Мария Кострова - Незаурядная Маша Иванова
– Тоже молодец, борется парень!
– Мам! – Дима напомнил, на чьей она стороне.
– Но ты же все равно самый лучший! – спохватилась мама.
– Мам, объективно: у меня нет шансов?
– А что делаете для Маши вы с Ваней?
– Ваня водил ее в кино. А я – в зоопарк.
– И?
– Не знаю… Сходили, посмотрели на зверей. Многие очень неприятно пахли.
– Сынок, меня интересует не как звери пахли, а как ты за девушкой ухаживал.
– Купил ей леденец на палочке, один раз подсадил, чтоб она повыше залезла – было много народа, а ей очень мишек белых посмотреть хотелось.
– Как подсадил?
– Ну как, приподнял, а она залезла на бордюр…
– Вот уж не думала, что это скажу! Сынок, надо же было на плечи себе сажать, а не на бордюр! Мальчик мой, прикосновение – первый шаг к успеху!
– А потом я поступил еще хуже! Я ее вообще потерял.
– Как?
– Она пошла к вольеру посмотреть птиц, а я отвлекся на детей, которые жирафа кормили. Там на клетке огромными буквами написано «Зверей не кормить», а они ему булку совали! Вот я и начал им объяснять, что этого делать нельзя, одного даже пришлось за ухо потаскать немножко, чтоб понял. В общем, пока туда-сюда, Маша ушла к птицам, а потом еще куда-то. В общем, я ее уже в зоопарке не встретил и домой не проводил… Что мне теперь делать? Я проиграл?
– Ни в коем случае! Мы сейчас разработаем план, который сегодня же исполним. Я тебе помогу. И ты сделаешь их всех – и Богданова, и Арбузова, и кого бы то ни было еще в ее, как я понимаю, не коротком списке поклонников!
– Угу… – грустно отозвался Димка, почему-то сразу вспомнив исписанную любовными признаниями стенку возле Машиной двери.
XIV
– Садись! – командует Люська так, что Никита громко сглатывает и тихо садится на дизайнерский стул возле большого стола в Люськиной гостиной. – Машка, выходи!
– Люсь, я тут. Ты только не нервничай, – Маша выплывает из-за угла кухни. Яркое красное платье напоминает Никите о его кровоточащем и нервно пульсирующем сердце.
– Как ты уже понял, я все знаю! – Люська мечет из глаз в Никиту снопы ярких жестоких искр.
– Люсь, ничего не было! Честно! – начинает Никита. – А жаль… – опрометчиво вздыхает он.
– Жаль? – Люськин голос больше похож на писк.
– Люсь, подожди, ты же знаешь – это ему сейчас жаль! А скоро будет все равно, – пытается Маша охладить пыл подруги.
– Что значит скоро? Что значит все равно? – Никита ерзает на стуле, почему-то вспоминая раскаленный мангал на даче Люськиных родителей.
– Но сначала немного самоанализа, – игнорирует Маша вопросы Никиты. – Скажи, Никита, что ты чувствовал к Люсе до того, как она познакомила тебя со мной? Какие у вас были отношения?
Никита поворачивается к Люсе всем своим видом требуя поддержки и разъяснения этой нелепой ситуации и странных вопросов. Но Люся сейчас не выглядит женщиной, готовой кому-либо помогать.
– Ну, нормальные были отношения, – начинает Никита.
– Стоп-стоп! – прерывает его Маша. – Слово «нормальный» запрещено. Вспоминай хорошо, полноценно, в красках. Нам нужна полная достоверная картина твоих чувств по отношению к Люсе.
– Хм… Когда мы познакомились, а точнее еще утром того дня, я почему-то почувствовал, что сегодня встречу необыкновенного человека, и эта встреча перевернет мою жизнь. Так и получилось.
Я увидел ее вечером на какой-то очередной бизнес-премии, она стояла в фойе концертного зала с бокалом шампанского. У меня сразу возникло ощущение, что по телу бегут маленькие шустрые пузырьки, такие же, как в ее бокале. Мы заговорили легко, как будто были давно знакомы и изначально назначили здесь встречу друг другу. Потом мы вместе сидели в зале, ее длинный легкий шарф сполз на мое кресло и щекотал мне локоть, но я его не убирал. Премия была очень скучной, поэтому мы договорились придумывать, на какое животное похож каждый, выходящий на сцену. Помню, как она назвала кого-то опоссумом, и я согласился, чтобы не показаться невеждой, а потом всю дорогу домой пытался вспомнить, как же этот опоссум выглядит!
