Владимир Величко - Короче, Склифосовский! Судмедэксперты рассказывают
— Хотя… как-то не похоже, что пьяный, — задумчиво пояснил следователь. — Он практически непьющий, да и вообще в этой банде очень строгая дисциплина. И «наезд» на эксперта не вписывается в их повадки. Нет смысла. Это начинающие пацаны «младшего бандюганского возраста» еще могут такие предъявы делать, а эти? Нет, что-то здесь не так, — задумчиво протянул следователь.
— Витальиваныч, все готово, — позвала меня санитарка. — Идете?
— Поприсутствуешь на вскрытии? — спросил я собеседника, переодеваясь для секционной.
— Ну, раз уж приехал… — со вздохом ответил следователь, — придется! Давай халат.
В секционном зале, на столе, лежал упитанный мужчина в пресловутом малиновом пиджаке. Вся одежда была обильно запачкана «веществом красного цвета», и даже при взгляде со стороны было видно, что здесь имеет место тяжелая черепно-мозговая травма: обширная рана мягких тканей лица, выступающие из нее отломки лобной кости и видимая невооруженным глазом общая, грубая деформация головы. Мы с санитаркой взялись за привычную работу, а следователь делал вид, что смотрит. Так продолжалось минут двадцать, а потом я подозвал его к секционному столу:
— А хочешь увидеть, почему машина по дороге виляла?
— ???
— Вот, смотри, — сказал я, сопоставляя сломанные фрагменты лобной кости, — видишь, вот здесь на наружной костной пластинке круглый дефект, диаметр которого… если грубо — 8 мм…
— Постой, ты что, хочешь сказать, что это…
— Именно! Это огнестрельное, пулевое ранение головы. Входное отверстие на лобной кости. Выходное, — я показал ему затылочную кость, — слева на затылочной. Пуля прошла в общем направлении спереди-назад, незначительно справа-налево и практически в горизонтальной плоскости, — и я показал ему признаки, по которым можно достоверно судить о направлении движения пули через кости свода черепа.
— …твою мать! — с чувством выругался следователь. — Только этого мне не хватало! И чего ты труп не отдал без вскрытия, — тоскливо сказал он, — ведь просил же тебя хороший человек — «отдай», а ты, зануда — «вскрывать, вскрывать!». Где нам теперь искать этого сраного стрелка? А может, это какой-то добрый человек его пристрелил уже внизу, когда он с машинкой упал, а? Как думаешь?
— Ну да, типа шел человек с ружжом, увидел упавшую машину, а в ней — раненый мучается. Ну и пристрелил его, от страданий избавил, так?
— Ну да! Ведь не исключено, что там ЗАРАНЕЕ посадили человека. Для страховки. Если разобьется не насмерть — добить! Контрольный выстрел.
— Не пойдет! Во-первых, ты сам говорил, что машина резко завиляла, прежде чем упасть с обрыва. А это косвенно говорит о том, что водила получил пулю еще на дороге и поэтому не свернул, а поехал прямо в обрыв. Во-вторых, добивают из пистолета: ведь никто с собой для этой цели винтарь таскать не будет? А диаметр дырки на лобной кости говорит, скорее всего, о пуле калибра 7.62.
— А если обрез?
— Далее, — не обращая внимания на его реплику, продолжил я, — смотри: диаметры отверстий на лобной и затылочной кости практически одинаковые, что говорит о высокой кинетической энергии пули. То есть опять этот факт в пользу винтовки, и скорее всего, снайперской. И последнее! Признаков выстрела с близкой дистанции я не вижу. А кроме того, если допустить, что его кто-то ждал внизу, чтобы добить, то скажи мне, как злоумышленники могли рассчитать, что именно в этом месте он сверзнется под откос? Впрочем, это уже ваши заморочки. Я все необходимое возьму на дополнительные исследования и в положенный срок выдам свое заключение. Так что работайте…
Так закончилось это вскрытие, полное сюрпризов, так закончился этот хлопотный день.
На следующий день ко мне снова заехал следователь и уныло поведал, что они повторно, уже прицельно, осмотрели машину и обнаружили пулю от винтовки СКС. Она застряла в толстом подголовнике, основой которого была металлическая пластина. Вот так! На вопрос «как продвигается дело?» он сказал:
— Работаем, — а это означало, что все пока в тумане, и — никакой конкретики!
А через недельку в морг заявился необычный посетитель. Вернее, сначала-то я в нем ничего особого не увидел. Так, обычный пожилой человек. Правда, хорошо и добротно одетый. Ухоженный. Он вежливо попросил уделить ему десяток минут. В кабинете, куда я его провел, он сразу же показал мне фотографии трех мужчин и попросил сказать: есть ли среди них тот, кто требовал отдать без вскрытия тело того, кто разбился на машине? Узнав, о ком идет речь, я заколебался, хотя сразу узнал на фото того, кто мне баксы впаривал.
