Александр Котов - В шутку и всерьез
В 1944 году в Москве было проведено тринадцатое первенство Советского Союза по шахматам. В число участников финала попал один способный мастер, увы, слишком упорно думающий над ходами. В ту пору он служил в армии, и командование решило помочь ему подготовиться к ответственному состязанию. Перед самым началом турнира его послали на месяц в санаторий. Отличная помощь: можно отдохнуть, подготовить дебютный репертуар.
Окрепший и посвежевший, приехал мастер на первый тур. По жребию скрестить с ним оружие довелось мне. Молниеносно сделал я ход ферзевой пешкой. Это не могло озадачить моего противника: известно, что я всю жизнь только так начинал игру белыми. Но, к всеобщему удивлению, ответа пришлось ждать сорок минут. Обхватив голову руками, мастер размышлял, какую фигуру вывести первой, хотя это неплохо бы было определить еще во время подготовки.
– Зря мы потратили деньги на санаторий, – заметил представитель армейского спортивного клуба, присутствовавший на турнире.
Стоит ли говорить, что мой тяжелодумный оппонент скоро попал в цейтнот, наделал ошибок и проиграл партию.
У некоторых раздумье над первым ходом носит налет "кокетства". Это случается чаще всего с теми, кто отлично играет блиц и способен делать хорошие ходы Даже в суматохе. Особенно засиживается на старте Давид Бронштейн. Нередко его часы успевают отсчитать минут тридцать, а на доске еще не передвинута ни одна фигура.
– Что это значит? – спрашивают одаренного гроссмейстера коллеги, любители, репортеры. – Неужели вы не можете дома подготовить вариант или в крайнем случае наметить первый ход партии?
Москвич как-то ответил:
– Когда я размышляю над первым ходом, я определяю, как буду начинать следующую партию.
Шутка шуткой, но даже ему, мастеру быстрой игры, приходится туговато в цейтнотах. И на старуху бывает проруха: сколько партий испортил талантливый москвич в финальной суете!
Некоторые "цейтнотчики" перед началом партии устанавливают себе контрольные сроки. Скажем, за двадцать минут намереваются сделать десяток ходов, а к исходу часа – еще десяток. Эти желанные цифры они старательно записывают на бланке. Поскольку мой опыт дает право судить, я не могу признать эту систему действенной. Она мало кого спасала от цейтнотов. Как правило, "планировщик" вновь сидел в цейтноте, а его сроки выглядели лишь посторонними отметками на турнирном бланке.
В матчах на первенство мира применяются электрочасы, у которых за минуту до истечения контрольного времени загорается красная лампочка. Однако на этот сигнал скорее реагируют зрители, чем играющие. Как– то в газете была помещена остроумная карикатура, изображающая меры, которые должны вывести шахматиста из спячки: льющаяся сверху вода, дубинка, ударяющая по голове, дребезжащий звонок и игла, поднимающаяся из сиденья стула. Но, увы, и эти меры вряд ли заставят шахматиста играть быстрее!
В цейтнотах ошибаются все: и любители и гроссмейстеры. Дело лишь в характере ошибок. Зо всяком случае, смешно, например, утверждение гроссмейстера Самуила Решевского, будто недостаток времени не отражается на его игре. Я не раз наблюдал партии американца и могу сказать, что в сильнейших цейтнотах он в такой же степени беспомощен, как и любой другой шахматист.
Словом, цейтнотная горячка действует на всех без исключения. Правда, кое-кто переживает этот момент без заметного волнения. Когда на часах московского мастера Григорьева висел флажок, он не только продолжал невозмутимо обдумывать ход, но успевал еще выпить кофе и закурить папиросу. Впрочем, это спокойствие особых успехов ему не приносило, так же как и немецкому гроссмейстеру Фридриху Земишу. Этого талантливого шахматиста недаром прозвали "королем цейтнотов". Им установлены своеобразные неповторимые рекорды. На одном из турниров в Гастингсе Земиш, например, из девяти партий пять проиграл, просрочив время. А что говорить о таких пустячных "достижениях", как просрочка времени на двадцать третьем ходу или даже на шестнадцатом!
Цейтнот – настоящая шахматная чума! Поневоле расстроишься, когда узнаешь, что, подгоняемый поднимающимся флажком, ты согласился на ничью в совершенно выигрышной позиции.
Ничья! – воскликнул Лев Полугаевский в конце своей партии с Леонидом Шамковичем на чемпионате страны в Ленинграде.
– Да, согласен, – остановил часы Шамкович и… сразу увидел, что дает мат противнику не позднее пятого хода.
