Алина Кускова - Замуж за 25 дней
Борщ получился на славу, как говорится, за уши не оттянешь. К тому же Соня достала из своих запасов бутылку шампанского, и они выпили за знакомство. В открытое Сашей окно доносились обрывки слов со двора дома, а у входной двери топтались чьи-то ноги. Вдруг раздался звонок. Один мужик все-таки прилетел, им оказался сосед по площадке Рудик Царьгородцев.
– Рудольф, – представился он женской компании и признался: – Не смог пройти мимо такого обольстительного запаха!
Как обмельчали мужики, подумала Соня. Слетаются только на еду. Она пригляделась к Рудику, который уже сидел рядом с тарелкой, до краев наполненной борщом. Большой и толстый сосед-водитель никаких чувств в девушке не вызывал. Для нее он был как инопланетянин – те тоже где-то есть, но их не всегда видно. Живут своей жизнью, мелькают то тут, то там. По субботам Рудик чаще мелькал с мусорным ведром.
– Кто из вас так отменно готовит? – поинтересовался сосед.
– Яй! Ай! – вскрикнула Соня, чью ногу придавила ножища сорокового размера.
– Ага, она, – тыкнула пальцем в Соню Александра, нажимая на ее ногу еще сильнее.
– Вот те раз, – удивился сосед, – а я думал, что она у нас деловая дама.
Он вытер рукавом рот и заинтересованно посмотрел на Соню. Та сделала испуганные глазищи и выскочила из-за стола мыть тарелки.
– Она у нас на все руки мастерица…
И пошло-поехало. Оказалось, что Соня шьет одежду, вышивает крестиком, мастерит поделки из коры дуба, вяжет шерстяные носки на всю родню. Перечень Сониного рукоделия в устах Александры был нескончаем. Лариса даже застыла с куском пирога, вслушиваясь в то, что в принципе могла бы делать ее подруга. Это было похлеще новости про инопланетян, якобы приземлившихся на окраине города.
То ли Соня вела себя не так, как надо, то ли Ларискино удивление выдало ее с головой, то ли еще что-то, но Рудик после деревенских малосольных огурчиков и смородинового варенья сосредоточил свое внимание на Александре. Дружественная встреча завершилась тем, что он пригласил ее назавтра в кино и ушел к себе в соседнюю квартиру.
– Хороший мужик, добротный. На меня повелся. Не переживай, – кивнула она Соне, – что-нибудь придумаем.
Думали недолго. Так как день близился к вечеру, решили втроем отправиться в местный клуб Стекольного завода на дискотеку, где можно было немного «подрыгаться» и с кем-нибудь познакомиться.
Собирались долго. В основном потому, что ни Сашу, ни Ларису не устраивал Сонин гардероб. Такие же строгие, как ее пучок волос, однообразные костюмы. Лариса сбегала домой и принесла короткую юбку, облегающую майку и разноцветные колготки. Соня схватилась за голову, но ту быстро подставили под горячую воду и хорошенько намылили, смывая с волос тягучую бриалиновую жидкость. После просушки феном и возведения на Сониной голове шевелюры, напоминавшей копну мелкой вермишели, приятельницы отступили на шаг и цокнули языками. Лариса и Саша были довольны, Соне пришлось с этим смириться. Она опять попыталась возражать, когда на нее слоями накладывали декоративную косметику, но сил для сопротивления оставалось все меньше.
Клуб, так же как и завод, располагался на городской окраине и считался лучшим тусовочным местом Тугуева. Добираться до него решили на машине, которую припарковали чуть в стороне. После чего под орущие со всех сторон динамики о Прасковье из Подмосковья девушки в приподнятом настроении зашли в обшарпанный полутемный зал.
Соня уже лет десять как не была на подобных мероприятиях. По недоуменным лицам своих подруг она поняла, что и те посещали дискотеку нечасто. Даже в этой темной-претемной темноте, у колонны рядом с входом было совершенно ясно видно, что кругом одни малолетки. Самому старшему из них едва исполнилось восемнадцать. Соня определила это по его бегающему взгляду скрывающегося призывника. Тощий несостоявшийся боец шаткой походкой подошел к ним и предложил недорого «колеса». Соня встрепенулась, заинтересовалась маркой и попыталась втянуть парня в обсуждение толщины резины, перекрикивая динамики, тоскующие по березкам. На что тот отреагировал совершенно, по ее мнению, неадекватно.
– Тащишься от конопли? Так бы сразу и сказала.
И шаткая походка увела его в глубь зала. Тут же, как из-под земли, вырос какой-то прыщавый юнец и со словами «Какие ядреные пэтэушницы!» хлопнул Сашу по заднице. Та фыркнула и заправски дала ему в глаз. Соня испугалась, схватила родственницу за руку и потащила к выходу.
