Андрей Яхонтов - Учебник жизни для дураков

И хоть я знал, что он врет, возражать и уличать его было бессмысленно. Да вы и сами это поняли.

Маркофьеву принадлежит восхитительная фраза:

* ВРАТЬ НАДО БЕСПРЕДЕЛЬНО.

А я от себя добавлю:

* ВРАТЬ НАДО БЕЗЗАСТЕНЧИВО.

* ВРАТЬ НАДО ЛЕГКО.

* ВРАТЬ НАДО САМОЗАБВЕННО (То есть забывая обо всем и всех). Иначе лучше и не врать.

* ЕСЛИ У ВАС НЕТ ПРИРОДНОЙ СКЛОННОСТИ К ВРАНЬЮ — БЕРИТЕ УРОКИ У ОКРУЖАЮЩИХ. ВАШИМ ПЕДАГОГОМ МОЖЕТ СТАТЬ БУКВАЛЬНО КАЖДЫЙ.

* ЕСЛИ У ВАС ЕСТЬ ЭТОТ ПРИРОДНЫЙ ДАР, НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ЗАРЫВАЙТЕ ЕГО, СТАНЬТЕ ACCOM, ПРОФЕССИОНАЛОМ ВРАНЬЯ.

* НЕ СМУЩАЙТЕСЬ И НЕ РОБЕЙТЕ. ВАС ОБМАНУТ ОДИН РАЗ, А ВЫ В ОТВЕТ — СТО. ВАС — СТО, А ВЫ — ТЫСЯЧУ

Мне кажется, этим вопросом всерьез не занимался никто — из мыслителей прошлого и настоящего. Каждый касался какого-то одного, частного аспекта обширной темы. Между тем, проблема обмана — одна из интереснейших. Вранье — не от случая к случаю, а как необходимое условие существования организма (наряду с воздухом, например), захватившее и пропитавшее всего человека, вранье — как способ жизни. «Приду» — и не прийти. Пообещать — и не сделать, не выполнить. «Только мне и можете верить» — и обмануть. Когда ложь — в каждом слове, жесте, взгляде… Ходячая ложь, ложь во плоти…

— Вот еще, — говорил Маркофьев, — тратить силы на выполнение обещаний! На чужие дела! У меня что, своих дел нет?

* МОЖНО И ДАЖЕ НУЖНО ЗАБЫВАТЬ О СВОИХ ОБЕЩАНИЯХ — ЧТОБЫ ПРОЩЕ И ЛЕГЧЕ БЫЛО ЖИТЬ.

* Да и вообще ПОЧЕМУ КТО-ТО ДОЛЖЕН ВЫПОЛНЯТЬ СВОИ ОБЕЩАНИЯ? КТО КОМУ И ЧТО ДОЛЖЕН?

Я трудно постигал эту азбуку человеческих отношений. Долго пребывал в наивном заблуждении, что обманывать — нехорошо, скверно… Мало-помалу мне открылись все прелести обмана…

Мои отношения с Лаурой не сложились сразу. Еще до ее свадьбы с Маркофьевым. Не сложились — по причине моего недомыслия.

После очередного загула Маркофьев пришел к ней в брюках, перемазанных грязью, и рубашке, испачканной губной помадой. Лаура безропотно понесла одежду в ванную. Случайно я присутствовал при этом и слышал, как чуть позже Лаура говорила по телефону какой-то своей знакомой:

— Я, конечно, постираю. Хоть и ненавижу стирать… Но уж когда женится на мне — я ему покажу и стирку и помаду…

Как поступил бы умный человек, услышь он такое? Конечно, промолчал бы. Но я-то был недалек. И рассказал об услышанном Маркофьеву. Я должен был предупредить друга. Уберечь его. Открыть ему глаза.

— Ты понял, как она к тебе на самом деле относится?

БУДТО ТАКАЯ ЧУШЬ — ПРИТВОРСТВО, НЕЛЮБОВЬ К СТИРКЕ — МОГУТ СЛУЖИТЬ ПОМЕХОЙ ЖЕНИТЬБЕ!

А Маркофьев, что ли, не притворялся? Хохоча и грозя Лауре пальцем, он, пересказывая мой простодушный навет, стал ее стыдить.

— Вон что, оказывается, задумала! Решила меня захомутать! А в будущей семейной жизни, значит, стирать не собираешься! Нет, подруга, так дело не пойдет!

Никогда не забыть тот взгляд, которым наградила меня Лаура. Зато Маркофьев веселился от души.

Они после этой разыгранной передо мной сцены благополучно уединились в спальне, откуда понеслись стоны и хихиканье, я же почувствовал себя дурак-дураком… Уже тогда забрезжила в моем мозгу догадка, что не всегда честность и прямота идут на пользу.

А если быть точным — никогда.

Я и до этого часто задумывался: что же такое честность и когда она больше проявляется — при разбалтывании тайн или при умолчании? В том ли, когда говоришь, открывая и обнажая все до конца — или в сокрытии? Конечно, можно сорвать с человека все одежды и маски — и это будет правда о нем. Но можно ни о чем таком, упрятанном под покровами, не упоминать. И тогда тот же самый человек предстанет в совершенно ином, но тоже ведь в правдивом свете. Совсем другой образ возникнет перед нами.

