Владимир Чекмарев - Африка в огне

– А охранять было больше нечего Эбису Гейджин. Мы получили приказ и накануне ночью взорвали хранилища.

После чего стремительным движением выхватил кинжал и вонзил себе в живот по всем правилам сепукку, сначала проведя лезвием горизонтально от левого бока к правому, а потом вертикально от диафрагмы до пупка. Опускаясь на землю, он улыбался, и только сейчас стало видно, что он далеко не молод.

Лежащий на земле японец что-то шептал, Арканя наклонился к нему, вслушался, а потом, кивнув, достал Браунинг и выполнил акт милосердия. Весь день он был еще более задумчив, чем обычно, а вечером сказал Барону:

– Японец этот и сейчас, и при встрече процитировал старинную танку, суть которой в том, что на острове, где никогда не цветет сакура, может жить только смерть, валить надо отсюда командир.

И вот закончилось и это путешествие, а потом было еще несколько и еще одно, и, как выяснилось из объявленных нам по прибытии новостей, последнее. Первой новостью было то, что наша Группа подлежит расформированию, второй, что Отдела больше не существует, третьей… впрочем, и двух первых достаточно. А Советскому Союзу оставалось жить тринадцать лет.

'В старинном байзеле, в районе Праттера, недалеко от знаменитого колеса обозрения, гуляла странная компания. Официанты уже слегка нервничали, но вовсе не потому, что поняли, что это русские, и, действительно, кого сейчас удивишь в Вене русскими. Эта компания вела себя нестандартно для русских туристов, они пили пиво, и вели себя не очень громко, одеты были прилично, хотя и разномастно, и самое поразительное… у всех были ленты и знаки "Серебряного Креста" Австрийской республики. И тут компания оживилась, грациозно выскочив из фиакра, в байзель вошла красивая женщина в элегантном и очень дорогом деловом костюме, и тут случилось еще одна странность… Когда Леди подошла к столу странной компании, все русские встали и не садились, пока дама не присела на поданный официантом стул.

Народ очень обрадовались Эрике, ибо давно уже пора было начинать банкет и пиво уже надоело, вдобавок часть ребят сковывали официальные костюмы. А костюмы были подобраны весьма в своеобразной гамме… Барон, Никита и Борька с Акимом, были в стандартных смокингах, Генка и Сокол в деловых костюмах, Тарасюк облачил свои короткие телеса в белую тройку от Версаче. Ну, а Таракан и Арканя переплюнули всех: они гордо сверкали малиновыми пиджаками, черными рубашками и зелеными бабочками в белый горошек. Да-а-а, наша компания была экзотической не только по одежде, но и воощще… Борька был Аглицким банкиром, Аким Питерским – издателем, Никита – тенором в Ля Скала, Барон владел какой-то фирмой в Калифорнии, Тарасюк, по его словам, поставлял кофе из Украины в Рио, что, исходя из его личности, не казалось шуткой, Генка и Сокол выпускали модный журнал одновременно в Москве и тут в Вене, ну, а Таракан и Арканя гм…, были представителями теневой экономики в одном немаленьком Российском городе. Вобщем, как перефразировал Жванецкого Барон – "Видно, что-то не так было у нас в Военных училищах". Банкет завертелся по-нарастающей. На столе появилось шампанское, господа офицеры чинно и по очереди танцевали с Эрикой, а когда она, перецеловав всех и всплакнув напоследок, вышла к ожидавшему ее мужу для сопровождения оным домой, то начался настоящий Русский банкет…'

Как бы было здорово, будь это все полностью в реале, но не все стулья за этим столом были заняты… Один из ребят будучи тяжело раненым, остался, прикрывая отход группы и подорвал себя гранатой, другой растворился в эфире вместе с пропавшим вертолетом, третий ушел в небеса в пламени взорвавшегося танкера, четвертый сгорел в танке… Но пусть они останутся в вашей памяти выжившими и победившими.

Приходят и уходят политики, меняются границы и названия государств, но люди по-прежнему делятся на две части. Те, кому все равно и те, для кого существует Присяга.

"Я, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Вооруженных Сил, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным воином, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров и начальников. Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное и народное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему Народу, своей Советской Родине и Советскому Правительству. Я всегда готов по приказу Советского Правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик и, как воин Вооруженных Сил, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагами. Если же я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся".

В КАЧЕСТВЕ БОНУСА К НОВОМУ ИЗДАНИЮ:

Юмор в Камуфляже.

