Марк Твен - Янки при дворе короля Артура
Да; мнѣ пришлось и самому взглянутъ трезвѣе на это дѣло и быть готовымъ къ тому, что неминуемо должно было случиться. Если бы я не предвидѣлъ этого заранѣе, то юноши поставили бы меня въ самое затруднительное положеніе; но я ко всему былъ уже подготовленъ и потому сказалъ имъ:
— Юноши, у васъ добрыя сердца и вы совершенно правы въ этомъ; у васъ честныя и благородныя мысли и я васъ нисколько не виню также и въ этомъ; это достойныя мысли, похвальныя чувствованія. Вы англійскіе юноши и хотите ими остаться; вы желаете сохранить незапятнаннымъ ваше имя. Но не смущайтесь слишкомъ много, а успокойтесь. Поразмыслите только объ одномъ: если вся Англія противъ насъ, то кто будетъ въ арріергардѣ? Кто будетъ идти впереди по правиламъ войны? Отвѣчайте мнѣ.
— Наши заклятые враги, рыцари въ кольчугахъ!
— Совершенно вѣрно. Ихъ тридцать тысячъ человѣкъ. Они займутъ цѣлые акры пространства. Никто кромѣ нихъ не достигнетъ песчаной полосы. На ихъ долю все и достанется! А тотчасъ послѣ этого, вся масса большинства отступитъ отъ этого мѣста и, вѣроятно, совершенно откажется отъ этого дѣла. Только дворянство и рыцари будутъ плясать подъ нашу музыку. Мы будемъ сражаться только съ рыцарями и съ дворянствомъ, именно только съ ними, а ни съ кѣмъ больше. Теперь скажите мнѣ ваши мысли, и я сдѣлаю такъ, какъ вы рѣшите.
— Неужели мы должны избѣгать битвы и отступить съ поля дѣйствій?
— Нѣтъ!!!
Единодушно воскликнули юноши.
— Неужели вы такъ испугались тридцати тысячъ рыцарей?
Такая шутка вызвала громкій взрывъ хохота; безпокойство моихъ мальчиковъ совершенно исчезло и всѣ они весело разошлись по своимъ постамъ. Это были премилые юноши! Кромѣ того, всѣ они были такъ красивы, какъ красныя дѣвушки.
Я совершенно приготовился къ встрѣчѣ непріятеля. Пусть только наступитъ слѣдующій день и они насъ найдутъ уже подъ прикрытіемъ.
Но этотъ день наконецъ и насталъ. Часовой, стоявшій на караулѣ, пришелъ возвѣстить намъ, что на горизонтѣ показалась черная масса и слышенъ отдаленный шумъ, похожій на военную музыку. Какъ разъ былъ готовъ завтракъ и мы сѣли за столъ; когда мы вышли изъ-за стола, я сказалъ своимъ юношамъ небольшую рѣчь и затѣмъ послалъ нѣсколько человѣкъ къ баттареѣ, съ Кларенсомъ во главѣ.
Взошло солнце и озарило землю своими благословенными лучами; мы ясно видѣли враговъ, идущихъ прямо на насъ; они подымались рядами и напоминали волны моря. И вотъ, все ближе и ближе надвигалась эта несмѣтная масса и принимала все болѣе и болѣе грандіозный видъ; да, тутъ была вся Англія; мы скоро увидѣли и развѣвающіяся знамена и блестящее на солнцѣ вооруженіе. Да, это былъ чудный видъ, я еще никогда не видалъ ничего подобнаго.
Наконецъ, намъ пришлось окончательно все устроить. Всѣ передовые ряды враговъ, занимавшіе неизвѣстно сколько акровъ, были все всадники — рыцари съ развѣвающимися перьями. Но вотъ мы услышали звукъ трубъ; они сначала ѣхали шагомъ, но тутъ всѣ пустились въ карьеръ — это также былъ грандіозный видъ. Тамъ, внизу, летѣла эта безчисленная масса лошадей — вотъ она приближается къ песчаной полосѣ… все ближе и ближе… я притаилъ дыханіе… Но вотъ уже осталась одна только узкая лента и та скоро исчезла подъ копытами лошадей. Но, Боже мой! Весь этотъ передовой отрядъ былъ взорванъ на воздухъ съ шумомъ и трескомъ и отъ него остались одни только куски, клочья, обломки… На полѣ стоялъ густой дымъ и намъ нельзя было разсмотрѣть, что осталось отъ всей этой массы людей, ихъ коней, ихъ вооруженія.
Настало время нанести второй ударъ! Я прикоснулся къ пуговкѣ и растрясъ всѣ кости Англіи, отдѣливъ ихъ отъ позвоночнаго хребта!
При этомъ взрывѣ всѣ наши факторіи — свѣтильники образованія и прогресса исчезли съ лица земли. Это было очень жаль, но я считалъ такое дѣйствіе необходимостью.
Мы не могли допустить того, чтобы враги повернули, наше же оружіе противъ насъ.
Теперь наступило самое ужасное время, которое когда-либо выпадало на мою долю. Въ торжественномъ молчаніи, замкнутые въ нашей проволочной оградѣ, мы ожидали конца; а за этою оградою разстилался густой дымъ. Но мало по малу дымъ разсѣялся, мѣстность очистилась и намъ захотѣлось удовлетворить наше любопытство, но тутъ не было ни одного живого существа. Динамитъ вырылъ ровъ вокругъ насъ болѣе чѣмъ въ сто футовъ ширины и воздвигнулъ по обѣимъ его сторонамъ насыпи въ двадцать пять футовъ вышины. Сколько погибло тутъ жизней, это удивительно? Даже невозможно было сосчитать числа убитыхъ, потому что эти убитые не представляли уже болѣе отдѣльныхъ индивидовъ, а составляли однородную протоплазму съ прибавленіемъ желѣза и пуговицъ.