Через минуту они втроем уже сидели в Сониной «девятке», благо у той были тонированные стекла. Соня безрезультатно вертела ключом в замке зажигания. Поняв, что машина снова «выделывается», и убедившись, что мстить за тощего никто не собирается, она вышла из «девятки» с молотком и открыла капот. Результата не последовало. Машина не подавала признаков жизни. Пришлось бросать ее на произвол судьбы, то есть на Воронцова, и отправляться голосовать на дорогу. Можно было бы пройтись пешком, но высоченные каблуки и облегающие юбки не давали сделать и десятка шагов.
Соня по мобильнику как раз объясняла Алексею, где он может забрать ее «девятку» в ремонт, когда рядом с девушками остановился видавший виды полицейский «газик».
– Новенькие? – спросил хмурый водитель.
– Да, в первый раз здесь, – ответила ему Саша.
– Что, девчонки, – ухмыляясь, поинтересовался сидящий рядом с водителем молодой сержант, – работаем?
– А как же, – хором ответили те, после чего оказались в «газике».
Но вместо жилого сектора полицейские доставили их в отделение.
– Проститутки, – кивнул на них сержант, – три штуки.
– В обезьянник, – махнул рукой усталый лейтенант.
– Кто проститутки? – возмутилась Лариса. – Мы – проститутки?
– Нет, мы… – издевательски бросил ей в ответ уходивший на очередное «задание» сержант.
Субботний вечер начинал приобретать совершенно иной колорит.
О том, что зря они начали с обвинений и возмущений, Соня догадалась часа через два, сидя на длинной деревянной скамейке в зарешеченной каморке, из которой хорошо проглядывался стол лейтенанта. Полицейский все это время занимался какой-то облезлой особой с синяком под глазом, пропитавшейся стойким запахом алкоголя, от которого у девчонок в обезьяннике кружились головы и слезились глаза. Хотя глаза были на мокром месте, скорее всего, от обиды и бессилия.
– Имею право на один телефонный звонок! – билась о прутья решетки Лариса и вожделенно смотрела на конфискованные сумочки, брошенные на столе.
– Звонок другу! – поддержала ее Соня.
– Цыц! – лейтенант погрозил пальцем. – Вам же хуже. Помешаете мне разбираться с гражданкой Сидоркиной, не дождетесь своей очереди до утра.
Угроза возымела действие, девушки примолкли.
– Значит, так. – Лейтенант направил поток света от прикрепленной к столу лампе на Сидоркину. – Пишем в протоколе: «В 19 часов 35 минут, когда гражданин Сидоркин зашел на кухню, вы сидели и читали…»
– Конечно, читала, чтоб мне сдохнуть. – Та отклонилась от света и трясущейся рукой прикрыла синяк. – Что же я могла еще делать?
– Читали эту книжку? – Он повертел вещественным доказательством – толстым томом «Анны Карениной» с оставленными на обложке жирными селедочными следами.
– Эту, – подтвердила гражданка, смахнув пьяную слезу, – такая жизненная книжка, сдохнуть мне на этом месте!
– …Льва Толстого, – цитировал лейтенант то, что записывал на листе бумаги.
– Чего чирикаешь, – вдруг запротестовала Сидоркина, – такого не знаю! За него отвечать не собираюсь. Леньку Тощего знаю – обколотый придурок. А Толстого ни в жисть, чтоб мне сдохнуть.
– Цыц! – Лейтенант продолжал писать. – Читала книгу Льва Толстого стоимостью пять рублей семьдесят копеек…
– Еще двое скинутся – на бутылку самогона хватит, – мечтательно произнесла гражданка, услыхав про пять рублей.
– Когда вошел гражданин Сидоркин, гражданка Сидоркина поинтересовалась его заработной платой…
– Ага, так интеллигентно сказала: где деньги, чтоб ты сдох?!
– Гражданину Сидоркину не понравилось, что жена продолжает самообразование, – писал лейтенант. – И он сделал попытку воспрепятствовать этому, забрав книгу у гражданки Сидоркиной…
– Так я и отдала, – усмехнулась та.
– …В результате чего гражданин Сидоркин был госпитализирован с телесными побоями и множественными переломами…
– Ученье – свет! Чтоб мне сдохнуть.
Соня глубоко сомневалась, что гражданка Сидоркина вообще знала буквы. Но лейтенанта эта история вполне удовлетворила, закончив писать, он открыл обезьянник и втолкнул к ним «почитательницу» великого писателя.
После пятиминутного перерыва подошла их очередь. Первой выскочила Лариса и, усевшись за стол, схватила свою сумочку и стала в ней рыться. Лейтенант не препятствовал поискам, а спокойно продолжал что-то писать в потрепанном журнале.
