Джонатан Линн - Да, господин Премьер-министр. Из дневника достопочтенного Джеймса Хэкера

Но, как оказалось, под врагами Джефри имел в виду совсем не русских, а… прессу. Нашу собственную прессу!

– Когда в семидесятых мы проводили специальное внутреннее расследование по Джону Хальстеду, наши СМИ ухитрились раздуть из этого самый настоящий скандал. Припоминаете?

– Довольно смутно, – честно признался я.

– Тогда пресса позволяла себе огромное количество совершенно безответственных заявлений, ни на чем не основанных догадок и вводящих в заблуждение выводов, – с нескрываемой горечью в голосе напомнил мне Джефри.

– Вы хотите сказать, они намекали на то, что Хальстед был шпионом?

– Да.

– Но ведь он на самом деле был шпионом!

Джефри нетерпеливо дернул головой.

– Да, но им-то это было неизвестно! Они вели себя на редкость нагло и безответственно. Просто кое-какие из их нелепейших догадок оказались довольно точны, только и всего. В любом случае, проведенное расследование сняло с него все подозрения. Полностью и окончательно. Выдало ему, так сказать, чистую медицинскую карту. Впрочем, от их чересчур пристального внимания все-таки ускользнули некоторые вполне очевидные вопросы и ответы. Так что… невольно вызывает сомнение…

Он произнес это настолько многозначительно, что у меня тоже появились невольные сомнения. Догадаться мне не удалось, поэтому пришлось попросить разъяснений.

– Сомнений насчет тех, кто с такой легкостью выдал ему эту чистую медицинскую карту. Не были ли они…

– Вы имеете в виду, простодушными? – спросил я и тут же понял, что сказал глупость. – О Господи! Неужели?… То есть, вы хотите сказать, тоже шпионами? – Он молча кивнул и беспомощно пожал плечами. – А кто возглавлял расследование? – поинтересовался я.

– Старый лорд Макивер. Но он практически все время болел.

– Болел? Чем именно?

– Чем именно? М-м-м… Скорее всего, это можно назвать возрастным слабоумием. Поэтому фактически оно проводилось под руководством исполнительного секретаря.

– Ну и кто был этим исполнительным секретарем?

Джефри Гастингс бросил на меня горестный взгляд, нервно посмотрел по сторонам и почему-то извиняющимся тоном произнес:

– Кажется, сэр Хамфри Эплби.

– Значит, у вас есть все основания полагать, что он тоже работал на русских?

– Теоретически – да, господин премьер-министр, но… но такое весьма маловероятно. В конце концов, он же один из нас!

– Равно как и Джон Хальстед, – напомнил я ему.

Отрицать очевидное он, естественно, и не подумал.

– В общем-то… да. – Но затем добавил, что других доказательств не нашли. Во всяком случае, против Хамфри.

Я попытался собраться с мыслями.

– Кстати, а не мог он пытаться покрыть одного из нас… нет, одного из них… то есть, одного из вас?

По мнению Джефри, вероятность этого, конечно же, существовала. Правда, весьма отдаленная. Лично он в лояльности Хамфри нисколько не сомневается, и если уж его в чем-то и можно обвинить, то только в чудовищной некомпетентности.

Неужели этого мало? Ведь речь идет о национальной безопасности! Я попросил Гастингса посоветовать мне, как поступить с Хамфри.

– Решать вам, господин премьер-министр. Мы еще не просмотрели все материалы. Вы могли бы, например, начать специальное расследование по деятельности сэра Хамфри. Если, конечно, хотите.

А что, по-моему, совсем неплохой вариант. Хотя при более детальном обсуждении этой перспективы оказалось, что Джефри имел в виду нечто иное.

– Только не на данном этапе, господин премьер-министр. Это может повлечь за собой нежелательные утечки. Новые домыслы и безответственные заявления прессы нам сейчас совсем ни к чему.

– Даже если они совершенно случайно окажутся точными? – не без сарказма заметил я.

– Особенно если они окажутся точными, – охотно согласился Джефри. – Нет ничего хуже, чем точные, но безответственные, а иногда и крайне нелепые догадки наших журналистов. Что же касается сэра Хамфри, вы вполне можете предоставить ему временный отпуск, так сказать, «для приведения в порядок своего загородного садика», пока мы не закончим с оставшимися бумагами Хальстеда.

Мысль привлекательная, что и говорить. И, главное, здравая. Но… Хамфри, несмотря на все его недостатки, выполняет, причем иногда весьма успешно, довольно много важных функций. И, кроме того, он, как-никак, секретарь Кабинета! Нет-нет, пусть работает. Во всяком случае, до тех пор, пока его лояльность не будет поставлена под самые серьезные сомнения.

