Семен Альтов - Собачьи радости
— Николай Николаевич, вы меня извините! — распалился зять. — Да, у вас была пара инфарктов, кто считает! Но вы у нас окружены такой заботой и вниманием, комар не проскочит! И ваши намеки на кладбище неуместны! Мы вас оттуда оттаскиваем, а вы рветесь! Пока живы, берите от жизни все, что возможно! Идемте, я вас на карусели покатаю! На том свете будет, что вспомнить!
— Желаю фотографироваться и все! — старик затопал ногами.
— Ну если это ваше последнее желание, черт с вами, папа!
Родственники вошли в фотоателье.
— Прошу! — фотограф сделал улыбочку. — На паспорт? На права? Для души дружным семейством желаете?
— Мне бы на могильную плиту! Если можно, посимпатичнее!
— Ради бога! Будете как живой! Присаживайтесь!
— И я с дедой! — обрадовалась внучка.
Таня схватила дочку за ногу:
— Слезь с деда! Он фотографируется для кладбища!
— Хочу с дедой для кладбища! — захныкала внучка.
— Тебе еще рано. Вырасти, состарься, тогда другой разговор!
— А пусть с внучкой! — Николай Николаевич прижал девочку к себе. — В земле лежать будет легче, зная, что ты не один!
— Николай Николаевич, вы знаете, как мы вас любим, но если я вас правильно понял, помирать вы собрались один. Или нас с собой приглашаете за компанию? — зять нервно размял сигарету.
— У нас не курят! — предупредил фотограф. — Решайте, как вас снимать? Всколькиром?
— А давайте все вместе?! — улыбнулся старик. — Таня, Петя, присаживайтесь! Уважьте старика!
Таня скрипнула зубами:
— Папа, дай вам бог здоровья, но куда ж вы нас в могилу с собой тянете? Люди придут на кладбище, увидят на фотографии нас вместе, решат: погибли в авиакатастрофе, начнут звонить, выражать соболезнования. Придется оправдываться, почему до сих пор живые. Вернитесь с того света на этот!
— Желаю вместе на кладбище! — старик побледнел, схватился за сердце. — Или откажу в завещании, все отдам Нинке!
— Тань! Брось связываться. Не видишь — человек из ума выжил! Отдаст все твоей сестре, точно попадем на кладбище! Не отказывай покойнику, грех!
— Хорошо! — Таня с грохотом поставила рядом два стула. — Только из любви к вам! Хотя лучше бы вам с Нинкой сняться, она фотогиничнее.
Таня достала из сумочки зеркальце, с ненавистью уставилась на себя.
— Хоть бы предупредил заранее! Черт знает, на кого похожа! Люди придут на кладбище, увидят, как я выгляжу, что они скажут?! Решат: здесь похоронена эта старая мымра!
— Мымра и есть! — Петя начал затирать пятна на брюках. — Сколько раз говорил — постирай брюки! Посмотри, на кого я похож! В таком виде не то что на кладбище, в туалет войти стыдно!
— Товарищи! — скомандовал фотограф. — Приготовились!
— А что такое «мымра»? — спросила внучка. — Если мама мымра, то папа — мымр?
Петр шлепнул дочку по попе, она заплакала.
— Не смей бить ребенка, старый мымр! — крикнула Таня. — Это ты меня такой сделал. Ничего! Пусть люди увидят, кто довел меня до этого состояния. Снимайте, товарищ, этого преступника!
— Если бы не ты… — начал Петя, но рев дочки перекрыл слова.
— Снимаю! — крикнул фотограф. — Улыбочку! Отлично! Все свободны!
Через три недели Николай Николаевич, действительно, скончался. Его похоронили и, согласно последней воле, на гранитной плите под стеклом вставили фотографию. На ней Николай Николаевич радостно улыбался, внучка плакала, а родители сидели с перекошенными лицами.
Однажды у могилы остановились двое отбившихся от родителей ребятишек. Один сказал: «Смотри, дедушка веселый, а остальные все грустные. Кто из них умер?»
— Не видишь, что ли? Тот кто умер, тот и радуется. А этим еще долго мучиться, вот они и расстроились.
Причуды
У каждого должны быть свои причуды. Какая кому по карману. Я не миллионер, но причуды имею. Перед сном прошу жену чесать за ухом. Поначалу ломалась, кобенилась: насмотрелся, мол, порнографии! Я пригрозил: «Кормлю, одеваю — чеши, будь любезна!» Полгода чешет, уже не надо напоминать. И засыпаю в момент. Жена говорит: «Чего ты во сне улыбаешься? Кто тебе снится?» Я отмахиваюсь. Не скажешь ведь ей, что снится мне, будто не жена рядом, а кошка о ноги трется, мурлыкает и до того становится хорошо. Ну, правда, просыпаешься, — никакой кошки, кругом одна жена. Зато когда засыпаю, сибирская кошка со мной до утра. Я спросонья: «Кис-кис…» А жена думает, что я со сна по-английски «кис ми», мол, «целуй меня». И с поцелуями лезет. А потом во сне кошка ревнует, царапается. Так и живем.
