Антология сатиры и юмора России XX века. Том 2. Виктор Шендерович - Виктор Анатольевич Шендерович
СВИНЬЯ. Кто?
Чубайс шепчет Свинье на ухо. Свинья тонко вскрикивает и указывает в дальний конец коридора.
СВИНЬЯ. Ой, а я-то, дура, думаю: до чего ж похож!
На кровати возле женского туалета с градусником под мышкой и полной майонезной баночкой в руке лежит Ельцин. Через секунду над ним склоняются онемевшие и задыхающиеся визитеры.
ЧЕРНОМЫРДИН. Как вы тут?
ЕЛЬЦИН(многообещающе). Да вот… изучаю, значит, социальную сферу!
Лужков вытряхивает на ладонь упаковку валидола и отправляет в рот.
13.
Из ворот санатория «Барвиха» с авоськой и в первозданной своей одежке выходит Двойник.
ДВОЙНИК(вахтеру Козлу). Ну, прощевай, браток! (Вздыхает.) Хорошо у вас тут было… С любовью к простому человеку, душевно, понимаешь!
КОЗЕЛ. Я те дам «понимаешь»! Чеши на трамвай… бляха-муха!
Ворота закрываются.
1997
Скупой рыцарь[67]
(Маленькая бюджетная трагедия)
1.
В башне. Лившиц (Рыцарь) один у зеркала, с сюртуком в руках.
ЛИВШИЦ.
Ну вот, опять: сюртук, побитый молью!
Что твой бюджет — кругом сплошные дыры…
Побит насквозь, испорчен. Невозможно
Его надеть! Достать мне надо новый…
Сюртук, бюджет? Эхма, что там, что тут —
Сплошной прорыв! Кряхтят заимодавцы,
Расходов — тьма, доходов с гулькин нос,
И нитками все белыми пошито!
Так, может, плюнуть да включить станок —
Да понеслась? Чур, чур меня, нечистый!
Уж лучше в нижнем походить белье.
Хотя — уж если в Нижнем, то с Немцовым…
От бедности мутится разум мой.
(Отражению.) Что смотришь, брат?
Прослыл, дурашка, честным —
Вот взяток-то никто и не дает!
Ну почему я не Шамиль Тарпищев
Или, сказать конкретней, Сосковец?..
Что стоило бы развязать войну
И капельку на ней подзаработать?
Эксперты говорят: одной Чечни
Хватает на Сейшелы и Канары…
Чур, чур меня! Уж лучше все как есть!
Но кстати, о еде: опять тощиться
На хлебе и воде? Сидеть, как мышь
Церковная — голодным и бесправным?
Да чтоб еще пинали всей страной
И крыли предпоследними словами?
Беда! Одно название, что рыцарь,
И то — средневековый. Кстати, тут
У нас как раз уже средневековье:
Зарплат не платим, пенсий не даем.
Вассалы пашут, феодалы лижут…
Вот взять папашу. Сам на сундуках
Сидит, как пес, а держит в черном теле
Меня, как будто я и не родной!
В Парижском клубе кабы капуцины
По-рыцарски себя не повели,
Так все бы тут от Вязьмы и опухло
До Колымы включительно! А он,
Папаша, все сидит на сундуках,
Наследства не дает… И не болеет!
Надежды нет. Я к Герцогу пойду.
Он выздоровел вроде, слава богу!
Пускай барона вызовет. Пускай
Велит ему мне дать бюджетных денег!
А если что, так прямо и скажу:
Делиться надо! Надобно делиться!
Не даст — я выйду к людям, и рвану
Я на груди последнюю рубаху,
И закричу последнее «прости»
На языках народов эсэсэра!..
Авось, глядишь, и выпрошу аванс
За май — июнь трудящимся России…
Так решено — пойду! Сомнений нет,
Вот только бы найти сюртук без дырки!
2.
Подвал. Сундуки.
ЧЕРНОМЫРДИН.
Как молодой политик ждет свиданья
С каким-нибудь чумным подкомитетом
Иль фондом безналоговым — так я
Весь год минуты жду, когда сойду
Неспешным шагом в нижнюю палату,
Чтоб федеральный утвердить бюджет.
На этот раз, конечно, наши лорды
Для виду кочевряжились слегка,
Два дня изображали слуг народа
И требовали кадровых кровей —
Иначе, мол, запрут бюджет навеки!
Да не впервой мне знаться с этим сбродом,
Их вожаки давно на поводке:
Чуть побузят — и снова тише мыши,
И счастливы обедом дармовым…
Удачный день! Могу сегодня я
Еще на год продлить свое блаженство
На кованых бывалых сундуках!
Не много, кажется, но понемногу
Сокровища растут. Читал я сам,
Насчет первоначальных капиталов,
Что-де преступным нажиты путем…
Но это странно. Где же преступленье,
Когда приходит в руки все само?
Еще читал я: некий древний царь
Велел земли снести по горсти в кучу,
И гордый холм возвысился — и царь
Залез наверх и там сидел до смерти.
Вот так и я залез на самый верх
Практически. Конечно, можно выше,
Но там чуть что — засыплют с головой!
А тут — сижу при сундуках, при власти,
И не позволю в очередь себя —
Кого, за кем, кому… Не принимаю —
И не приемлю!
(Открывает сундук, перебирает золото.)
Кажется, не много,
Каких-то триллионов восемьсот,
А сколько человеческих забот,
Обманов, слез, молений и проклятий.
Лоббирования по пустякам!
(Открывает другой сундук.)
Вот тут — пятнадцать миллиардов.
Их просили у меня вчера шахтеры,
Писали транспаранты, голодали
И касками стучали об асфальт…
Да хоть бы головой! Я не отдам
Заветные пятнадцать миллиардов.
Они нужны на конную статую
В честь битвы при Цусиме.
(Открывает следующий сундук.)
Вот другой
Кусок бюджета — бедные врачи
Стояли на коленях и вопили:
Отдайте нам его, а то помрем —
И некому лечить вас будет! То-то,
Что некому! Не надо нас лечить!
Все, кому надо, те уже здоровы,
А остальным уж поздно… Вот еще
Статья — на социально неимущих…
Зачем им жить, ума не приложу!
Да если бы все слезы, кровь и пот,
Пролитые за все, что здесь хранится,
Из недр земных все выступили вдруг,
То был бы вновь потоп — я захлебнулся б
В своем «Газпроме», верно… Но — пора
(Закрывает сундук.)
Руководить. Тем более что — вторник.
Пойду-ка встречусь с Герцогом.
Теперь Свиданья эти мне ласкают сердце…
3.
Приемная Герцога. Лившиц стоит у домофона.
ЛИВШИЦ (кричит в домофон).
Поверьте, государь, терпел я долго
Стыд горькой бедности.
