разбил… стакан!.

Вкусно от мёда во рте,И солнечно в животе.Горько от водки во ртуИ хохотно животу.5.05.84

Воровал я на овощебазеКартофель, морковь и капусту,И не попался ни разу,А всё равно в доме пусто..

Вперёд не рвись — погоди,Ты создан чего ради?..Вожак идёт впереди,А с плетью пастух — сзади.

Где же мой лом и кувалда,Куда девалось кайло?— И лом, и кайло, и кувалдуОползнем унесло.

Застал я с ним жену раздетуИ объявил ему вендетту.

Девочка красиваяВ кустах лежит нагой.Другой бы изнасиловал,а я лишь пнул ногой

Жена наклонилась голаяОколо унитаза,А я ей воды на головуЛью из медного таза

С наперстниками развратаОн торопился куда-то

Сачком поймал я генияИ оторвал крылышки.Сижу на кухне весь день я.Рвется пар из-под крышки.Теперь мы с гением братья.— Однако, отменный бульон!А если не буду летать я,Не полетит уж и он.

Мне нужен был дельный совет,Резко двери открыл я.Сидел за столом поэтИ жадно ел чьи-то крылья.Голенький как ЭротЛежал мальчишка в кровати.Поэт газетой утер рот!Выпятил губы, а брюхо впятил.Махровой, в цветах простынейРевниво накрыл мальчишку,И, увлажняя пальцы слюной,Стал листать мою книжку.(читает текст)— Мы вцепились жадно друг в другаИ пошли обниматься в парадное.Я хотел негритянку как уголь,А она была шоколадная.Я хотел, чтобы грудь сапогом,Чтоб как туфель была лакированой.А у этой чай с молоком,Вот и стал я разочарованный.Как на газе сковородаРаскалилась в руках девица…— М-да… — сказал он, и снова — м-да…В печать это не годиться…Безбожный провинциализм,Ни деревня, ни город, а — пригород.И, потом, тут какой-то расизм,Только шиворотом-навыворот!Что-то еще он такое сказал;Сказал, как отрезал крылья.Скорей у него я рукопись взялИ дверь за собой закрыл я…Во дворе завывает вьюга;Нет, не поняли мы друг друга.

Стоит гранитный пьедестал,Здесь будет монумент.Я ловко — прыг — и в позу встал,Меня низвергнул мент.Оштрафовал на сто рублей;А где я их достану?..На пьедестале мне ей-ейСтоять не по карману…

Гений летал над моей головойВроде растрепанной книжки,Хлопали крылышки за спиной,Как на кастрюлях крышки.Сбоку висел пустой пенал,Не было стрел в нем и перьев.Гений все стрелы свои расстрелял,Был безопасней теперь он.Спущен лук, потускнел его нимб,С виду мальчишка жалкий.Громко ругаясь летели за нимЗлые вороны и галки.Не смеется он и не поет,А все-равно раздражает,Тем что летает, а не полезет,Выше стаи летает.23.10.84

Купил я капусту и свеклу,Стою на кухне, варю щи.Раздался звон, посыпались стекла,В дом ввалились товарищи.Притащили девицу пьяную,Она орет как помешанная.В кастрюлю я зелень пряную Бросаю, и ложкой помешиваю.Джинсы стащили ловко,Крик ее храпом стал.Аккуратно шумовкойЯ мутную пену снял.Сижу и тихо из мискиЛожкой хлебаю щи.А рядом девицу тискаютБурно товарищи.24.09.84

Вышел на Невский из кабака,На окне мальчишка лохматыйПоказал мне три языка,Потом четвертый, потом пятый…Рядом из люка какую-то грязьРабочий вываливал длинным совком.В этой куче я чуть не увяз;Бросил в мальчишку грязи ком.Постовой покинул свой пост,Говорит мне: «Следуй за мной!»(Так в пятой главе сказал Христос)И повел меня за собой.Толкнул в подвал вытрезвителя,А там уже нету мест.Посадил на стул усмирительный— Таков на сегодня мой крест.Ночью, часм к трем,Тихо домой вернулся.Уснул я с кошкой вдвоемУтром один проснулся…Сижу у окна истуканомГолова лежит на ладони;Пусто в граненом стакане,Кто-то за стенкой стонет…

Пришли какие-то люди,Таких никогда я не видел:Один с головою на блюде(Тот видно кого-то обидел).Другой с тесаком на макушке,А этот — с язвами на руках.На стол поставили кружки,Блюдо с башкой — (просто страх).Из кухни принес колбасы я,Дал им домашние тапки,(Ведь люди пришли босые,Одетые в рваные тряпки).Выпили молча, без закуса. —Траур у них, видатьСхватил девицу я за косу,И попросил сплясать.И стала плясать девица,И скидывать с тела тряпье…А все же знакомые лица…И где-то встречал я ее.Но где? Но когда? — не припомню,Только уж было такое:Пьянка в комнате темной,И голова покойника.Гости с рубцами и язвами,Особенно этот сивый,С язвами безобразными.Не красавец, однако, красивый.— Иван! — кивнула девица блюду.Иван вдруг открыл глаза.— Давай предадимся блуду!И запрыгала, как коза.Скинула тряпки последние,Стала совсем гола.Седой вынул нож из темениВоткнул в середину стола.Второй почесался в затылке,И руки простер к окну.Появились еще три бутылки,Я сразу припрятал одну.На колени мне села девицаХудоват оказался зад.Недовольный Иван косится.Покосился, — закрыл глаза.Седой опрокинул кружку;Потом они в угол легли.Я дал им диван-раскладушку,Но они им пренебрегли.Тогда я спросил у девицы,Раздвинув ножки дивана:— Скажи мне, что это за лица?— Да просто два шарлатана!— А как заовут тебя?— Ира.— Вот и жену мою так.Прости, что простыня не стиранаТеперь уж я холостяк.Прижались мы тесно друг к другу,И я погрузился в сон; Страшный сон.Я вскочил с испугу,Отключил будильника звон.На диване от тела впадинаА от гостей — ни следа.Приложился к бутылке краденойТам лишь уксусная кислота.

27.01.84