Натаниэль Бенчли - Русские идут!
Лысенко повторил вопрос по-английски.
— Он говорит, что это невозможно, — переводил Лысенко, — люди приходят к причалам очень рано.
Розанов размышлял.
— Та старуха уже наверняка подняла тревогу, — наконец произнес он. — По-моему, мы перерезали провода слишком поздно.
— Надо было мне ее прикончить, — вздохнул Лысенко, — и тогда мы были бы в безопасности.
Розанов покачал головой:
— Слишком много шума. Выстрел переполошил бы всю округу.
— Я мог бы ее задушить, — стоял на своем Лысенко. — И я хочу, чтобы вы отметили в своем рапорте мою инициативу, причем четко и ясно, чтобы начальство…
— Хорошо, я отмечу, — перебил его Розанов. — Теперь подумаем, что делать дальше. — Он оглянулся назад, на матроса с ножницами, который хватался за капот всякий раз, когда машина подпрыгивала на ухабах. — У этого Бродского вес и сноровка, как у хорошей коровы. Золтин, возьмите у него ножницы. Когда въедем в город, быстро перережьте все телефонные провода. И прежде всего те, что обеспечивают связь с материком. Крегиткин, пойдете с ним и не вздумайте никого убивать, разве что вас вынудят защищаться. Но и в этом случае не поднимайте шума.
— Есть, командир, — отозвался Крегиткин.
— Крегиткин, я подам на вас рапорт, — вылез Василов, расположившийся на заднем сиденье. — Когда вернемся на судно, вы напишете пять тысяч раз «товарищ командир».
Крегиткин и Золтин переглянулись.
— Угу, — промычал Крегиткин.
— Так не отвечают! — взвился Василов. — Проявляйте уважение, когда разговариваете со мной.
— Заткнись, Василов, — вмешался Розанов. — О другом сейчас волноваться надо.
— И на вас подам рапорт! — продолжал бушевать замполит. — Никто не смеет говорить со мной таким тоном.
Розанов пропустил его слова мимо ушей и повернулся к Лысенко.
— Спросите американца, где в городе телефонная станция.
Тот перевел вопрос и выслушал ответ Левериджа.
— Он говорит, что не может точно сказать. У него давным-давно нет телефона, так что ему это ни к чему знать.
— Он лжет, — сказал Розанов. — Переведите, что, если он будет запираться, мы напустим на него Хрущевского.
— Он говорит, что телефонная станция в начале Главной улицы, — сообщил Лысенко через минуту. — В любом случае нам ее не миновать.
— Это уже похоже на правду, — произнес Розанов. — Выясните у него, есть ли другая дорога в город? Мне не нравится это шоссе — слишком открытое место, нас могут заметить.
Выслушав ответ пленника, Лысенко сказал:
— Он говорит, что есть дорога через болота, но, по-моему, он заманивает нас в ловушку.
— Переведите: если мы заблудимся, то убьем его.
— Он клянется, что не заблудимся. Но лично я ему не доверяю.
— Нам остается только доверять — как его проверишь? Конечно, он мог все наврать от начала до конца. Предупредите его, что, если он солгал, мы разрежем его на мелкие кусочки и бросим на съедение воронам.
— Он уверяет, что сказал чистую правду: эта дорога через болота выведет нас на окраину города и нас никто не заметит.
— Ладно, езжайте, куда он покажет.
— Товарищ капитан-лейтенант, я настоятельно прошу, чтобы вы отметили в своем рапорте мой категорический протест.
— Хорошо, учту. А теперь скажите ему, чтобы показывал дорогу.
— Я вынужден подчиниться. — Лысенко переговорил с Левериджем и буркнул: — Надо сворачивать вправо, примерно через двести ярдов. Хочу еще раз предупредить, что, если нас постигнет неудача, именно я…
— Если нас постигнет неудача, вы вряд ли останетесь в живых, — оборвал его Розанов и приказал Громольскому, который правил «доджем»: — Поверните направо.
Увидев две грязные колеи, уходящие в подлесок, Громольский притормозил и свернул с шоссе. Машина с грохотом затряслась на ухабах и выбоинах. Ветки деревьев хлестали по машине и по людям, которые примостились на подножках. Моряки в кабине ворчали и переругивались. Однако Леверидж сохранял на лице спокойное, безмятежное выражение, словно возвращался домой после долгого путешествия. Василов, притиснутый к нему, повернулся и сказал на почти безупречном английском:
— Как вы считаете, повел бы капиталист по такой дороге свой «кадиллак»?
— Я, например, водил, — отозвался Леверидж. По его губам пробежала мимолетная улыбка. Он вспомнил молодые годы. — Всякое бывало на нашей дороге, сейчас и поверить трудно.
Василов изучал лицо Левериджа. Потом пожал плечами и выглянул в окно.
— Не верю, — сказал он, — этого не может быть.