— А вы, простите, кто?
— Я? Я — Тихон. Вы, наверное, слышали обо мне.
— Ну да, слышал. А зачем вам это?
— Во всем должен быть порядок. Я ему не давал поручения давить на эксперта, то есть на вас. Я поручил ему вежливо попросить эксперта отдать тело — если это возможно, конечно! — без вскрытия, понимаете? Вежливо! Я наказал ему, что если не отдадут — извиниться и исчезнуть! А он «быков» привел. Он проявил непонятную настойчивость, и цель такой настойчивости мне непонятна, а раз непонятна, то опасна, поэтому я должен понять, что и кто за всем этим стоит. И я пойму! А кроме того, нам лишние терки с ментами тоже не нужны! Вот поэтому я должен знать: кто из них? Точно знать…
Я, поколебавшись, показал на фото Пиджака и сказал:
— Но вы понимаете, что о встрече с вами и состоявшемся разговоре я должен буду сообщить следователю?
— Да за ради бога! Сообщайте, я не против! Благодарю вас, доктор, — и, пожав мне руку, вышел из морга. Больше я его никогда не видел.
После этого визита жизнь снова потекла в прежнем темпе: работа, дом, друзья, отдых на речке. Так продолжалось примерно десять дней. А потом снова был труп с автодорожки. На том же самом месте с дороги слетел «жигуленок», и погиб водитель. У него при себе не было документов, лицо его было настолько изуродовано, что смысла описывать словесный портрет никакого не было. Вскрывать я его шел с опасением: а вдруг тоже огнестрел или еще что-то? Однако никаких неожиданностей не было. Они начались, когда пришли результаты дактилоскопии. Этим неизвестным оказался неоднократно судимый… Пиджак — да, да, тот самый, что меня пытался купить. Вот только его никто торжественно не забирал, и пролежал он в морге почти неделю, и был похоронен за государственный счет.
А когда пришли результаты всех дополнительных методов исследований и я закончил экспертизу, приехал следователь. Был он довольно мрачен и малоразговорчив.
— Ну, как успехи?
— А никак. Дело практически закончили, в архив вот сдаю. Сейчас твое заключение присобачу к делу, прокурор подпишет — и все… в архив! Кто будет упираться и искать бандюгана, который замочил другого такого же бандюгана? Да мы и так знаем, кто организовал убийство этого… помощника Тихона.
— Да ты что? Правда раскрыли?
Следователь помолчал и нехотя ответил:
— Раскрыть-то раскрыли. Вот только доказухи нет, а посему — в архив!
— Расскажешь?
Он снова помолчал, и я, для ускорения процесса, достал из сейфа пятизвездочную смазку. Разлили и смазали.
— В общем, история банальная до предела и сто раз описанная в детективных романах, сюжеты которых взяты из жизни, — начал следователь. — Вот такой сюжетик и разыгрался почти на твоих глазах. У Тихона был близкий друган-подельник. Тоже законник. И был быстро растущий, набирающий силу молодой ворюга-бандюган — энергичный, умный, целеустремленный. Я Пиджака имею в виду. Через пару лет, кстати, его тоже могли бы короновать на сходняке. И вот, чтобы укрепить свое влияние и ускорить процесс, он и решил убрать с дороги, то есть банально грохнуть, помеху… ну того, которого ты тогда вскрывал. Все прошло гладко, снайпер не подвел, вот только сам Пиджак ошибся. Кстати, ты в тот день был в одной минуте от смерти, доктор!
— В смысле?
— Я и повторяю: Пиджак ошибся. Он посчитал, что за тысячу долларов любой безденежный врач исполнит все его прихоти не только бегом, но еще и на полусогнутых. А когда ты уперся, Пиджак понял, что вскрывать будут, и он испугался! Он осознал, что грубо ошибся. Ведь если бы труп просто вскрыли и увидели огнестрел, то для него никаких осложнений бы не было: он на тот момент был абсолютно вне подозрений. А когда ты отказался, он понял, что Тихон пронюхает о его наезде на эксперта, что это породит подозрения у Пахана… и тогда он спонтанно решил убрать того, кто знает о его стремлении не вскрывать труп, то есть тебя!
— Ни фига себе, — нервно сказал я и хлопнул почти полный стакан.
— Да, он уже хотел зайти вслед за «быками» и шмальнуть в тебя, но тут появился ОМОН. И он не решился. Он не стал. Он понял, что Пахан все равно докопается до его действий, и ударился в бега. Но Тихон, после толковища с тобой, его из норы все равно достал и, позагоняв ему иголки под ногти, все у него выспросил, а потом предложил выбор: или незамедлительно пуля в лобешник, или он садится за руль и повторяет трюк… того, погибшего. И дал слово, что если Пиджаку повезет и он останется жив после падения с обрыва, то Тихон его прессовать больше не будет — даже леченье оплатит. Пиджак рискнул… но ему не повезло! Вот такая история…