Обратная картина случилась в партии куйбышевского гроссмейстера против Эдуарда Гуфельда в Тбилиси в 1959 году. Согласившись на ничью, он тотчас заметил, что легко выигрывал.
– Скажите, далеко отсюда река Кура? – мрачно спросил Полугаеаский у одного из зрителей.
Мы упоминали о невозмутимых шахматистах, сохраняющих выдержку даже в тот момент, когда флажок вот-вот упадет. Но есть шахматисты, которые абсолютно теряются в цейтнотные мгновения.
Мой противник-господин Табак – в одной из партий мельбурнского турнира в 1963 году вдруг стал восклицать:
– Чей ход, чей ход?!
При этом он смотрел на свои тикающие часы.
А в Москве один кандидат в мастера, когда стрелка приблизилась к роковым двум часам, неожиданно закричал на весь зал:
– Судья, каким цветом я играю? Белыми или черными?
Цейтнот обладает поистине магической силой. В судорожную гонку порой вовлекается не только тот, у кого на часах поднимается флажок, но и его противник. Ему-то совсем некуда спешить – есть еще пятьдесят минут, однако нервная обстановка и его выбивает из колеи. И вот он тоже делает ходы блиц.
Нет большей оплошности, чем эта! Чревато скверными последствиями рассуждение о том, что своей быстрой игрой вы не даете неприятелю возможности приготовить ответ. Зачем же ставить партию на острие ножа? Зачем подвергать судьбу сражения риску бешеной скачки? Не лучше ли обдумать хорошенько все варианты и найти самый сильный ход? Есть еще "средний" способ: игра порциями ходов. Рассчитывается длинный вариант, на который тратится много времени, затем все ходы делаются быстро. Можно "работать" в цейтноте и так и этак, лишь одного остерегайтесь – вызываемой неприятелем паники. Учтите, некоторые хитрецы, имея худшую позицию, нарочно залезают в цейтнот: втягивая соперника в молниеносную игру, они тем самым иногда добиваются его ошибки и спасают партию.
Нет слов, трудно оставаться хладнокровным, когда ваш противник крутится на раскаленной сковородке цейтнота. Однажды в Цюрихе в 1953 году я разговорился на эту тему с Василием Смысловым. Речь шла об игре против Решевского. Я жаловался, что невольно попадаю под влияние его неврастенических подпрыгиваний на стуле во время цейтнотов, слежу за лихорадочными взглядами, бросаемыми на часы, и сам начинаю нервничать.
– А ты уходи от стола, – посоветовал Смыслов. – Сделаешь ход и сразу отправляйся в дальний угол сцены. И оставайся там, пока он не ответит. Пусть себе мучается в одиночестве!
С тех пор я следую этому доброму совету, что часто выручает меня.
В цейтнотах волнуются противники, но арбитр обязан оставаться олимпийски спокойным. Никто не должен уподобляться тому малоопытному судье, которому недавно было доверено проводить один из полуфиналов чемпионата страны. Когда два мастера попали в цейтнот и игра пошла в невероятном темпе, этот судья подошел к столику, чтобы следить за соблюдением правил. Спешка была отчаянная. Демонстраторы не успевали показывать ходы, не успевал их записывать и судья. В этой труднейшей ситуации блюститель шахматных законов "сориентировался" по-своему. Оторопевшие от неожиданности мастера услышали его грозное приказание:
– Не делайте ходы так быстро! Я не успеваю их записывать.
Да, каких только происшествий не породит цейтнот!
На межзональном турнире в Стокгольме в 1948 году темпераментный аргентинский гроссмейстер Мигуэль Найдорф доставлял противникам много забот в цейтнотах. Совершая ход, он небрежно передвигал фигуру на новое поле и попутно сбивал соседние фигуры. На доске порой создавалась настоящая свалка. Но вот что любопытно: Найдорф при этом никогда не забывал пустить часы противника. И тот был вынужден восстанавливать позицию за счет своих драгоценных минут.
– Я его приучу к порядку, – уверенно сказал нам мудрый Вячеслав Рагозин перед встречей с аргентинцем. Мы с интересом ждали заключительного этапа борьбы в этой партии.
Когда подкрался цейтнот, Найдорф сделал "сильнейший" ход конем, в результате которого повалились сразу несколько фигур. Стоит ли говорить, что часы Найдорфа были остановлены, а стрелка часов Рагозина неумолимо двигалась к флажку.
– Пардон, – тихо и мягко произнес Рагозин, переводя обратно рычажок часов. – Вы случайно зацепили фигурки. Будьте любезны, наведите порядок на доске.