ГЛАВА 5
Тревога поначалу распространялась по городу медленно. Линкольн Маттокс отправился досыпать, выбросив из головы звонок мисс Эверетт. Она всегда стремилась как можно быстрей разнести слухи, не удосужившись их проверить. Однажды она позвонила и сообщила, что на остров прибыл Джон Дилингер[2]. Дважды докладывала о сексуальном маньяке на болотах, который на поверку оказался лошадью, а во время «сухого закона» доносила о спиртовозах минимум четыре раза в неделю. Здесь она по большей части оказывалась права, но, поскольку спирт перевозили коренные островитяне, полиция смотрела на это дело сквозь пальцы. В общем, Маттокс вознес к небесам молитву, чтобы мисс Эверетт не обращалась к нему в такую рань, улегся поудобнее и снова захрапел.
Однако на коммутаторе телефонной станции звонок мисс Эверетт был воспринят более серьезно. Дежурная телефонистка Элис Фосс с нетерпением ждала, что Маттокс поставит на ноги весь город, но после звонка с почты других вызовов не было. Странно, подумала Элис, Маттокс мог хотя бы разбудить других полицейских. Она колебалась: стоит ли вмешиваться не в свое дело. А вдруг мисс Эверетт права? Элис решила перезвонить на почту и все выяснить. Она воткнула штепсельную вилку в гнездо на щите и нажала переключатель. Молчание. Опять нажала и снова ничего не услышала. Элис попробовала соединиться с другими абонентами на линии, но безуспешно. Что-то случилось, сообразила она, и ее сердце тревожно забилось. Элис быстро переключилась на номер Маттокса. На сей раз раздались успокаивающие долгие гудки. Маттокс отозвался нескоро.
— Ну какого черта вам теперь надо?
— Мистер Маттокс, это Элис с телефонной станции. Извините, что беспокою вас, но я пыталась связаться с мисс Эверетт, ее телефон молчит. Все абоненты в той части острова не отвечают.
Маттокс призадумался, потом сказал:
— Знаешь, Элис, я не телефонный мастер. Если линия не в порядке, позвони Эду Спунеру или Арту Пинки. Вызови монтеров, а я-то тут при чем?
— Вы правы, мистер Маттокс, но мисс Эверетт… сообщила…
— Я знаю, слышал. Послушай, Элис, неужели ты думаешь, что русские и вправду высадились? Да как они могли высадиться там, где живет Мюриэль Эверетт? Там же чертовски сильный прибой и песчаные отмели. Разве что они приплыли из Москвы на плоскодонке… Элис, надо же хоть немного шевелить мозгами.
— А вдруг они спрыгнули на парашютах? — робко спросила Элис.
Маттокс помолчал и заговорил уже другим тоном:
— Сколько линий, ты сказала, вышло из строя?
— Я проверила две, но, судя по всему, отключен весь район. Если нужно, проверю еще.
— Не стоит. Пока я одеваюсь, позвони Эду, Чарли, Лестеру и Оскару. Скажи, чтобы они шли в участок как можно быстрее. Еще скажи, чтобы захватили оружие и не болтали по дороге.
— А в полицию штата позвонить?
— Нет. Устроим этим ублюдкам с материка небольшой сюрприз.
— А в береговую охрану?
Маттокс подумал и сказал:
— Подождем пока заваривать кашу, прежде сами все хорошенько разузнаем. Будет ужасно глупо, если выяснится, что это не русские, а какие-нибудь гуляки с материка.
— Хорошо. Будут еще указания?
— Пока нет. Дозвонись до этих четырех и скажи, чтоб пошевеливались.
Элис дала отбой и связалась с Эдом Монзеллом, помощником начальника полиции. Он ответил после первого же звонка.
— Эд, говорит Элис. Мистер Маттокс приказал, чтобы вы прямо сейчас шли в полицейский участок с револьвером.
— В чем дело? — спросил Монзелл, пережевывая ветчину.
— Мисс Эверетт говорит, что у нас высадились русские парашютисты.
— Бог мой! Сейчас буду! — Монзелл повесил трубку и повернулся к жене, которая сидела за столом в халате и пила кофе. — Русские парашютисты!
Жена вскочила, разлив кофе по всей скатерти, и побежала за Эдом.
— Где? Где они?
— Не знаю, — ответил он, вбегая в спальню. Достав из верхнего ящика шифоньера револьвер, он сунул его в кобуру. — Линк просит срочно прийти в участок.
— А я? Что мне делать?
— Ты остаешься здесь.
— Вдруг они заявятся сюда? Начнут жечь, грабить и… насиловать, и все такое? Тогда что мне делать?
— Я думаю, есть два варианта, — ответил Эд, нахлобучив фуражку и протягивая руку за кителем. — Можешь сопротивляться и получить пулю. А можешь, заметив их, унести ноги. На твоем месте я выбрал бы второе.
