Веселин Георгиев - Самые смешные рассказы

Броуновское движение среди собравшихся.

— Господа! Так уж заведено: кто не рискует, тот не пьет шампанское. А мы рискнули! Рискнули за вас! И мы пили шампанское неоднократно!.. И вот теперь наступило горькое похмелье… Но мы полны надежды: не псе еще потеряно! В конце концов, Правление может выиграть в какую-нибудь всенародную лотерею… У нас будет еще один шанс!

Акционеры, затаив дыхание, начинают смотреть во все глаза на оратора.

— Господа! Вы — наша последняя надежда! Нашей конторе жизненно необходимо новое вливание ваших капиталов. Вы знаете, что это такое… Прошу вас, как акционеров, дайте нам новых денег!!

Гробовая тишина в помертвевшем зале.

— Господа! Мы снова начнем с нуля, начнем с вашими жалкими сбережениями! И я верю, что впереди нас ждет коммерческая удача!.. И это не пустые слова! Я говорю это от всего правления нашей корпорации, которое в силу неизвестных вам причин не захотело появиться на этом собрании!..

Проблески понимания в глазах некоторых акционеров.

— Господа! Надеюсь, что здесь собрались честные люди и у всех есть при себе наличные. Надо иметь чувство собственного достоинства посмотреть в глаза тому, что вас ожидает! Перед вами человек (кивок на невзрачную личность возле кулис), который аккуратно соберет у вас деньги. А взамен вы получите новые, еще более красивые акции!

Нарастающее трепетное волнение в зале.

— Господа! Я ухожу, но знайте: настанет день, когда мы снова соберемся в этом прекрасном зале и вам выплатят все Дивиденды!.. Я сделаю это лично с великой радостью человека, исполнившего свой долг перед вами!.. Итак, считайте мое решение принятым единогласно!

Под бурные аплодисменты председатель правления Заглотов покидает актовый зал, а собравшиеся акционеры строятся в очередь, чтобы сдать требуемые деньги уже знакомому и почти что родному кассиру.

Вова давно уже заметил, что люди женятся так неожиданно, словно проваливаются под лед. И выбирают для этого самые никчемные предлоги… Он мирно отсыпался после бурной ночи в ночном клубе «Царевна Несмеяна», когда зазвонила мобила. Вова вдавил зеленую кнопку, поднес трубку к оттопыренному уху и услышал голос Севы, который орал так, словно находился уже на Магадане.

— Ты слышал новость?! — прокричал Сева. — Коля Чебуран в воскресенье жениться надумал!

— На ком?

— Пока не сказал. Говорит, что это коммерческая тайна! Но я думаю, что на этой.

— Чего так?

— Может, типа, любит?

— Ты фильтруй базар! Он кроме бабок ничего не любит!

— Ну, я не знаю… Он тебя на свадьбу зовет. Подарок можешь не искать, Коля тебе сам потом намекнет.

— А ты пойдешь?

— Я же свидетель! — гордо отозвался Сева.

— Ох, не советую, Сева! Он же тебя потом уберет. Чебуран всех свидетелей убирает.

Не надо так мрачно, — попросил Сева, заметно испугавшись. — Все-таки праздник, хотя и со слезами на глазах, конечно.

Ладно, я приду. Хотя поминки я люблю больше.

— Почему?!

— А кормят лучше!..

В назначенный час Вова прибыл в загс с букетом роскошных роз и потаенной флягой бренди в кармане. Все братки были в сборе и обсуждали свои тачки, своих телок и чужие бабки. По загсу бродили взволнованные женихи, накрашенные невесты и остальная массовка. Коля задерживался. Сева выглядывал из-под бюста неохватной невесты и вещал, что ничего страшного не происходит, просто на это время у Коли, должно быть, назначена важная встреча.

Наконец подкатил «мерседес» Коли Чебурана. Жених вышел из машины, подошел к входу и старательно переписал режим работы загса. В холле он сразу заметил свою невесту, она просто бросалась в глаза. Коля сунул ей заготовленный букет, поцеловал и прошептал несколько ласковых слов. Потом подошел к браткам, собрал кой-какие деньги, подозрительно осмотрелся по сторонам. Заметил Севу и, узнав его, кивнул.

— Начинаем процесс бракосочетания! — зычно отреагировал на это Сева и бросился открывать двери для молодоженов.

Невеста так уверенно вошла в церемониальный зал, словно выходила замуж уже не в первый раз…

— Николай Семенович, согласны ли вы взять в жены Анну Константиновну?

— В натуре, — солидно кивнул Коля.

А вы, Анна Константиновна, согласны ли вы…

— Меня уже спрашивали об этом, — капризно колыхнулась туша невесты.

— Тогда, при взаимном согласии, объявляю вас мужем и женой! Можете поздравить друг друга и обменяться кольцами…

Коля подозвал свидетеля Севу и обменял у него кольца на пачку долларов. Оба кольца он тут же надел на пальцы невесте, отчего та заметно похорошела. Присутствующие бросились обнимать молодоженов.

