Владимир Чекмарев - Записки бывшего интеллигента

Но не только страх за свои жизни руководил Дубчеком и прочими. Они боялись и спасителей своих — делегатов съезда в Высочанах. А вдруг Москва признает руководство В. Шилгана и поведет переговоры исключительно с ним? Делегация КПЧ вернулась в Прагу и аннулировала решения чрезвычайного съезда. Тогда-то, 31 августа 1968 года, приказали долго жить «Пражская весна» и «социализм с человеческим лицом». В дубчековский Президиум из Высочанского Президиума было включено всего 7 человек. «Высочанские» в свое время были пощедрей: зарезервировали 15 мест для отсутствующих...

На самом деле введению войск в ЧССР предшествовали консультации с основным нашим соперником — США. Вот что сообщил об этом на переговорах 26 августа Л.И. Брежнев (в записи З. Млынаржа): «Итоги второй мировой войны для нас незыблемы, и мы будем стоять на их страже, даже если нам будет угрожать новый конфликт». Он совершенно недвусмысленно заявил, что военное вторжение в Чехословакию было бы предпринято ценой любого риска. Но затем добавил: «Впрочем, в настоящее время опасности такого конфликта нет. Я спрашивал президента Джонсона, признает ли и сегодня американское правительство в полном объеме соглашения, подписанные в Ялте и Потсдаме. И 18 августа я получил ответ: в отношении Чехословакии и Румынии — целиком и полностью, обсуждения требует лишь вопрос о Югославии».

Все остальное было лишь эмоциями и сотрясением воздуха.

Советский Союз, напротив, терпел необычайно долго. Это объяснялось тем, что Брежнев после теплой встречи с Дубчеком в январе 1968 года поверил ему и защищал перед другими членами Политбюро. Когда же его надежды не оправдались, стало ясно, что Дубчек — это его личная ошибка, причем из разряда серьезных. А признавать свои ошибки Брежнев не любил. Поэтому с марта по август велись долгие, тяжелые, муторные переговоры с участием руководителей других союзных компартий. В конце июля отношения так обострились, что потребовалась «фронтальная» встреча двух Политбюро прямо на границе, в маленьком клубе на чехословацкой станции Чиерна-над-Тисой. Чехи на этой встрече вели себя вызывающе. Особенно отличался некто Ф. Кригель, совершенно не скрывавший своих антисоветских убеждений. Когда же П. Шелест запальчиво объявил, что этот «галицийский еврей» для него не партнер, делегация КПЧ демонстративно покинула зал и больше в него уже не возвращалась. Брежневу пришлось, забыв про гордость, идти через границу к Дубчеку в его вагон. После трудного разговора договорились о новой встрече — в Братиславе, с представителями других союзных компартий. Я видел чешскую хронику об этой встрече. Брежнев со своим Политбюро появился в зале раньше Дубчека, что довольно странно, учитывая, что они — гости. Делать Брежневу было нечего, он курил (сигареты «Новость»), беседовал о чем-то с Косыгиным, пялился на корреспондентов. Наконец, вошла делегация КПЧ. Чехи даже и не подумали поздороваться с нашими: спокойно расселись с непроницаемыми лицами.

На заседании приняли документ общего характера с обязательными в таких случаях заверениями в нерушимости социалистического лагеря. Негласно делегация КПСС договорилась с чехами «прекратить полемику». Но, как писал А. Александров-Агентов, «в тот же самый вечер, когда окончилась работа „шестерки“, на одной из центральных площадей Братиславы был организован грандиозный митинг „в защиту Дубчека“. Выступая с балкона пере десятками тысяч людей, Смрковский произнес истерическую речь, подогревая настроение масс против СССР и его союзников, и для пущего эффекта разорвал на себе рубашку при свете мощных прожекторов».

17 августа Брежнев написал письмо Дубчеку, в котором доказывал, что антисоветская, антисоциалистическая пропаганда в ЧССР не прекращается и что это противоречит договоренностям, достигнутом в Чиерне и Братиславе. Дубчек на это письмо не ответил. А 18-го Брежнев получил уже известное нам письмо от Джонсона. В ночь с 20 на 21 августа страны Варшавского договора ввели в Чехословакию войска.

Закономерен вопрос: а что же во всей этой истории — не мифы, а реальность?

Это, по-моему, показал дальнейший ход истории стран соцлагеря. Если бы в августе 1968г. СССР и его союзники не ввели войск в Чехословакию, случилось бы то же самое, что случилось в ЧССР после «бархатной революции» 1989 года. Сначала бы она вышла из Варшавского договора, потом убрала бы прилагательное «социалистическая» из своего названия, а потом бы вступила в НАТО. «Социализм с человеческим лицом» везде — в Польше, Венгрии, Румынии, ГДР, Болгарии, Литве, Латвии, Эстонии — заканчивался одним и тем же. Только едва ли можно сказать, что у НАТО, куда они так рвутся или уже вступили, «человеческое лицо».

А ведь именно об угрозе разрушения европейской и мировой системы безопасности руководители КПСС настойчиво предупреждали руководителей КПЧ с марта по август 1968 года. Кто здесь прав, а кто виноват? У великой державы — своя правда, у маленькой державы — своя. И вместе им, видимо, трудно сойтись.

Использованы материалы статьи Андрея Воронцова «Мифы Пражской Весны 1968»

Записки бывшего интеллигента

Веселые истории из Гражданской жизни, произошедшие со мной и моими друзьями и близкими

Штандартенфюрер Штирлиц унд айне Хунд.