И такъ нигдѣ не было видно и признаковъ жизни, но, по всей вѣроятности, въ послѣднихъ рядахъ были и тяжело раненые, что часто встрѣчается послѣ такихъ катастрофъ. Но врядъ-ли тутъ могли быть подкрѣпленія; это былъ остатокъ англійскаго рыцарства; это было все, что осталось отъ послѣдней опустошительной войны. Я теперь убѣдился, что военная сила, которую пошлютъ противъ насъ, впослѣдствіи будетъ весьма незначительна, именно сила рыцарей. По этому поводу я выпустилъ поздравительную прокламацію моей арміи въ слѣдующихъ словахъ:
Воины!
"Вашъ генералъ поздравляетъ васъ! Гордясь своею силою и тщеславясь своею извѣстностью, страшный врагъ вооружился противъ васъ. Вы были готовы. Столкновеніе было очень кратковременное. На вашей сторонѣ осталась слава. Побѣда, одержанная вами — небывалый примѣръ въ исторіи. До тѣхъ поръ, пока планеты будутъ двигаться по своимъ орбитамъ, битва при Песчаной Полосѣ не изгладится изъ памяти людей.
Патронъ".
Я прочиталъ это и меня осыпали громкими апплодисментами. Тогда я прибавилъ еще слѣдующее примѣчаніе:
— Война съ англійскою націею, какъ съ націею, уже приближается къ концу. Нація удалилась и съ поля битвы и съ театра войны. Пока ее убѣдятъ вернуться, война уже будетъ окончена. Англійскіе рыцари могутъ быть убиты, но ихъ нельзя побѣдить. Мы знаемъ, что намъ предстоитъ. Пока одинъ человѣкъ изъ этихъ людей еще живъ, наша задача не можетъ быть кончена и война не должна прекращаться. Мы убьемъ ихъ всѣхъ. (Громкія и продолжительныя рукоплесканія).
Я поставилъ пикетъ на насыпи, воздвигнутыя послѣднимъ взрывомъ — проще сказать, назначилъ двухъ юношей на караулъ, которые возвѣстили бы намъ о приближеніи непріятеля.
Затѣмъ я послалъ одного инженера и съ нимъ сорокъ человѣкъ къ одному пункту, лежащему къ югу отъ нашихъ линій; тамъ находился горный ручей и необходимо было отвести его русло такъ, чтобы этотъ ручеекъ приходился внутри нашихъ линій и чтобы я могъ имъ пользоваться, когда въ этомъ встрѣтится необходимость. Эти сорокъ человѣкъ были раздѣлены на два отряда, по двадцати человѣкъ въ каждомъ; они должны были сойтись вмѣстѣ черезъ два часа. Въ теченіе десяти часовъ вся работа была исполнена.
Наступила ночь и я снялъ съ караула мой пикетъ. Тотъ караулъ, который находился на сѣверной сторонѣ, донесъ, что видѣлъ вдали лагерь, но только въ подзорную трубу. Кромѣ того, онъ донесъ, что нѣсколько рыцарей ѣхало по направленію къ намъ и, что они загнали къ нашимъ линіямъ нѣсколько головъ скота, сами же рыцари не подходили слишкомъ близко. Это было именно то, чего я ожидалъ. Видите-ли, они насъ поняли; они хотятъ знать, сыграемъ-ли мы опять такую ужасную шутку или нѣтъ. Впрочемъ, ночью они станутъ нѣсколько смѣлѣе. Я былъ убѣжденъ, что догадался о ихъ намѣреніи, такъ какъ именно это же самое предпринялъ бы и я на ихъ мѣстѣ, если бы былъ такимъ же невѣждою, какъ они. Я сообщилъ это Кларенсу.
— Я думаю, что вы правы, — сказалъ тотъ, — имъ непремѣнно нужно будетъ испытать.
— Но разъ они пожелаютъ это испытать, то будутъ обречены на смерть.
— Это ужасно, Кларенсъ! Положительно беретъ жалость!
Это разстроило меня до такой степени, что я положительно не находилъ покоя, думая объ ужасныхъ послѣдствіяхъ. Наконецъ, для того, чтобы успокоить мою совѣсть, я написалъ посланіе рыцарямъ:
"Высокоуважаемому военачальнику рыцарскихъ инсургентовъ въ Англіи. Вы боретесь напрасно. Мы знаемъ ваши силы, если только можно имъ дать такое названіе. Мы знаемъ, что, самое большее вы можете выставить противъ насъ, двадцать пять тысячъ рыцарей. А между тѣмъ вы не будете имѣть ни малѣйшаго успѣха. Поразмыслите только: мы хорошо укрѣплены, хорошо снабжены припасами и снарядами. Насъ 54. Вы спросите кого? Человѣка?
Нѣтъ; насъ пятьдесятъ четыре ума, наиболѣе способныхъ въ мірѣ; побороть насъ положительно невозможно, это все равно, что если бы легкія морскія волны силились бы разбить гранитныя преграды Англіи. Обдумайте хорошенько. Ради вашихъ семей мы даруемъ вамъ жизнь; не отвергайте этого дара. Это все, что мы можемъ для васъ сдѣлать: положите оружіе; сдайтесь безусловно на сторону республики и все будетъ забыто.
