Максим Малявин - Записки психиатра (сборник)
На полпути к психбольнице один из санитаров вдруг обнаружил, что уровень никотина в крови упал до критической отметки, а насчет запаса сигарет он не подсуетился. Какие проблемы, купить сигарет – секундное дело! Он протянул руку, постучал водителя по плечу и попросил:
– Слышь, командир, ты во-он у того ларька тормозни, я только курева возьму.
И чуть не оказался верхом на рычаге переключения скоростей. Реакция водителя была совершенно непредсказуемой. Он вильнул к обочине, вдарил по тормозам и заполошно заорал:
– ААААААА!!! КТО ЗДЕСЬ?!!
Уже много позже, когда внезапно начавший чувствовать проблески вкуса к жизни пациент был сдан с рук на руки приемному покою, а барбухайка взяла курс на базу, водитель прояснил ситуацию. Оказывается, раньше он работал на машине, которую среди медиков называют труповозкой. Работа простая: подъехал по адресу, где скончался больной, тебе в салон загрузили тело на носилках, довез до морга – тело выгрузили.
– Вы понимаете, мужики, со мной НИКТО НИКОГДА НЕ РАЗГОВАРИВАЛ ИЗ САЛОНА!!! А тут – еще и рукой по плечу! Блин, я думал – будет в крыше новый люк! Это же самый страшный из моих кошмаров!
– Ты это… привыкай к живым, – сочувственно промолвил санитар, вертя в руках с такими приключениями добытую пачку сигарет с надписью «Курение убивает». – Твои бывшие клиенты, они хоть и спокойнее, но с нашими как-то душевнее.
На улице так хорошо, что хочется вынести стол со стульями под какое-нибудь дерево и продолжать прием там.
Главная по воздуху
Что-то воздуха мне мало —
Ветер пью, туман глотаю,
Чую с гибельным восторгом:
Пропадаю, пропадаю…
© Владимир ВысоцкийКак показывает практика, завладеть ресурсами – не только цель большинства стратегических компьютерных игр, но и способ стать жутко богатым и страшно влиятельным. А что делать, если все теплые места уже заняты? Как вариант, устроить мировую войну. Или хотя бы революцию. Можно, конечно, банально нанять киллера или, что не менее банально, завести на кандидата в ушельцы уголовное дело, но это уже как-то мелко, по-детски. Существует еще один интересный способ. Можно сделать платным ресурс, которым доселе все пользовались на халяву. Есть, конечно, риск, что прибьют, но зато как кудряво может получиться!
Соня (назовем ее так) работала на заводе простой кладовщицей, хотя в глубине души считала, что достойна лучшей доли. А еще она имела твердое мнение, что судьба не только слепа, но вдобавок еще и слабоумна. И это не считая общей сволочной наклонности ее, судьбы, характера. Видите ли, всяким набитым дурам и вертихвосткам всё – и мужиков богатых, и местечко с приличным окладом, сплошная синекура, и чрезвычайно своевременно покойную свекровь с хорошим наследством. А ей, при всем богатстве внутреннего мира и тонкости душевной организации, – обычного работягу-штамповщика (одно хорошо – навык безостановочной штамповки глубоко въелся в подкорку) и его невмеручую мамашу с одним радикулитом и двумя огородами. Словом, если бы пришлось выбирать себе эпитафию, Соня заказала бы высеченную в мраморе фразу: «Fortuna est padla».
И вот однажды, придя на завод, Соня вдруг поняла, что на самом деле ее рабочее место не здесь. И что вовсе она не кладовщица, а главная по воздуху. В масштабах всего города. И приступила к исполнению служебных обязанностей. Первым делом был проинспектирован склад. Состояние воздуха на складе пришлось признать неудовлетворительным, о чем охреневшее начальство было тут же извещено. Сумма налагаемого штрафа и вовсе лишила их дара речи. Следующими жертвами воздушной инспекции стали два соседних производства. Причем за состояние воздуха в туалетах был получен отдельный нагоняй. Пока успевшие огрести хватали ртом обложенный штрафом воздух, Соня уже покинула территорию завода и отправилась вдоль шоссе к близлежащей ТЭЦ. Клубы дыма и пара, извергаемые в атмосферу гигантскими трубами, повергали главную по воздуху в глубокую печаль и не сулили начальству предприятия ничего хорошего.
К счастью для руководства ТЭЦ, спецбригада подоспела довольно быстро. Примерный азимут им выдали, а гордо удаляющуюся прямо по полю фигурку рассмотреть было несложно. Хорошо, что барбухайка делалась именно как санитарная машина для полевых условий. Съехав с дороги, доблестный экипаж пустился в погоню.
– Что вам нужно? Я главная по воздуху! По всему городу! – возмутилась Соня, когда ее удалось догнать. – У меня еще столько дел, а вы мне не даете работать!