Дело было на Новый Год. Мои друзья устроили в своем загородном доме тусовку и естественно с узорами. Сам по себе Новогодний праздник делился на две основных части...

Первая — официальный банкет, где форма одежды имела быть у майне херрен смокинги, а майне дамен вечерние платья.

Вторая — Костюмированный бал, имеющий начало в час пополуночи. Из за этого бала вся эта история и случилась.

А начиналось все так. Народ начал съезжаться и тут обнаружилось что смокинги и вечерние платья есть у всех, а вот маскарадные костюмы в большинстве своем отсутствуют. Но хозяином дома был человек, проповедующий главной истиной следующее — Если хочешь, что бы получилось хорошо, сделай это сам. По этому поводу, он притащил откуда то кучу костюмов, но исключительно по тематике хэллоуина. Я же обеспечил себя костюмом штандартенфюрера СС Штирлица, который по признанию женской части банкета, шел мне чрезвычайно. А надо сказать, что у хозяев был огромный чудный хунд, породы каких то там мастиффов. Звали животного Кайзер. Псина была с характером и своеобразием. Когда мои друзья только въехали в этот дом, Кайзер ушел гулять, а через два часа принес своим хозяевам козу... причем очень удивился, когда его за это не стали восхвалять. С тех пор обиженный людской неблагодарностью хунд, делил весь род человеческий на две части: А — те кто его хвалят и им восхищаются, Б — остальное. Когда наступила вторая часть праздника и я одел черный мундир, Кайзер сразу понял, это свои. А после того, как я публично отметил его ум и красоту, хунд уже больше со мной не расставался. Между тем бал набирал обороты, все веселились, а один из немногих гостей, как и я привезший свой личный карнавальный костюм, стал наводить порядок. Костюм его кстати был пиратский, включая бутафорскую саблю, тельняшку и деревянную ногу, на которую он опирался реальным коленом. Вы понимаете уважаемые читатели, что как нас учит Станиславский — если на в первом акте на стене висит деревянная нога, то в последнем она выстрелит, так что про ногу еще будет. Так вот, данный пират стал пытаться наводить порядок, что естественно раздражало ряд окружающих, включая и меня. Причем свою суету, данный флибустьер аргументировал тем, что был в армии сержантом. Когда же я в спокойно-шутливой форме, попросил его сбавить инициативу (мол, ты что мешаешь отдыхать придурок), этот корсар начал сыпать наиболее идиотскими шутками про Штирлица. Я естественно в долгу не остался и сказал что наконец понял, зачем моему оппоненту деревянная нога... А когда у видел на лицах присутствующих интерес, то продолжил следующим... Мол деревянная нога у господина пирата нужна для того, чтоб все поняли что фраза — «Что же надо оторвать человеку что бы он перестал быть Унтерофицером» — сказана исключительно про него. Все засмеялись, унтер увял, а нам с Кайзером стало скучно и мы пошли покурить на крыльцо. Была чудесная Новогодняя ночь, все кругом было красиво и я даже под настроение выключил свет на крыльце. И вдруг рев мотора нарушил сказку. К калитке подъехало такси и от туда вылезли Дед Мороз и Снегурочка. Сверившись с номером дома, они отважно вошли в незапертую калитку и увидя наши с Кайзером силуэты, неуверенно спросили, не дом ли это Господ Рогатовских. Я ответил утвердительно и включил свет. Дед Мороз и Снегурочка, увидя на крыльце огромного Эсэсовца (рост 185, размер 66) с не менее огромной собакой остолбенели и тихонечко стали пятится назад к калитке. Я был вынужден рявкнуть «цурюк» и потребовать «папир». На Деда Мороза напала икота, а Снегурочка плаксиво заявила, что они с Украины и у них нет регистрации. Я окончательно войдя в роль спросил не партизанен ли они... Надо еще заметить, что в процессе беседы, бедные актеры называли меня исключительно пан фашист. А тут подоспела пора вступить Кайзеру. Верный и гордый Хунд, обратил внимание на то, что разговор идет во всю а про его красоту ни слова. И этот небольшой песик (чуть меньше метра в холке) легонько тявкнул, мол а почему нас никто не восхваляет. Снегурочка в очередной раз остолбенела, Дед Мороз опять начал пятится к калитке, и тут из дверей повалили гости, увидевшие в окно Деда Мороза со Снегуркой, гости были в костюмах ведьм, чертей и вампиров, а впереди бежал хозяин дома в костюме Графа Дракулы... Дед Мороз бросился к калитке и Кайзер, без команды бросился за ним, поняв что это как минимум нарушитель, а может даже и вкусная коза (что мы знаем о мыслях животных). Пока Кайзер рычал, над залегшим в сугробе Дедом Морозом, наш любитель порядка сержант-пират, бросился спасать старика, но поскользнулся на своем псевдопротезе и упал. Взъярившись, он отстегнул деревянную ногу и отбросил ее в сторону. Уведя этот акт расчленения, Снегурочка рухнула в спасительный обморок. Потом все конечно разъяснилось, актеров ввели в дом, накормили и напоили, но одно было неизменным. Кайзер следил за подозрительным стариком в красной шубе, а оный старик с бородой из ваты, старался по мере возможности, быть от меня на противоположном конце комнаты.