* ИТАК, МЫ ПОДОШЛИ К ТОМУ, ЧТО В ЖИЗНИ И В КАЖДОМ КОНКРЕТНОМ ЧЕЛОВЕКЕ СУЩЕСТВУЕТ НЕ ОДНА, А ДВЕ, А, МОЖЕТ БЫТЬ, ДВАДЦАТЬ ДВЕ ИЛИ СТО ДВАДЦАТЬ ДВЕ ПРАВДЫ.

Но нужно ли нам столько правд? Не слишком ли это утомительно и обременительно для нашего мозга — иметь подобный набор и в таком количестве? Быть может, неосознанно мы стремимся к тому, чтобы осталась одна единственная — удобная нам, устраивающая нас истина?

Надо ли быть честным? Так ли мы этого хотим? Этого ли хотим от своих близких (и далеких)?

Рассмотрим один единственный пример — о степени искренности в семейной жизни и том, насколько необходима честность в отношениях между супругами.

Только дурак или дура станут добиваться истины от своей вернувшейся под утро (или отсутствовавшей неизвестно где) половины. Только дурак или дура будут настаивать, выясняя:. — Где ты был? (Где ты была?)

И только неумный даст такой ответ, который принесет ему много хлопот. Сам ответ — вот он, вертится на языке: «Ах, я поздно вернулся (ась) домой? Ах, это не устраивает? Но я-то знаю, почему заявился (ась) под утро. Потому что была теплая компания, и мне в ней было приятно. Приятней, чем дома. И не твое дело, чем я там занимался (ась). Мне было лучше, чем с тобой. Вот и все. И я, конечно, предвидел (а) этот разговор, это выяснение, почему я задержался (ась), но я все равно поступлю так, как лучше мне, и никак иначе. Хоть кол мне на голове теши».

Вот и все. И весь ответ. И когда муж или жена стыдит свою половину за то, что она слишком свободно себя ведет, он (она) ведь должен (на) предвидеть именно такой ответ, такой поворот, не правда ли? «С тобой плохо, а с другими — хорошо». Но почти никто не стремится такой ответ получить и почти никто в лицо такого не произнесет. И это не так уж скверно! Не правда ли?

Надо ясно дать себе отчет: человеческую цивилизацию породило двуличие. Нас и сегодня окружают две формы жизни: явная и тайная. Тот, кто принимает явную за истинную, наивен и глуп, и заслуживает сочувствия. Тайной жизнью живут все или почти все (кроме упомянутых слабоумных), но согласно тайному же сговору, об этой стороне бытия никто и никогда не распространяется, а тех, кто начинает слишком много о ней размышлять и выбалтывать, объявляют сумасшедшими или врагами общества. И стараются от них избавиться, чтоб они не кололи глаза.

Формула, открытая Хемингуэем применительно к творчеству — о надводной и подводной частях айсберга, подходит и к предмету нашего разговора: внешняя, полная приличий часть жизни — лишь крохотная верхушка, основная же часть глыбы скрыта от глаз, но она-то и есть фундамент, то есть предмет, который нас занимает.

КОНТРОЛЬНЫЙ ВОПРОС. Кто, пренебрегая своими интересами, осуществляет — вопреки здравому смыслу — стремление к истине, непонятно кем и для чего названной таковой, в то время как элементарная логика требует и подсказывает другую линию поведения?

ОТВЕТ. Дурак или сумасшедший.

Что же следует из вышесказанного?

Надо либо врать, либо — принять ОБЕТ МОЛЧАНИЯ.

Конечно, это нелегко. Когда видишь все, как оно есть, слышишь глупость — так и хочется возразить. А то и заорать. Ни в коем случае! (Если желаете себе добра. Если хотите слыть умным). Не то что возвысить голос, вы даже пикнуть не имеете права. Вы должны стать немы — как рыба. Пусть делают что хотят. Болтают что угодно. Дурака не уличишь в глупости. И не сделаешь умным. Подлеца не перекуешь в порядочного. А вот себе вы можете навредить. Да еще как! Зачем вам это? Зачем спорить и драть горло — без толку? Ну так и молчите — что бы ни случилось. Что бы ни происходило на ваших глазах.

Истина красива только как отвлеченное понятие. Едва ее начинаешь применять к конкретной ситуации, — она видоизменяется до неузнаваемости и становится помехой.

* ЧЕСТНОСТЬ — ОДНА ИЗ САМЫХ ТЯЖЕЛЫХ ФОРМ ГЛУПОСТИ.

В самом деле, она есть буквальное следование каким-то раз и навсегда установленным канонам. А что есть буквальное следование схеме, если ситуация требует корректив? Правильно, тупоумие.

Вы ведь стремитесь к свободе. Оказаться в плену у кого бы то ни было или чего бы то ни было — ловушка. Данное вами слово — ловушка. Из нее надо выбираться любыми средствами.

Потому что вы не собираетесь ничего выполнять. (Смотри Вывод № 2). Обещать можно и нужно все, что взбредет в голову. И уж тем более, то, о чем вас просят. И уж тем более, то, что нужно пообещать, чтобы достичь своей цели. Это даже не обсуждается. Просто глупо, преступно такого не обещать.