– Так за вами прислали! – нашелся Денис Анатольевич, которому совсем не улыбалось применять силу и пытаться усадить больную в машину против ее желания. – У нас в мэрии совещание, а вы отсутствуете! Так ведь и прогул могут поставить! Безответственно подходите к обязанностям.
– А вы кто такие? – удивилась Соня.
– Главный по ду… э-э-э… то есть по интеллектуальным ресурсам, вот. А это мои коллеги.
– Главный по средствам иммобилизации, – представился один санитар.
– Главный по методикам принуждения, – открылся второй.
– Хорошо, только с поля пробу сниму, – смилостивилась Соня. Она с шумом втянула воздух, прислушалась к внутренним ощущениям. – Пойдет. На твердую троечку. Все, едем, нечего заставлять мэрию ждать. Только потом меня надо подбросить на химзавод, у меня наверняка найдется к ним парочка вопросов! Да, и уже пора поднять вопрос об оплате за пользование воздушной средой! Прейскурант прикинем на месте.
На профосмотре – делегация работников ЖКХ. Господи, ну их-то зачем прислали? Нет чтобы там мэрию или налоговую, у них работа нервная…
Проходной балл
Хорошо, когда симптоматика психического расстройства на виду: не надо гадать, не надо по слову вытягивать, что же на сей раз интересного рассказывают голоса или задумывают соседи. Хуже, когда у пациента есть психоз, но совершенно нет желания посвящать в его подробности психиатров – дескать, и звездность у вашего заведения не та, и аниматоры брутальные, и услуг таких по «все включено» я не заказывал, уж лучше промолчу, через ректоскоп видал я такой отдых. И если когда-то можно было воспользоваться амитал-кофеиновым растормаживанием[104] с целью развязать язык, то сейчас действуем исключительно убойной харизмой, прокачанным навыком убеждения и правильно поставленными вопросами.
Валентина (пусть его будут звать так) и раньше беспокоила тема его бессмертной души. Ведь, если вдуматься, то совсем без греха прожить просто невозможно: там солгал, тут возжелал жены ближнего своего (хоть и в мыслях, но ведь было, было!), а уж сколько раз гордился, ленился и унывал – просто не счесть! Ergo[105], существует некая квота, своеобразный проходной балл, сверх которого тебе дают от райских ворот поворот – и велкам, блин, ту хелл! А раз он существует, можно (хотя бы приблизительно) узнать, где ты в итоге окажешься. Более того, имея, как в случае с Валентином, диплом инженера (пусть и пылящийся за ненадобностью, но на математический склад ума инвалидность не распространяется), можно вычислить, сколько раз можно согрешить без опаски смены пункта назначения. С допусками, естественно, с поправками на погрешность вычислений, но ведь как заманчиво! Кража – две штуки, лжесвидетельство – минусуем за ненадобностью, как и сотворение кумира; значит, к прелюбодеянию можно несколько эпизодов накинуть…
Процесс подсчета совершенных грехов вкупе с вычислением проходного грешного балла и составлением таблицы соотношения греховной тяжести (в баллах, естественно) по каждой из разновидностей оного так увлек Валентина, что сначала он позабыл про еду, а потом и про сон (про необходимость поддерживающего лечения он запамятовал еще за пару месяцев до начала подсчетов). В итоге спустя пару недель напряженного умственного процесса подошла пора для очередного обострения.
Началось все исподволь: сначала появилась какая-то безотчетная тревога, которая постепенно переросла в страх, а уж он-то обрел вполне четкие мотивы. Валентин вдруг понял, что и в горних, и в инфернальных регионах его изысканиями, мягко говоря, недовольны. И что на вратах рая, когда подойдет черед, придираться будут так, словно нашли шпаргалку. И что в аду встреча будет не просто теплой – пышущей и шкворчащей. Срочно приобретенные в церковной лавке атрибуты несколько успокоили, но полной уверенности не дали. И тогда Валя стал жечь архивы. В огонь отправились бумаги с расчетами и пара компакт-дисков с сохраненной информацией. Почуяв запах горелого и увидев выбивающиеся из щели под дверью струйки дыма, мама вздохнула и поспешила уверить соседей, что пожарные не нужны, будет достаточно одной спецбригады.
Прибыв на вызов, Денис Анатольевич попытался расспросить Валю, что же произошло, но тот молчал как партизан. Ничего не произошло. С чего вы взяли, будто что-то произошло? Все тихо, спокойно. Дым? Бумаги лишние жег, не хотел, чтобы мои записи кто-то случайно прочитал. Почему? Потому что там все слишком личное, приватное. Пластмасса? Да так, случайно пробка от бутылки попала. Но ведь я ничего не нарушал, меры предосторожности соблюдал. Нет-нет, со мной все в порядке. Сплю, ем, лекарства пью.
