Джон ван де Рюит - Малёк. Безумие продолжается
Гоблин с Жиртрестом пришли в такой восторг от того, что теперь им придется тусоваться с сыном арестованного, что после завтрака потащили нас прямиком в медпункт. Однако сестра Коллинз встретила нас у двери с криками: «Опоздали! Опоздали!» И отказалась пускать.
Лишь на перемене мы выяснили, что, говоря «опоздали», сестра Коллинз имела в виду то, что Александр Шорт уехал из школы, потому что его папаша подвергся ликвидации. Жиртрест заявил, что ликвидация — это что-то вроде китайской пытки водой, но я знал, что он врет, потому что слышал, как Вонючий Рот объяснял, что «ликвидация» означает замораживание счетов в банках.
Проведя четыре дня в школе и всего один в нашей спальне, Александр Шорт исчез, но имя его не было забыто. Ему уже придумали целых три клички, и вся школа только о нем и говорит. Отныне он стал известен как:
Шорт в Законе Алекс - Криминалитет Съешь - Мои - Шорты
Рэмбо провозгласил, что Шорт в Законе всегда останется почетным членом Безумной Восьмерки, потому что сделал ее еще более загадочной.
А кровать Геккона снова пуста.
12.00. Первый двойной урок актерского мастерства с Викингом, который, как всегда, безумен и свиреп. Он произнес страстную речь, сравнив театр с мафией. Говорит, что режиссер в театре — как наркобарон, а актеры — его мулы, перевозящие наркоту через границу. Гоблин развеселился и спросил Викинга, не употребляет ли тот. В ответ препод треснул его по башке папкой-скоросшивателем и на час запер в костюмерной.
От Русалки по-прежнему ни слуху ни духу. Так и не перезвонила и не написала. Надеюсь, она не разочаровалась из-за того, что мне почти пятнадцать, а я по-прежнему Малёк? Не считает ли она меня недоразвитым, трансвеститом или чего похуже?
Вторник, 22 января
Звонил Русалке, но она не взяла трубку.
Гоблин сказал, что Укушенный в бешенстве оттого, что Шорт в Законе уехал из школы. Якобы он считает, что Безумная Восьмерка проклята, и срочно подыскивает нового кандидата нам в соседи.
14. 00. Второй раз в этом году нашу спальню посетила полиция. На этот раз — инспекторы, которые прочесывают вещи и одежду Шорта в Законе. Большинство его вещей так и остались лежать в чемодане. Никаких зацепок копы не нашли. (Жиртрест с Гоблином уже обыскали его шмотки вчера вечером, правда, их, скорее всего, интересовала порнуха и съестное.) Под взором дергающегося глаза Укушенного детективы взломали шкафчик Шорта.
Затем они забрали все его имущество. У меня такое впечатление, что Александр Шорт мне вообще приснился и на самом деле его никогда не было.
Окончилась неделя халявы для первогодок. Пора им стать рабами! К несчастью, Андерсон приказал Безумной Восьмерке не трогать мелкоту еще неделю, не то быть нам забитыми до смерти.
Среда, 23 января
Скучаю по дому. Позвонил маме, но та сказала, что ей пора бежать. В отчаянии позвонил Вомбату, но та подумала, что я свидетель Иеговы, назвалась еврейкой и завопила: «Иом-кипур! Иом-кипур!» — а потом повесила трубку.
Сегодня было первое занятие клуба приключений с тренером команды регбистов мистером Холлом. Он поведал о том, что ждет нас в следующих двух семестрах. Это спуск со скалы на веревке, скалолазание, уроки выживания, приготовления пищи в условиях дикой природы и курс первой медицинской помощи. А во втором семестре мы отправимся в трехдневный приключенческий поход без присмотра учителей! Бешеный Пес счастлив, что в кои-то веки сможет получить высший балл хотя бы по одному предмету.
14.30. Прослушивание в хор. Меня выбрали главой секции мальков (сопрано). Плохо то, что мне не нужно ничего делать, только сидеть в конце ряда. А самое унизительное, что я теперь единственный второкурсник среди мальков и единственный член Безумной Восьмерки, поющий в хоре. (Жиртрест тоже пришел на прослушивание, но его снова не взяли. Он так расстроился, что Джулиан пообещал поставить его в резерв на случай, если кто-нибудь из теноров откинет копыта.)
21.45. Рэмбо держал Верна, а Бешеный Пес тем временем отрезал Картошке второе ухо. Бедняга Верн обезумел от горя, разрыдался и полночи пытался примотать ухо на место рыболовной леской. Мне было его не жалко, потому что я слишком скучал по дому.
Снилось, что прощаюсь с Русалкой на вокзале. (Надеюсь, это не означает, что она меня бросит.)