Уже через неделю я ловил себя на мысли, что других мыслей, кроме как о ней, у меня нет. Даже работа отошла на второй план. Хорошо, что мой партнер все взвалил на себя, дал мне возможность не принимать важных решений и, тем самым, избежать многих ошибок. Однажды я сидел дома один и смотрел телик, по которому шел какой-то неизвестный фильм. Там был момент, когда все вокруг взрывалось, а одна из героинь спряталась от взрыва в убежище, но не закрывала дверь – ждала пока туда прибежит ее собака. И вот девушка кричит, зовет собаку, а та несется к ней, и в последний момент все-таки успевает.
И тут я явно представил, как мы смотрим это кино вдвоем, лежа на диване, и Люську, вцепившуюся в меня с жалостливыми криками: «Зая, зая! Собачка, собачка!». Люся ведь обожает животных и всегда жалеет их даже больше, чем людей. Вот тогда я окончательно понял, что хочу видеть ее рядом с собой всегда. И на следующий день сделал моей зайке предложение…
Никита вздыхает, оборачивается на девушек и сразу понимает, что мангал его только что миновал. Или наоборот.
– Милый! – расплывается Люська в блаженной улыбке. – Я так хочу за тебя замуж! Поэтому ты обязательно должен поцеловать Машу!
Маша молча кивает.
– Девочки, вы с ума посходили что ли? Где связь?
– Вот связи как раз не надо, достаточно одного поцелуя, – решительно говорит Маша и стремительно приближается к Никите.
Под громкое Люськино «целуй» Никита неуверенно касается Машиных губ.
XV
Первое в жизни увольнение, пожалуй, ничем не отличается от всех последующих – очень неприятно и тоскливо. Какие-то деньги Вальке все же выплатили – это плюс. Но на ролики их точно не хватит – это огромный, жирный минус. Конечно, можно было бы еще куда-нибудь устроиться и заработать столько, сколько надо, но на это нет времени – главное сражение завтра, на Последнем звонке. Валька чувствовал всем нутром – или завтра, или никогда. Но где взять недостающую сумму? Не то чтобы у него не было вариантов, их было даже много: продать гитару, попросить у родителей, сдать кровь… Второе было унизительно, да и требовало долгих и нудных пояснений. Первое решило бы все проблемы – гитара ведь дорогая, но расстаться с ней было труднее, чем с собственной кровью, поэтому решение было принято в пользу третьего варианта.
Через три часа после принятия судьбоносного решения Арбузов уже сидел в донорском кресле пункта переливания крови – благо, долго искать не пришлось, Валька нашел подходящую станцию службы крови в больнице на соседней улице. Сначала чуть было не случился облом – Вальке не было восемнадцати. «Но их не будет всего каких-то 4 месяца – День рождения-то уже в октябре!». Медсестра уговорилась под клятвенными заверениями Арбузова, что он точно ни-ко-му! Быстро прошел медицинский осмотр, выяснил, что у него третья положительная – «как у полземли» сказала доктор. Задрал рукав, «поработал кулаком», сосредоточил было взгляд на контейнере для крови, потом понял, что не стоит. Вообще, кровь ему лучше не видеть, иголку тоже… На что же тогда смотреть? В соседнее кресло только что плюхнулась девчонка. «Пожалуй, ровесница, – подумал Арбузов. – Смешная, рыжая, шустрая. Интересно, что ее привело сюда? А, может, узнать у нее телефон? Стоп. Пожалуй, лучше вообще закрыть глаза и подумать о Маше». Валька представил, как подходит к ней на последнем звонке, как скромно дарит ролики, как Машка счастлива! Вот она бросается к нему на шею, обнимает. Она вся такая воздушная и пахнет… нашатырем!?! Блин, он все-таки хлопнулся в обморок! А ведь так сосредотачивался, чтоб не хлопнуться…
– Ну что, юноша, вам лучше? Предлагаю вам отправиться домой, – как сквозь ватное одеяло услышал Валька голос доктора.
– Нет, что вы!? Я не могу уйти! Мне очень нужны деньги! У меня любовь, понимаете? Дайте мне второй шанс!
– Доктор! Вы не можете отказать влюбленному рыцарю! – это уже произнесла рыжая девчонка из соседнего кресла. Она, по всей видимости, отлично переносила процедуру. Сказала, подмигнула и хитро улыбнулась.
– Ну, если любовь… То, пожалуй, давай еще раз попробуем. А что касается денег – у нас многие бесплатно сдают, не корысти ради, так сказать…
– Честное слово, я тоже приду бесплатно сдать!
– Договорились, – доктор хлопнула резиной перчаточных пальцев. – Ну, давай, Ромео, сжимай и разжимай кулак…
***Вот они – ролики… Стоят себе на витрине и даже не подозревают, что именно от них зависит, покатит сегодня Валька или не покатит. Во всех смыслах.
«Ромео» задержал взгляд на роликах, перевел его на свой кулак, в котором сжимал необходимую сумму, с удовольствием покосился на локтевой сгиб, на котором слабо, но угадывался след от иголки. Пора!