Джефри Гастингс только пожал плечами и протянул мне папку, на которой крупными буквами было написано: «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО. ТОЛЬКО ДЛЯ ПРЕМЬЕР-МИНИСТРА», и сказал, что я в любой момент могу предъявить сэру Хамфри содержащиеся в ней свидетельства и потребовать объяснений.

Допрашивать Хамфри? Ну нет, увольте.

– Джефри, если у вас против него нет по-настоящему серьезных подозрений, то, может, нам лучше забыть обо всем этом? – предложил я.

– Что ж, решение, как всегда, за вами, господин премьер-министр, – погребальным тоном пробормотал он. – Хотя, с другой стороны, если вы сейчас ничего не сделаете, а впоследствии вдруг выяснится, что сэр Хамфри… был… одним из них, то… все это может быть совсем неправильно понято. Не говоря уж о том, что, являясь секретарем Кабинета, он отвечает за координацию всех наших секретных служб. То есть от него нет секретов…

Мне не оставалось ничего иного, кроме как согласиться. Джефри поднялся со стула, разгладил свой мешковатый серый костюм в полоску и как бы в заключение сказал:

– Лично мне довольно трудно поверить в то, что один из нас был одним из них. Но если бы двое из нас были бы одним из них… – Он понял, что это логически невозможно и торопливо попытался исправиться: – Двумя из них, то тогда все из нас могли бы… могли бы…

Он сам себя загнал в угол и, безнадежно махнув рукой, направился к выходу.

– Значит, все из них? – бодро спросил я, провожая его до двери. – Благодарю вас, Джефри, вы мне сообщили очень много полезного.

В пятницу у меня не было времени поговорить с Хамфри – практически весь день был занят встречами, переговорами, срочной бумажной работой, но сегодня утром такая возможность мне наконец-то представилась. Тем более, что мы с ним договорились о ней накануне.

Она была посвящена вопросу о предлагаемом мной сокращении оборонных расходов, поэтому я решил сначала провести встречу в соответствии с планом, а затем побеседовать с Хамфри в частном порядке.

Все последнее время я прилагал немало усилий, чтобы хоть как-то оптимизировать наш оборонный бюджет. Но когда мне вроде бы удалось найти довольно простой способ сэкономить три миллиона фунтов, бонзы из МО заявили, что это не может быть сделано. И секретарь Кабинета их, конечно же, полностью поддерживает, уверяя меня, что любая экономия на обороне чревата самыми серьезными последствиями.

Самое забавное заключается в том, что одновременно они предлагают закрыть стомильную прибрежную полосу наших радарных станций. И я знаю, зачем и почему! Это действительно опасно, и, значит, я никогда на это не соглашусь! Зато мое предложение никому ничем не грозит: надо всего лишь начать использовать резервные запасы клубничного джема, накопленные в течение последних сорока трех лет, и на какое-то время перестать делать новые.

Но Хамфри почему-то никак не хотел понимать очевидного.

– Насколько мне известно, господин премьер-министр, у армии нет клубничного джема. Его весь отдают нашему доблестному ВМФ.

Он прав. Но зато у армии есть семидесятидвухлетний запас мясных консервов. А у ВВС, хотя и нет клубничных озер и консервных гор, зато есть пятидесятишестилетний резерв тушеных бобов. Именно эту простую мысль я и пытаюсь, к сожалению, безуспешно, довести до секретаря Кабинета и нашего МО: пусть армия и ВВС едят клубничный джем ВМС, ВМС и ВВС – армейские мясные консервы, а армия и ВМФ – тушеные бобы ВВС. Тогда, если то же самое будет делаться и в отношении других продуктовых излишков, мы легко сможем экономить, по меньшей мере, три миллиона фунтов в год в течение ближайших четырех лет. И, по-моему, вряд ли обороноспособность страны будет поставлена под угрозу, если солдаты будут есть клубничный джем военных моряков, а те – тушеные бобы летчиков!

Неожиданно для меня, у Бернарда появилось возражение.

– Тушеные бобы ВВС складированы в Восточной Англии, армейские мясные консервы – в Альдершоте, а клубничный джем моряков – недалеко от Розита. Поэтому перемещение, скажем, бобов из…

Я не дал ему договорить.

– Послушайте, Бернард, как вы считаете: если для наших вооруженных сил представляет проблему переместить из одного места Британии в другое несколько ящиков тушеных бобов, то смогут ли они перехватить управляемые ракеты?