Четверг, 24 января
06.30. РУСАЛКА ПОЗВОНИЛА!!! Только я начал думать, что между нами все кончено, как она позвонила и сказала, что любит меня и просто была занята. Оказывается, друзья записали ее на конкурс «Юная Мисс Дурбан», но она еще не решила, будет ли участвовать. Ей понравилось мое письмо про злоключения Шорта в Законе, и она пообещала ответить мне на днях.
Поговорив с моей Русалкой, я почувствовал себя намного счастливее и перестал скучать. Рэмбо говорит, что нельзя так зависеть от бабы. Я кивнул, хотя не совсем понял, что он имеет в виду.
14.30. Плохая новость: моя подача из плохой превратилась в просто кошмарную. Я умудрился бросить мяч, который отскочил от земли трижды, прежде чем попасть к отбивающему. (Саймон выбил его аж за железнодорожные пути.) Видимо, моя уверенность в себе куда-то делась, потому что каждый раз, когда я бегу подавать, мне почему-то становится стыдно за себя. (Не помогает и то, что после каждой моей подачи Бешеный Пес выкрикивает: «Ослиная какашка!») После десятого позорного мяча за тренировку Папаша отвел меня в сторонку на пару слов. Я попытался пробить его на жалость и сказал, что в последнее время сам не свой. Папаша пристально поглядел на меня поверх очков и ответил: «А чей же ты тогда?» Расхохотавшись, он сказал, что я превращаюсь в размазню. Я в ярости помчался на свое место, чтобы доказать, что он неправ, но следующий же мой мяч опять выбили за линию поля.
Пятница, 25 января
11.00. Попал в сборную на завтрашний матч против колледжа Вествуд. Ненавижу каждый раз по пятницам плестись в столовую и просматривать списки — что, если меня не включили? Рэмбо бы мне этого никогда не простил.
Сдвоенный урок рисования с мистером Лилли превратился в настоящий цирк. Бедняга Лилли, кажется, побаивается Рэмбо, Гоблина и Жиртреста, поэтому все его учительское внимание было направлено на меня. Увы, рисование не мой конёк (правда, я неплохо леплю из пластилина). Но я пытался строить из себя профессионала, разложив на столе аккуратно заточенные цветные карандаши. Лилли приказал нам нарисовать то, что мы любим больше всего. Жиртрест изобразил гамбургер, Гоблин — гигантские сиськи, Рэмбо — себя, а Верн — великолепный портрет Роджера. Я попытался нарисовать Русалку, но на полпути понял, что рисунок мой совсем на нее не похож, да и вообще даже близко не напоминает человеческое существо. Поэтому я переиначил его под странное дерево с большими буферами. Лилли пришел в восторг, увидев, что у Верна талант к рисованию, и попросил его нарисовать автопортрет. Верн взялся за карандаши, сосредоточенно высунув язык, и снова изобразил Роджера. Лилли не знал, как реагировать, поэтому захлопал в ладоши и объявил Верна импрессионистом. Интересно, он умеет рисовать только Роджера или же считает себя Роджером? В обоих случаях основания для беспокойства имеются.
Весь день тренировал подачу на поле. Папаша посоветовал положить носовой платок в то место, куда я хочу закинуть мяч, и считать, сколько раз попаду в него. К сожалению, за полчаса непрерывных тренировок я не приблизился к платочку ни разу (правда, один раз мяч попал в него, предварительно отскочив от поля дважды). Решил для при-ободрения заменить платок на большое полотенце, но и следующие десять раз промазал. Поэтому бросил все и пошел в магазин за едой.
Суббота, 26 января
Сегодня на матч пришлось ехать в колледж Вествуд. Бешеный Пес так возбудился, что открыл окно в автобусе, чтобы удобнее было лаять на людей, проезжавших мимо. Всем было интересно, играет ли по-прежнему в вествуд-ской команде их первый подающий (тот, который в прошлом году приехал на своей машине) или он уже умер от старости.
По прибытии мы увидели первого подающего (того самого, на своей машине). Он сидел у входа в раздевалку, читал «Уикли Мейл», а у его ног маленький мальчик начищал биту. Мой папа тоже приехал. Он исполнил боевой танец перед нашим автобусом, когда тот затормозил. К сожалению, перед нами ехали еще первокурсники, которые перепугались до смерти и отказались выходить из автобуса, пока папа не отойдет на безопасное расстояние.
Я украдкой поискал глазами наш зеленый универсал и увидел четыре разложенных шезлонга. (Обычно их только три.) Сердце трижды перевернулось: вдруг предки притащили Русалку? Но моя фантазия рассыпалась в прах, когда я увидел на заднем сиденье дикую фиолетовую шевелюру. Вомбат! Как я ни старался смотреть в другую сторону и поскорее нырнуть в раздевалку, бабуля все же оглушительно завопила «Дэвид!» Решил откликнуться, а то еще потащится за мной в туалет. Под пристальными взглядами окружающих я, ссутулившись, поплелся к ней. По мере моего приближения лицо бабули вытянулось, она повернулась к маме и сказала:
