Андрей Яхонтов - Теория Глупости, или Учебник Жизни для Дураков-2

Сначала нам пришлось обратиться в рекламное агентство под названием "Свадебные генералы и генеральши". Обслуживало оно в основном мероприятия венчального характера. Маркофьева столь прямолинейное и лобовое толкование его деликатных намерений покоробило и оскорбило.

— Большинство людей, — не соглашаясь на компромисс, корил он тех, кто извратил его светлый замысел, — настолько мелки, невзрачны, убоги, что им перед смертью даже нечего вспомнить. В их бытии нет ничего яркого, интересного, лихого… Весь отпущенный им земной срок они проводят в обществе жалких посредственностей и ничтожеств. Даже на свадьбу — кто к ним придет? Для этого и существуют "свадебные генералы". Чье присутствие сообщает остальным гостям гордость, придает бессмысленному сообществу значимость, бросает на пустоцветов и пустозвонов отблеск чужой славы… Пустышкам это зачем-то нужно… Необходимо… Но я-то вот уж не жалок, а сам могу украсить любой коллектив. Нужны самородки мне под стать.

Перво-наперво мы удумали нанять в постоянные провожатые — сатирика. Который бы одним своим видом поднимал настроение избирателям. А заодно расцвечивал тексты маркофьевских выступлений искрометными шутками и рискованными репризами. Но как было подступиться к острословам и зубоскалам? Все они оказались неплохо обеспечены, жили в роскошных загородных виллах, ездили в иномарках, заламывали за свое участие в обычном концерте (не говорю уж о предвыборной агитации) бешенные гонорары.

— Неплохо быть сатириком, — вздыхал Маркофьев. — Видишь, как высоко ценится умение нелицеприятно критиковать, бичевать, обличать…

Кроме того, каждый из них имел покровителей в среде политиков и крупных чиновников. Перед своими хозяевами весельчаки выступали постоянно — на торжествах, в саунах, во время загородных тусовок. Забавляя и потешая благодетелей и их гостей, хохмачи обретали новых могучих защитников. С нами они даже разговаривать не хотели.

Контрольный вопрос. Почему люди любят юмористов?

Ответ. Потому что те шутят и веселят, а слушатели хотят вот именно забыться и развлекаться. Не о собственной же смерти им постоянно размышлять и не о похоронах же и возможном возмездии за совершенные преступления впитывать информацию на праздничных и непраздничных посиделках!

Помощь подоспела с неожиданной стороны. Я рассказал о возникших трудностях Веронике. Вскоре мне позвонил ее отец.

— У тебя проблемы? Кто из клоунов нужен?

Изумлению моему не было предела. Оказалось, яростные критики и обличители социальных язв и несовершенств — в большинстве своем сотрудничали не только с высокопоставленными бонзами, но и с компетентными органами, к которым в недалеком прошлом принадлежал мой будущий тесть.

По его команде на встречу с Маркофьевым явилась целая свора зубоскалов. Они ядовито щерились, шипели и огрызались друг на друга, беспрерывно шутили и прямо-таки рвались выступать на всех наших крупных и мелких мероприятиях.

Меня зрелище их внутрицехового общения ужаснуло. А Маркофьев, поежившись, выбрал из огромной когорты — одного. Чье лицо не сходило с телеэкрана и который особенно хлестко и нещадно язвил власть имущих. Союз с этим острословом и правдолюбцем сулил Маркофьеву несомненный избирательский успех. И открывал необозримые перспективы в сфере общественного признания. Постоянный шутейный эскорт и оговоренное (за специальную плату) публичное и подчеркнутое демонстрирование панибратства со столь популярной и знаменитой личностью, разумеется, стоили недешево.

— Да, — принимая очередной пухлый конверт с очередной порцией финансовых вливаний, говорил этот самый сатирик по фамилии Худолейский, — я знаю: литературный труд — подвижничество, самоотречение, отрешенность от земной суеты… Но что поделаешь: я люблю черную икру…

Он и красную тоже поглощал в неограниченных количествах. Благо Маркофьев ему ни в чем не отказывал. При этом Худолейский постоянно хмурился. Когда мы спрашивали его, отчего у него такой мрачный вид, он отвечал:

— Все настоящие весельчаки унылы… Взять хоть Зощенко…

Следуя за Маркофьевым, он постоянно ныл:

— Подари мне часы… Подари мне джинсы…

А вот шуток мы от него почти не слышали. Так и хотелось треснуть его по лысой башке, чтоб заставить произнести хоть одну остроту.