Первый подарок был от родителей невесты — за углом загса стоял новенький белый джип «тойота». И вот началась свадебная потеха — гонки на джипах до ресторана. Для тех, кто доехал, все было уже накрыто.

Гости напились так душевно, с чувством кричали «Горько!», дарили молодым роскошные подарки. По ходу дела ка-кой-то хмырь бросился к Севе со словами: «Вот я тебя и встретил, гнида!», но его тут же забили ногами; не в театре, однако. Особенно запомнилось приглашенным, что на этот раз никто не стрелял по люстрам и не отстреливал конкурентов в мужском туалете, не то что на прошлой свадьбе. Да что старое вспоминать…

Свидетель Сева был просто вне себя от счастья. Сталкиваясь со снующими официантами, он бродил между столиками и пьяно бормотал:

— Какое счастье, братки! Вот мы и дожили до свадьбы Чебурана! Не каждому ведь дано!..

Сидевший в углу Вова последовательно уничтожал фирменные блюда, которые с пониманием подтаскивал официант. Вова никак не мог понять, для чего Коле надо было жениться. Любовью здесь не пахло, но ведь и деньги не пахнут тоже…

— Невесту запомнил? — прервал его мысли подошедший Коля Чебуран.

Помедлив, Вова с пониманием кивнул, и Коля, казалось, совершенно потерял к нему интерес… Наконец-то Вова понял, какой от него ждут свадебный подарок и улыбнулся. Все-таки поминки он любил больше.

Владимир БЫЧКОВ

Старый Кузьмич уже давно жил бобылем. Его супругу Матрену преждевременно прибрала нелегкая. Детей же судьба раскидала за тридевятые земли. И вот он остался один со своим кобелем Шариком и дышащим на ладан котом Васькой. Были еще и куры с их предводителем, но они ему компанию не составляли, хотя годились для других общений, для чего одна из них уже в потрошеном виде всегда хранилась в леднике. Природа наградила Кузьмича долгим здоровьем, и дед помаленьку справлялся по хозяйству один. Его привыкшие к сельскому труду руки возделывали огород, чинили все почему-то косившую именно в лес хату и умеючи, ладно ставили и аккуратно гнали незаурядный самогон. Сам-то он пил его мало — все для гостей и односельчан-мужиков, которые нет-нет да забегут к нему на огонек. Однако его сверстников и даже молодежи на селе становилось с каждым годом все меньше и меньше, а оставалась одни старухи.

Он привык к одиночеству. Да и не такое уж оно было мучительное, как-никак телевидение и радио скрадывали остроту проблемы. Вот только одно его теребило: ему с некоторых пор непонятно чего хотелось, а еще стала чаще сниться жена. Раньше-то все снились тоже любимые кони да лошади, а теперь вот только жена. С чего бы это? Он долго соображал, по какой физической или душевной ломоте страдало и маялось его тело, чего ему не хватало? Но однажды, проснувшись от — соло хозяина куриного гарема и глядя под весенний птичий гомон на висевший фотопортрет молодой Матрены, Кузьмич — все понял.

Он долго собирался, перебирая одежду, в которой поедет в город. Побрил запущенную поросль на своем лице, ополоснулся и, слегка перекусив, собрал в сумку кой-какую деревенскую снедь: немного сала, дежурную печеную курицу, чеснока, вареных в мундире картох и яиц. редьку, грибочки и прочих солений из погреба. Особо не забыл черпнуть из бидончика и процедить через воронку в винную бутыль само-тона, бережно и надежно запечатав ее туго свернутой газетной полоской. Тщательно обмотал портянками отправленные в еще почти не ношеные кальсоны и в новые брюки ноги, влез в начищенные до блеска сапоги и вышел из дома. На пороге, о чем-то догадываясь, трепнув гребнем, понимающе хитро подмигнул то одним, то другим глазом встретивший его петух, отчете Егор тут же свернул на минуту в сарай — сыпануть курам смешанного со скорлупой зерна. Об остальном, откладывая хозяйские заботы на пару дней, он не сокрушался, другое Для него сейчас стало важнее.

Длинный проселок до тракта и семенивший рядом Шарик запятнали его сапоги и он, видя свою промашку, пожалел, что не захватил с собой ваксу. Автобус привез Кузьмича в город уже к вечеру. То, что искал, он нашел быстро. После неудавшейся перестройки это недавно выстроенное небольшое современное здание с яркой вывеской «Публичный дом «АМУР» было известно каждому встречному. Дед остановился около входа, перечитал вывеску, условия, предъявляемые посетителю, и, убедившись, что им удовлетворяет, опрокинул на себя остатки Матрениного одеколона, смахнул комком газеты ошметки грязи с сапог и, уверенно открыв дверь, шагнул во вместилище ранее неведомых ему апартаментов.