Аристократ
Раньше человека из общества узнать было просто: заговорил по-французски и все с ним ясно. Сегодня значительно сложней, но тем не менее отличить можно. Хорошее воспитание отличается даже по запаху.
Вот Сергей Петрович Вострецов интеллигент в пятом колене. Считайте, аристократ. Так оно и чувствуется.
Извините, в гостях человек может зайти в туалет и это естественно. И потом закономерно, пардон, легкий запах, если у хозяев нет в наличии освежителя воздуха.
В результате один человек портит настроение целой компании. Гости и хозяева подозрительно глядят друг на друга, окольным путем выясняя, кто автор. Намеки, обиды. Вечер испорчен. По сути из-за ерунды!
Не ходить в гостях в туалет, терпеть до дому? Тогда зачем ходить в гости?!
Сергей Петрович Вострецов — дело другое. Тут тонкость чувствуется, дабы не обеспокоить других. Что и есть аристократизм подлинный, а не мнимый.
У Вострецова всегда с собой в кармане изящный флакончик из Франции, дезодорант с великолепным ароматом жасмина.
Когда Сергей Петрович зашел в туалет, то для гостей никаких неприятностей, наоборот, через минуту на все помещение изысканный аромат жасмина. И все знают: в туалет сходил Сергей Петрович. Даже, кто сам факт не видел, по запаху чувствуют — Вострецов! Иногда до нюансов доходит. Когда воздух не совсем должным образом приятен для публики, ну там подгорело или накурено, хозяйка отзывает Сергея Петровича в сторону и просит его сходить в туалет, дабы сменить аромат в гостиной. И он не откажет. Вот это и есть тонкость хороших манер. Когда в туалет сходил один человек, а всем облегчение. Хорошее воспитание — оно чувствуется. Как и наоборот. Однажды Сергей Петрович, действительно, зачастил в туалет, запах жасмина над гостиной раз за разом струился. Так один из гостей, не буду называть фамилию, при всех огорошил: «Сергей Петрович, судя по убойному аромату жасмина, уж не понос ли у вас, дорогой?» Вот вам бестактность!
А Вострецов, что значит аристократ! Ни слова на хамство не ответил, в туалет — пулей. Чтоб опять сделать людям приятное. Да разве этим тонкостям молодежь научишь? У истинного аристократа запах жасмина в крови.
От греха подальше
Очумел народ! Толком объяснить ничего не могут!
Встречал девушку на платформе «Сестрорецк». Ветку сирени сломал по дороге. Точно в 22.40 подходит электричка. Я с цветами, а из вагона вылетают трое орлов и, ни слова не говоря, давай мутузить. Да так, слова не вставишь. Стоянка — минута, и точно по расписанию бить кончили, вскочили в тамбур, орут: «Передай Серому, с ним будет то же самое!»
Электрички след простыл. Какому Серому?
Неделю пролежал, пока зажило, а сам думаю: «Не в сумасшедшем доме живем, может, что-то важное, а Серый не в курсе.»
Когда зарубцевалось, пошел встречать свою девушку. Ветку сирени выломал, стою на платформе, жду. А вдруг, думаю, ветка сирени — условный знак. У кого ветка, того бить? От греха подальше сирень выбросил.
22.40. Электричка. Опять три орла вылетают. Снова отделали за милую душу! «Передай Серому, с ним тоже самое будет!» А мне и спросить нечем, какому Серому? Без зубов не поговоришь!
Две недели пластом. Как быть, думаю? Надо искать Серого, пока жив.
Поспрашивал соседей. Оказывается, есть такой банбит по имени Серый. Школьная, 42.
Звоню. Открывает мужик. Ну точно Серый! Говорю: «Вы товарищ Серый будете?» — «Ну я. Какие вопросы?»
— Вглядитесь в меня внимательно. Учтите, с вами то же самое будет.
Серый оскалился: «Угрожаешь, сука?» И в одиночку отметелил так, тем и не снилось!
Я когда дышать начал, шепчу: «Зря вы распоясались! Ребята из электрички просили передать, я передал.»
— Какие ребята, покажи!
Я говорю: «Показать смогу недели через две!»
Договорились.
Через две недели Серый за мной заехал на «мерседесе». Доехали до платформы, я, чтобы накладок не было, ветку сирени вручил Серому. Электричка ровно в 22.40. Из вагона, как кукушечки из часов, выскакивают три орла, но я крикнуть успел: «Серый левей!»
Серый пиджак скинул: «Ну, пацаны, какие претензии?»
Орлы крылья сложили, говорят: «А нам другой Серый нужен. Прости, что потревожили, братан! Этот тип чего-то напутал…»