Когда Маркофьев, хохоча, рассказал ему про выпрыгнувших и сбежавших из нашего багажника недозамороженных поросятах, выдающийся весельчак даже не улыбнулся.

Детектив Марина разнюхал: на короля смеха работает целый коллектив молодых никому не известных авторов, сам остряк лишь исполняет их приколы. Эти-то ребята не упустили шанс создать на основе уморительного рассказа Маркофьева о поросятах фильм, завоевавший первый приз Каннского фестиваля…

Очередная часть сериала "Дурак дураком" тоже вобрала веселые кадры: поросенок, выпрыгнув из багажника и удирая от ветрела, улепетывает в лес…

Незаметно телеэпопея "Дурак дураком" перевалила за пятисотую серию. Киноповествование шло уже на всех каналах, повторялось утром и вечером и все чаще прерывалось — в так называемое рейтинговое время — долгими рекламными паузами: вспомнить потом, о чем шла речь до клипов о зубной пасте и колготках, оказывалось не всегда возможно. Или же затянутыми вкраплениями, под сладкие переборы гусельных струн, на телеэкране возникали славянской вязью вытканные призывы: "Думай о себе, помни о России".

Маркофьев, как и я, качал головой:

— Недавно из всех динамиков неслось: "Раньше думай о Родине, а потом о себе!" Или: "Была бы страна родная, и нету других забот…" А теперь… Если расшифровать: "Спасайся кто может!" Или: "На Бога надейся, а сам не плошай!" И ведь это государственный телеканал! У всех нынче одна забота: выплыть, не забывая, впрочем, о маячащей где-то в подсознании территории, которая и сама не забывает о себе напомнить — то очередным финансовым кризисом, то вымогательством налогов, то скачком цен и инфляцией…

Маркофьев клокотал от гражданского возмущения.

"Бедный зритель слушатель, избиратель!" — хотелось воскликнуть мне.

— Для чего нужны газеты, телевидение, кино, театр? Кроссворды? — Спрашивал он. И восклицал. — Чтобы отвлекать население от ужасной действительности, в которой оно существует, чтобы занимать мысли, затуманивать мозги. С этой своей функцией подобные дымовые завесы прекрасно справляются!

Затем в наш коллектив влился друг Худолейского, поэт Рабинович, который печатался под псевдонимом Игорь Пушкиндт. В любую, даже самую жаркую погоду, он ходил в черной кожаной куртке, опасаясь, что, если снимет столь дорогую вещь, ее немедленно украдут. По этой же причине он постоянно таскал на плече рюкзочок с компьютером, это была нелегкая ноша, зато у воров не оставалось шанса ноутбук похитить. Все свое этот рифмоплет, сочинявший преимущественно рекламные вирши о пользе ацидофилина и томатного сока, таким образом носил с собой. Теперь — по нашему заданию — ему предстояло создать убойный запоминающийся слоган для Маркофьевской избирательной кампании. Он очень старался, но, несмотря на то, что взял деньги под творческий поиск вперед, дальше строк:

Коль хотите молока коровьего -

Голосуйте за Маркофьева!

или

Коль любитель утреннего кофе вы -

Отдавайте голос за Маркофьева!

дело не двигалось.

Ему помогал патлатый литературный критик Антон Обоссарт, который тоже был принят на работу в мозговой центр избирательного штаба (с оплатой в полставки).

Еще хуже обстояло дело с эстрадными исполнителями — певцами и музыкантами. Все они норовили истребовать деньги вперед, а текст гимнов и песен обещали представить позднее. Все они оказались безголосыми и не ведавшими нотной грамоты сиплыми кашлюнами, выступали же под фанеру — с экстраклассно сработанными в студиях звукозаписи хитами.

Тем не менее, контуры свиты, это должен был признать даже я, обретали осязаемые очертания…

Популярность Маркофьева росла не по дням, а по часам. Он близко сошелся с режиссером Захаром Полкановым-Костариканским. Расширенные зрачки, тяжелая челюсть и массивные надбровные дуги этого матерого постановщика крупноформатных зрелищ выдавали в нем художника со своим видением происходящего. На лацкане у него горделиво болтался, можно даже сказать, реял позолоченный знак "Заслуженный работник культуры".

— Сокращенно — ЗАСРАК, — оскалив большие зубы, шутил увенчанный почетным званием лауреат.

С первых минут знакомства он пустился в откровения:

— Хочется поставить что-нибудь не на заказ, а для души…