Буриме с полевым телефоном.

Это был не бой, но битва, и кипела она на бумажных полях Восточной Европы. В битве сошлись два генерала, им намекнули, что победитель первым получит следующую звезду на зигзаг, и генералы суетились не по-детски, напрягнув все связи.

Военные учения всегда носят некоторые элементы бардака, а Командно-штабные учения носят элементы бардака, говоря современным языком, виртуального, но охотно переходящего в реал.

Итак, что же такое КШУ… Генералы, в кои веки играют не живыми солдатами, а только стрелочками на карте. Приказы передаются вниз, по радио, по проводной связи и курьерами и каждый низовой штаб, получив ЦУ, ставит, в свою очередь, стрелочки на своих картах, и вся битва идет, затрагивая только штабных офицеров и часть обслуги.

Генерал Красных подкинул главному Наблюдателю вводную, по которой в разгар начала учений над полем битвы произведен высотный атомный взрыв, выведший из строя радиосвязь. Хитрый генерал имел на территории вверенных ему войск отличный резервный пункт проводной связи (на базе бывшего немецкого комплекса) и за счет этого надеялся всех обскакать, но у генерала Синих был кореш, который по совместительству был большим начальником в одной веселой Конторе, и несколько подчиненных ему офицеров, после краткого Академического курса, ожидали направления на практику, и практику им придумали ни где иначе, как в окрестностях штаба Красных. Приказ гласил о временном прикомандировании оных к штабу Синих, с целью выполнения учебного практического задания по проникновения в охраняемый периметр условного противника. Наш генерал объяснил нам задачу и дал всю нужную информацию, амуницию и документы. Мы должны были заменить собой расчет Резервного пункта связи и дезорганизовать его работу, и желательно с элементами издевки, ну, при такой поддержке и обеспечении, да еще на своей территории, для нас это были семечки.

Утром, в час объявления "атомной" вводной, у ворот штаба Красных стоял строгий капитан с повязкой наблюдателя, и чуть в сторонке маялось четверо явных "пиджаков" и один старшина – "кусок" (ну, не могли же мы бросить Тарасюка одного).

И когда к воротам подрулила буханка КАВЗ-663, капитан властным взмахом руки остановил зеленый экипаж и стал брезгливо наблюдать за неуклюже вылезающим на волю старлеем-связистом, в котором "пиджак" был бы виден даже ночью под танком (кто есть он, нам было сообщено заранее). Капитан представил старлею его новых людей, лениво рыкнул на робкие попытки непоняток, пресек робкую попытку связаться с командованием, и все быстро загрузились в автобус и поехали в пункт назначения, а через минуту на этом же месте стоял абсолютно такой же автобус, только за рулем был Птица в форме сверхсрочника, а связиста изображал Таракан. Когда из ворот, зевая и матерясь, выползли настоящие связисты, их по-быстрому загрузили в автобус и увезли на растерзания двум лекторам Главпура, от которых в штабе уже не знали куда деться, где и оставили. После чего Птица и Таракан вернули автобус на место и растворились на просторах ГСВГ.

Учитывая, что у старлея-связиста были нужные документы, наш автобус абсолютно беспрепятственно проехал к Узлу связи. Он находился посредине одичавшего парка, парк был на территории полигона и охранялся оный только снаружи. Парный пост у бункера был счастлив, что в нем больше не нуждаются и испарился, получив достаточно невнятную команду, а связисты, мы, занялись обживанием нового рабочего места. Наш сопровождающий технарь, хорошо знал свое дело, и именно он отвечал за работоспособность узла. Тут стоял кондовый, действительно, немецкий телефонный пульт, причем не старого типа 'сунь-вынь', а более современного 'щелк-щелк', был даже выход в город, как объяснил связист, односторонний, был даже городской телефонный справочник. Везде висели и лежали инструкции, написанные, по словам старлея, языком понятным даже для полных дебилов, сам он дослуживал последние месяцы и ему было все пофигу. Включив систему и проведя экспресс-занятие, он с радостью выслушал заявление наблюдателя, что по бункеру нанесен химический удар, и товарищ старший лейтенант условно убит и может идти отдыхать в одно из бытовых помещений бункера, а помещений этих было богато. Бункер был построен на славу и, судя по находкам Тарасюка, который притащил из какой-то дальней каптерки ящик пустых магазинов от Штурмгевера и каску в камуфляжном чехле, это была когда-то одна из структур Ваффен СС.